Диверсанты - Джонко Он

Визанский язык содержит частицы, обозначающие отношение – уважение, доверительность и так далее. Эти частицы приблизительно переведены с помощью местоимений "ты" и "вы".

Неофит

Эйдар не помнил подробностей. Право, это простительная слабость, ведь малышу тогда было всего два года. Родители столько раз описывали ему тот случай, что сейчас он представлял себе события ярко, будто видел все своими глазами. Это было похоже на большие цветные панорамы или панно, застывшие в неподвижности, словно подкрашенный лед. Трудно сказать, был ли это целиком плод детской фантазии, которая услужливо дополнила деталями рассказы родителей, или же настоящие воспоминания всплыли из омута забвения под впечатлением рассказов.

На первой картине – черная птица, огромная и грозная ворона. Не стоит усмехаться, ведь это точка зрения карапуза. Нынешний шестилетний Эйдар, само собой, уже не боялся ворон. С одной стороны, он верил родителям, чтоптица была самой обыкновенной. С другой стороны, в глубине души он сохранил уверенность, что та ворона была огромной и грозной. Противоречие мало беспокоило мальчугана, он вообще пока плохо умел замечать такие вещи.

На второй картине – та же птица, падающая сверху. Крылья развернуты, застилают светлое утреннее небо, на фоне которого кажутся еще чернее, клюв раскрыт, хвост растопырен веером. По словам родителей птица вовсе не атаковала. Она просто спланировала с дерева и села рядом, на расстоянии вытянутой руки. Ее привлекла какая-то блестящая игрушка, откатившаяся чуть в сторону. Эйдар сильно испугался и закричал.

На третьей картине все вокруг заволокло пылью, поднятой столбами песка, выстрелившими вверх и создавшими своеобразную стену между ребенком и птицей.

Такие образы возникали в памяти Эйдара, и такие картины он видел сейчас на поверхности выпуклой зеркальной полусферы, стоя в окружении родителей и еще двух взрослых – старика и молодой девушки.

– Понятно, понятно, – спокойно прокомментировал старик последнее изображение, – очевидно, стихия воздуха.

– Воздуха? Мы думали земли, – усомнился отец. – Но маг в приемной канцелярии направил нас к вам.

– И правильно сделал. Вы судите по поднятой пыли, – заметил старик. – Трудно усомниться в том, что пыль – это земля, но поднята она ветром, который относится к стихии воздуха. Алия, что ты можешь сказать по этому поводу?

С этими словами старик обратился к девушке. Она с готовностью ответила:

– Иерарх имеет в виду, что перемещение предметов, включая даже пыль, – это, как правило, прерогатива магов воздуха. Маги других стихий могут перемещать только то, что сами создали, например Огненный Шар или Ледяное Копье. Но для такого движения существуют очень серьезные ограничения и сложности. Для юных дарований это невозможно в принципе. Исключение может составлять лишь цепная магия и взаимодействие с астральными тенями…

– Цепная магия, астральные тени – все это слишком умные слова для простого горожанина вроде меня, – заметил отец Эйдара. – Лучше поверю вам на слово. Я всего лишь надеялся, что мой сын когда-нибудь вернется на земли моего отца. Знаете ли, у его деда виноградники, и там дела нашего клана идут не слишком хорошо…

– Так вы надеялись, что, став магом земли, ваш сын сможет сделать землю плодороднее, а сорта лучше, не так ли? – спросил старик и увидел ответный кивок. – Что ж, может быть, со временем так и получится. Воздушные маги не так уж бесполезны в сельском хозяйстве, особенно, когда надо пригнать облака с дождем или отогнать тучи с градом. К тому же, он может оказаться двух или даже трехстихийным магом. Хотя, надо признать, такие дети рождаются редко. Это что-то вроде двойняшек: обычно женщина рожает одного ребенка, реже – сразу двоих, и уж совсем редко – трех.

– Я слышала, что в Ихтанвале какая-то аристократка родила пятерых, – впервые подала голос мать Эльдара.

– Я тоже слышал эту историю, – подтвердил старик, – но маги, способные управлять четырьмя или пятью стихиями, пока науке неизвестны. С другой стороны, кто знает, кто знает, ведь дети, одаренные магическими способностями, рождаются гораздо реже, чем другие. Может быть, где-нибудь, когда-нибудь… – тут речь старика, постепенно затихая, перешла в еле слышное невнятное бормотание, похожее на спор с самим собой. Из этого состояния его вывел тактичный кашель Алии.

– М… да, я тут вспомнил кое-что, но это неважно, так о чем мы говорили?

– Кажется, о детях.

– Да, верно, но это тоже неважно, нас сейчас интересуют не дети вообще, а один конкретный ребенок, который, как мне кажется, даже слегка надулся от важности, не так ли молодой человек? – и старик подмигнул малышу. Тот одновременно и смутился, и заулыбался.

– Так что вернемся к нашему юному дарованию, – продолжил иерарх. – Вы собираетесь отдать своего сына к нам на обучение. Осталось лишь сделать последнюю проверку. Хотя я уже догадываюсь, каким будет результат. Есть одна мелочь, которая вселяет в меня уверенность. Но в любом случае надо убедиться, что ваш рассказ – не плод воображения любящих родителей, которые убедили сами себя и своего ребенка в том, во что им очень хотелось бы верить. Не надо так хмуриться, уважаемый, и не надо так вскидываться, уважаемая, но такова традиция, таковы условия. Эйдар, тебе ведь не приходилось позднее делать что-то подобное? – спросил старик, указав на полусферу, которая все еще изображала миниатюрную пыльную бурю со смерчами.

– Нет…

Старик стал озираться вокруг, вертя головой, словно курица на насесте, а потом целеустремленно зашагал в угол зала.

– Что он делает? – спросил Эйдар у девушки заговорщицким шепотом.

– Ищет подходящую капсулу маны, чтобы проверить, сможешь ли ты ее разбить.

– Но я ничего не вижу!

– Я тоже, – улыбнулась девушка, – но так и должно быть, поскольку я – маг огня, а ты – еще не инициирован.

– А этот дедушка, он маг чего?

– Он маг воздуха, света и снов.

– Значит, сразу много стихий? Это ведь круто, правда!? – округлил глаза Эйдар.

– Да, да, наш иерарх очень крутой, особенно, если судить по рассказам его старых друзей… – хихикнула Алия, – Но ты его лучше не называй "дедушкой", хорошо? Или ты у нас совсем маленький мальчик и еще не выговариваешь слово "иерарх"?

– Иерраррх!! – громко возопил Эйдар, оскорбленный до глубины души, и покраснев ушами.

– А? Что случилось?! – откликнулся старый маг с другого конца зала.

Отец Эйдара засмеялся, мать улыбнулась. Старый волшебник продолжал свои поиски, занудно ворча себе под нос:

– Сколько уже я учу детей, и никак не могу привыкнуть к тому, что у них такие луженые глотки. Иногда я не понимаю логику градоправителей: и зачем они берут в глашатаи взрослых…