Волшебный свет - Серж Брюссоло

И пес замолчал, потому что лев, опустив морду к земле, как раз подходил к щиту, под которым они с Пегги лежали.

Девочка перестала дышать. Придавленная металлической плитой, она почти не могла пошевелиться. Увидеть, что происходит снаружи, можно было только прижавшись глазом к узенькой щели между краем щита и неровностями земли. Больше всего она боялась, что лев воспользуется этим ничтожным просветом, чтобы просунуть в него когти. Тогда зверь легко перевернет кусок металла одним движением лапы.

«Если бы земля была мягкая, мы попробовали бы прорыть ход под щитом и убежать, – мысленно сказал ей синий пес. – Но, увы, под нами гранит. С тем же успехом можно пытаться клыками вскрыть сейф!»

Пегги стиснула челюсти, чтобы не стучать зубами так громко. Запах льва становился непереносимым. К счастью, его движения были по-прежнему неловкими, и щит, который Бальбас толкнул, заскользил по каменистому грунту. Чем больше лев старался, тем сильнее сдвигался щит, что нервировало хищника. И тот разразился ревом такой силы, что мог бы оглушить стадо слонов.

Девочка и ее четвероногий приятель поползли, чтобы не отстать от движущего щита. Это было совсем не просто: шершавый гранит обдирал животы и коленки, и только страх заставлял их забыть о боли.

– Эй! – тявкнул вдруг синий пес. – Ты не обратила внимания? Жара как будто спадает…

Пегги приподняла голову, ударилась о металлическую «крышу» над ней и прошептала:

– Ты прав, металл уже меньше обжигает кожу. Значит, фонарь маяка стронулся с места и снова начал поворачиваться. Световой луч удаляется от зоны, где мы находимся, и смещается в другую область равнины.

– Если мы застрянем здесь, то заледенеем! Щит превратится в хрусталь… и мы вместе с ним!

Опасность была реальной, но Пегги Сью не представляла себе, как ее избежать. К тому же еще оставался лев… да и щит был слишком большим и слишком тяжелым, чтобы приподнять его собственными силами.

«Теперь мы в таком же положении, в каком оказывается мышь, прихлопнутая крышкой мусорного ящика!» – мелькнула у нее отчаянная мысль.

Лев, судя по всему, тоже уловил перемену в погоде, потому что вдруг прекратил попытки сдвинуть или поднять щит, и принюхался. Пегги прильнула к щелке и увидела – громадный зверь казался разом раздосадованным и напуганным, Бальбас явно не знал, как себя вести. Потоптавшись на месте с глухим рычанием, он взметнул хвостом облако песка и, повернувшись к беглецам спиной, направился в сторону города.

– Он уходит! – обрадовался синий пес. – Похоже, ему совсем не понравилась мысль оказаться застигнутым зимой посреди пустыни.

– Его хорошо выдрессировали, – пробормотала Пегги. – Лев знает, что должен вернуться к большой лестнице и снова взобраться на свой пьедестал. Ведь то место было предназначено специально для него.

– А может, решил, что нам все равно конец… – проворчал синий пес. – Поэтому бесполезно дальше терять время, пытаясь нас убить.

– Вполне возможно, – вздохнула девочка. – Если мы не сумеем выбраться из нашей темницы, причем как можно скорее, то рискуем превратиться в хрустальные статуи и замерзнуть насмерть.

Гигантский лев удалялся, не оглядываясь. Казалось, он спешил вернуться на свой пьедестал и снова нести стражу над мертвым городом, как его научили прежние хозяева. Прижавшись щекой к земле, Пегги осмотрела линию горизонта.

– О! – воскликнула она. – Фрукты и овощи уменьшаются, и листья снова становятся маленькими. Кусты и трава как будто втягиваются под землю. Можно подумать, что растения готовятся к зиме.

– Действие волшебного света ослабевает, – сделал вывод пес. – Все превращения идут в обратную сторону.

Пегги с изумлением наблюдала за новым чудом. Пышные джунгли, которые за несколько часов полностью погребли под собой руины города, теперь уменьшались прямо на глазах! Исполинские деревья снова становились невысокими деревцами, непроходимые заросли – обычным кустарником… Мертвый город возвращался к исходному состоянию.

Насекомые тоже подчинялись закону охлаждения: размеры мух, ос и пчел теперь не превышали одного сантиметра.

Пегги прислушалась: щит над ее головой стал негромко потрескивать.

– Металл остывает! – воскликнула она. – Он тоже скоро уменьшится. Если щит вернется к исходным размерам, я смогу наконец его приподнять.

– Будем надеяться, что это займет не слишком много времени, – сказал синий пес. – Если станет чересчур холодно, у нас не будет времени выбраться из зоны зимы и нагнать световой луч; холод превратит нас в камень прямо здесь, в пустыне.

Следующие минуты показались друзьям бесконечными. Покрывавший их щит потрескивал все громче и громче, но уменьшался не так быстро, как им бы хотелось. Зима и ночь наступали стремительно, о чем можно было догадаться по тому, каким холодом веяло теперь от лежащих поблизости камней. Сияние дня сменилось глубокими сумерками, развалины города окутало темно-фиолетовой дымкой, предвещавшей приближение темноты. Световой луч все удалялся по мере того, как фонарь маяка поворачивался вокруг своей оси. Кромешная ночь двигалась следом за ним, накрывая древние руины.

Пегги изо всех сил упиралась руками и ногами, стараясь приподнять все еще тяжелый щит.

– Слишком медленно остывает металл! Нам не хватит времени! – пожаловался синий пес. – Такими темпами мы замерзнем раньше, чем сможем высунуть нос наружу.

– Я знаю! – пропыхтела Пегги. – Но он слишком тяжелый… У меня никак не получается.

Земля под ее телом стала совсем ледяной. Девочке казалось, что она лежит на поверхности айсберга.

Внезапно послышался особенно громкий треск: длинная трещина пронизала поверхность металла. За ней появилась вторая, а следом и третья.

– Щит был сильно раскален, а остывание произошло чересчур быстро, – отметил синий пес. – Поэтому железо и трескается. Нам это может быть на руку…

Обеими ногами Пегги изо всех сил ударила в самый центр сплетения извилистых трещин. С глухим звуком большой кусок металла откололся, оставив в своде щита неровное отверстие.

Когда девочка уже начала протискиваться в образовавшуюся дыру, в нее вдруг просунулась чья-то рука и схватила ее собственную. Это был Наксос: встав на колени около гигантского щита, он наклонился к зияющему отверстию, чтобы помочь Пегги выбраться наружу.

– Скорее, – крикнул мальчик, – ночь приближается! Нужно бежать вслед за лучом!

Девочка и пес не без труда выбрались из своей тюрьмы. Наксос рассказал, что ему повезло несколько больше, чем им: имея в запасе чуть больше времени, он успел добежать до конной статуи, высившейся посреди пустыни, и укрыться в тени ее высокого пьедестала.

– Я ничего не мог сделать из-за льва, – повинился подросток. – Мне пришлось дождаться, пока он уйдет.

Пегги огляделась по сторонам. Ее сейчас занимало только одно: где Зеб? Ей была невыносима даже мысль о том, чтобы бросить его здесь.

– Не беспокойся за него, – подслушал ее мысли синий пес, – ты же знаешь, что он не может умереть. Хоть лев и растерзал его, Зеб найдет способ восстановиться и догнать нас. Он ведь не человек, не забывай.

– Я видел, что с ним произошло, – сказал Наксос. – Это очень печально, но у нас нет времени собирать его по частям. Ночь идет за нами по пятам. Посмотри! Руины города стали синими… Значит, они уже превращаются в стекло. С нами случится то же самое, если мы задержимся здесь.

Пегги с сожалением была вынуждена уступить своим спутникам, и они ринулись через гранитную пустыню в погоню за светом, который удалялся от них все быстрее и быстрее.

Огненная птица

Друзья мчались, а темнота нагоняла их, как свора черных псов с льдистыми клыками.

Фонарь маяка поворачивался очень быстро, и ребятам казалось, что световой луч убегает от них, как только они к нему приближаются. Выбиваясь из сил и задыхаясь, они с трудом удерживались на границе между ночью и днем, так что, хотя лицо им припекало теплом, за спиной ощущалось стылое дыхание зимы.

Несколько раз смертоносный мрак едва не накрыл их, потому что маяк теперь работал на полную мощность, и его линза вращалась с небывалой скоростью.

«Мы никогда его не догоним, – подумала Пегги, изнемогая от усталости. – Фонарь поворачивается слишком быстро».

– Мы как будто гонимся за самолетом, идущим на взлет, – пропыхтел синий пес. – Дьявольский фонарь мог бы вертеться и помедленнее.

Оборачиваясь, Пегги каждый раз видела, как камни все больше покрываются инеем и как ветер играет падающими с неба снежными хлопьями. Лед постепенно покрывал всю равнину, жадно поглощая землю, которую покинул свет.

Наконец, когда ребята уже едва не падали от усталости, фонарь замедлил движение и вернулся к нормальной скорости вращения. Друзья смогли остановиться в освещенной зоне, которая наконец перестала ускользать от них, как морковка, подвешенная перед носом у осла.