Квартира в Париже - Келли Боуэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Двадцать три вдовы.
Она коснулась кольца. На нем виднелась знакомая надпись на иврите…
– Нет.
Оцепенев на мгновение, Эстель принялась искать под грязной гимнастеркой именные жетоны. На липких от запекшейся крови пластинах удалось разобрать: Ален Уайлер.
Эстель уронила жетоны и отпрянула от тела, словно отстраняясь от того, о чем уже догадалась. Горло сдавили спазмы, и она едва не рухнула в рыданиях на землю, только в такой массе страданий, смертей и утрат от этого не было бы никакого толку. Попыталась подняться, но перед глазами все поплыло, земля начала уходить из-под ног, и она оказалась на четвереньках, борясь с тошнотой.
– Господи, Алар, ты давно ела? – Жером присел рядом, коснувшись ее плеча.
– Вчера? – силилась припомнить она, но куда там, целые дни сливались в памяти сплошной чередой.
– Держи, – тяжело вздохнул Жером, сунув ей под нос что-то напоминающее засохший кусок колбасы. – Ешь. Черт, еще тебя не хватало в списке потерь.
Эстель села на пятки и подчинилась. Потом взяла предложенную фляжку и отхлебнула немного тепловатой воды.
– Ты спала?
– Достаточно.
Урвала час с небольшим между полуночью и двумя. Сейчас было не до сна.
Туман перед глазами рассеялся, тошнота отступила, хотя ком в горле никуда не делся, как и застарелая ноющая тоска, засевшая глубоко в груди. Она в последний раз коснулась руки Алена.
– Знакомый?
Красные усталые глаза Жерома неестественно яркими пятнами выделялись на покрытом копотью и грязью лице.
– Да, – с трудом выдавила она.
– Кто?
– Брат Рашель.
Чуть не сказала «мой брат». Он и был ее братом во всех отношениях, только что не по крови. Хотя, судя по ее опыту, когда дело касается семьи, кровное родство не главное.
– Жена осталась. Ханна. Дочка, три года. Авива.
– Черт, – Жером склонил голову и повторил: – Черт.
– Я сама скажу Рашель.
– Давай, Алар, – буркнул он. – Беда-то какая.
Эстель вернула фляжку.
– Да уж…
Жером выпрямился и подал ей руку, помогая встать. «Какие у него добрые глаза, – машинально отметила она, принимая помощь, – цвета плавленой карамели, спокойные и…»
За санитарной машиной вдруг раздался взрыв, и Эстель распласталась на животе под градом земли и обломков, взметнувшихся вверх словно после извержения гейзера, накрывшего их с Жеромом и ранеными. Что-то обожгло лицо возле виска, но она не обратила внимания.
– Проклятые боши! – заорал Жером в сторону линии фронта. – Сволочи, уймитесь хоть на минуту, дайте поработать, черт побери!
Эстель с трудом поднялась на ноги. По щеке текло что-то теплое, и она раздраженно утерлась рукавом.
Жером обернулся и бросил ей пустой бикс.
– Поезжай, – хриплым от крика голосом велел он, стряхивая обломки с плеч. – Привези побольше бинтов, а то приходится убитых раздевать, чтобы форму на повязки пустить. Так долго не продержаться.
Эстель взяла коробку и бросила в кабину, потом вернулась помогать грузить выживших в кузов.
– Возвращайся скорее, – пропыхтел Жером, с грохотом захлопывая борт. – Пожалуйста.
– Хорошо, – ответила она. – Смотри не умри тут без меня.
– Взаимно, Алар.
Эстель вскочила в кабину и выжала сцепление. Мотор натужно взревел, и автомобиль, немилосердно сотрясаясь всем корпусом, тронулся с места. Какой-то солдат в кузове закричал от боли. Она вывела машину на неровную дорогу и прибавила газу на подъеме, стараясь ехать как можно быстрее. Но уже где-то через полмили пришлось ползти как черепахе из-за толпы беженцев с неумолимо приближавшейся линии фронта. Большинство передвигалось пешком, многие с детьми на руках.
У некоторых были тачки или запряженные собаками тележки. Самые везучие ехали на телегах, запряженных лошадьми, волами или на велосипедах, а впереди виднелся даже трактор, изрыгающий клубы черного дыма. Лица у всех были усталые и испуганные.
Еще несколько мучительных минут она тащилась по дороге, потом свернула на обочину и погнала через поле по тропе, вытоптанной скотом.
Прорвавшись сквозь живую изгородь, она оказалась совсем рядом с самым новым полевым госпиталем, только вчера развернутым в брошенном скромном особняке. Операционные оборудовали в кухне и бывшей гостиной. В остальных помещениях все свободное место занимали раненые в ожидании своей участи – выжить или умереть.
Машина зачихала и остановилась у амбара и пустых загонов для скота. Военные в форме вышли встречать Эстель. Они выгрузили раненых, но не понесли их в особняк, а направились к амбару.
– Погодите, – запротестовала она. – Им нужно в дом. Им нужен врач.
– Там уже нет места, – пробормотал военный, перехватывая носилки. – Дом переполнен. И всем нужен чертов врач.
Глядя им вслед, Эстель бессильно опустилась на край открытой сзади машины. Она положила голову на руки, крепко закрыв глаза ладонями. Она устала. Очень устала.
Эстель заставила себя поднять голову. Она никогда не пасовала перед трудностями, не собиралась и сейчас, после того как Ален и его товарищи пожертвовали всем ради нее и своей страны.
Вернувшись в кабину, проверила горючее. Осталось совсем мало, сгонять до передовой и обратно не хватит.
Эстель встала. Может, за последний час кто-нибудь нашел горючее или привезли запасы из…
– Эстель!
Услышав свое имя, она оглянулась и увидела бегущую навстречу Рашель, растрепанную и в грязи с головы до пят. Увидев подругу целой и невредимой, Эстель облегченно вздохнула, но тут же опечалилась и с трудом сглотнула.
– Эстель, – повторила Рашель и крепко ее обняла. – Я так беспокоилась. Говорят, шальные снаряды в тыл залетали и… – Она отстранилась. – Ты ранена.
Рашель потянулась к виску Эстель, и ее пальцы обагрились кровью.
– Пустяки, – прошептала Эстель.
Слезы, которые она сдерживала перед Жеромом, сейчас ручьем хлынули по щекам.
– Что? Что случилось?
Эстель хотела ответить, но не смогла выдавить ни слова.
Рашель отшатнулась.
– Ален?
Эстель кивнула.
Ее подруга схватилась за дверцу перевозки.
– Он?..
Похоже, и у нее язык не повернулся такое сказать. Как будто замалчиванием можно что-то изменить.
– Мне очень жаль, Рашель. Очень.
Рашель пошатнулась и рухнула как подкошенная на край машины.
Эстель, глядя на застывшую в молчании подругу, мучительно пыталась сообразить, как ей помочь, что сказать.
Через несколько секунд Рашель встрепенулась и подошла ближе к подруге.
– Сколько у тебя осталось горючего?
– Что? – удивленно встряхнула головой Эстель.
– Сколько у тебя горючего? Моя машина не на ходу, лопнула передняя ось, когда я…
– Рашель, – перебила ее Эстель. – Ты что надумала?
– То, что одобрил бы Ален, – ответила та дрожащим голосом. – Там остались люди, его товарищи, соратники, которые сражаются до сих пор. Им нужна наша помощь. Он бы не хотел, чтобы мы сейчас расставались.
Она крепко стиснула руку Эстель.
– Рашель…
– Сейчас плакать не буду, – сказала
