Мать и Колыбель (СИ) - Марчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Хельс хвалил её навыки и обещал приступить к обучению владением мечом уже на следующем привале. Он с одобрением отмечал её ловкость, подвижность, бдительность и комбинации ударов, но дочери барона надоело его слушать. Сдержанно поблагодарив его за похвалу и брата — за помощь, быстро сделала успокаивающую настойку из трав со склона Орна и раствор из разных порошков, взяла с собой полотенце и решительным шагом направилась к ручью, не обращая внимания на удивлённые взгляды спутников.
— Позвольте мне осмотреть ваш нос, — не терпящим возражений тоном проговорила Акме, подходя к Руфину Кицвилану.
Мужчина повернул к ней своё изумлённое, слегка опухшее лицо, искоса поглядел на ней, затем покорно сел и задрал голову.
— Барышня желает доломать мне нос? — вежливо осведомился тот с еле заметной улыбкой.
— Если вы желаете, я так и сделаю, — последовал ответ.
— Пожалуй, не стоит, — шелестел Кицвилан. — Я сомневался в вас.
Она прижала к его носу смоченное в ледяной воде полотенце.
— Я поранил вас.
— То, что лечит Лорен, заживает быстро.
— Полагаю, мною он заниматься не станет, — усмехнулся сильванец.
— Он доведёт до конца то, что не смогла сделать в поединке я. Молчите и не двигайтесь. Через четверть часа выпейте этот раствор, — Акме протянула ему пиалу с красноватой жидкостью. — Это снимет боль.
И, не взглянув на него, девушка отправилась собирать травы на холм. Резко изменившаяся интонация Руфина Кицвилана, вопреки ожиданиями Акме, умиротворило её и даже расположила к мужчине. За недоверие её силам и духу Акме отомстила сильванцу ожесточенным противостоянием, ушибленной ногой и разбитым носом. Осознание этого удовлетворило её вдвойне.
— Ты не горда! Ты — упряма, — спустя некоторое время услышала Акме и обернулась.
Позади стоял Гаральд, спокойно и вежливо её разглядывая и раздражая снисходительной улыбкой. Ей казалось, что этот мужчина беседовал с ней не как с равной себе, но как с упрямым и глупым ребёнком.
— Как самочувствие, Ваше Сиятельство? — учтиво осведомилась девушка, возвращаясь к прерванному занятию. Её теперь всё раздражало. Даже он. Особенно он.
— Ваш отвар, сударыня, вернул мне силы. Даже на вкус он весьма сносен…
— Не смейте лгать, он отвратителен на вкус, — заметила Акме.
Услышав тихий низкий смех Гаральда Алистера, девушка зарделась, пальцы задрожали и ослабели, а ладонь засаднила с новой силой.
— Я благодарен вам за вашу заботу.
— Буду рада оказать вам помощь, Ваше Сиятельство.
Гаральд вдруг приблизился к ней. Его изумрудные глаза пронзили её, отчего Акме выронила травы, застыла и в недоумении, граничащим с исступленным смятением, взглянула на мужчину.
— Если вы ещё раз обратитесь ко мне со словами «Ваше Сиятельство», мы с вами станем врагами.
— Вы столь не жалуете свой титул, господин Алистер? — прохладно, с ярким огнём в глазах осведомилась девушка, и испугалась — он зыбким туманом обволакивал её.
— Нам лучше быть союзниками.
— А с чего вы, господин Алистер, решили, что я хочу быть вашим союзником? — прежняя обида вдруг вернулась к ней, но ненадолго.
— Огрызайся, сколько нравится, — спокойно произнёс мужчина, рассматривая перевязанную ладонь девушки. — Никто никогда не убедит меня в том, что ничто в тебе не стремится навстречу нашей дружбе.
Акме и смущённо, и возмущённо воззрилась на королевского соглядатая, но промолчала. Предмет её долгих мучительных мечтаний протягивал ей руку, а она собиралась её оттолкнуть. Разумно ли? Сможет ли она?..
— У тебя было право испытывать ко мне неприязнь. Я уехал, ты не получала моих писем и осуждала меня, но теперь я здесь. Я вернулся и держу то обещание, что дал тебе, а Провидица его засвидетельствовала.
— Я попросила Провидицу освободить вас от обещания, — ответила девушка. — Вы более не связаны обязательством, вам не следовало ехать.
— Что за вздорный ребёнок! — с негодованием прошипел Гаральд, рывком поднявшись на ноги. — Если ты думаешь, что я пошёл в Иркаллу, боясь её гнева или чего-то там ещё, ты ошибаешься!
Хлестнув её холодом, мужчина отправился к лагерю. Взяв себя в руки, она поторопилась воскликнуть:
— В любом случае… Гаральд… Мне спокойнее, когда ты рядом.
Он остановился и медленно обернулся. Проговорив эти неожиданные слова, Акме вспыхнула и, будучи не в силах и далее выдерживать его тяжёлый взгляд, отвернулась.
— Наконец-то ты произнесла моё имя, — тихо и серьёзно проговорил Гаральд Алистер и вернулся в лагерь, более не оборачиваясь.
К ночи похолодало, и Авдий Веррес, задумчиво поглядев на темнеющее с востока небо, предположил, что на следующий день, вероятно, стоит ждать дождя, от которого они могли укрыться в лесах ущелья близ устья реки Арних.
Над зарослями, где укрылись путники, клубились поросшие хвойными деревьями вершины гор, словно тучи чёрного дыма после разрушительного пожара. Горы заботливо скрывали их от ветров, а пушистые кроны защитили бы от дождя.
Авдий запретил разводить костёр даже под сенью развесистых деревьев и густых зарослей орешника, и путникам, усталым и замерзшим, пришлось довольствоваться лишь холодными закусками.
— Вот углубимся в леса Арниха — тогда и поохотимся, — говорил Хельс Элаю, угрюмо затаскивавшему в свой мешок опустевшую пиалу, в которой была ледяная вода.
Наползала тьма, становилось всё холоднее. Готовившиеся ко сну путешественники, завернувшись в тёплые пледы, кружочком устроились вокруг места, где должен был быть костёр, и завели тихие беседы.
Акме, удостоверившаяся, что нос Руфина Кицвилана, внезапно ей улыбнувшегося, едва она приблизилась с самым суровым выражением лица, быстро шёл на поправку, подошла к Гаральду Алистеру и осведомилась о его самочувствии. Мужчина спокойно ответил, что его ничто не тревожит, и добавил:
— Почему спрашиваешь? По привычке?
— Хорошо, больше не буду, — терпеливо ответила она без поощряющей улыбки, но тот, чуткий к настроению окружающих его людей, не уловил в голосе девушки ни неудовольствия, ни гнева, ни обиды.
— Обход больных, дорогая Акме? — улыбнулся ей принц Арнил, освобождая ей место рядом с собой.
— В профилактических целях, — отозвалась она, заворачиваясь в свой плед и стуча зубами от холода.
— Вот видишь, что творишь ты, Авдий! — воскликнул Хельс. — Девицы замерзли. Что будет, если целительница заболеет?
— К счастью, у нас двое целителей, — усмехнулся Кицвилан. — В подобном обществе отрадно захворать.
— Пожалуй, я с величайшей радостью обойдусь без разбитого носа, Руфин, — парировал с ухмылкой принц.
— Не торопись, Ваше Высочество, — тихо, со смешком в голосе, проговорил Гаральд. — И на нашу с тобой долю выпадут какие-нибудь злоключения.
— Полагаю — в таком случае дорогая Акме вылечит нас, — проворковал Арнил, повернувшись к ней и тоном своим, — мягким, ласковым, заставил её покраснеть.
— Зависит от степени тяжести, Ваше Высочество! — своевременно вмешался Лорен, сурово, с прозрачным намёком. —
