Kleliae manuscriptum. Исповедь дочери патриция - Владилен Елеонский

Гонец, мрачно уставившись на столпившихся вокруг него слуг и рабов, долго повторял одну и ту же фразу «Огонь Весты погас!» Что-то зловещее звенело в его тоне.

Я вдруг подумала о том, что странная фраза, которую Юл нацарапал на пластинке, означала то же самое: «Огонь Весты погас».

Волнуясь, я кинулась в ту самую спальню, где ночью произошло так много страшных событий. К моему великому облегчению пластинка по-прежнему лежала на столике.

Я схватила её и сунула во внутренний карман туники. Сердцем я понимала, что пластинка и начертанная на ней рукой Юла фраза имеет какое-то важное значение.

Я побежала обратно во двор по верхней галерее и вдруг сквозь её своды услышала голос гонца:

– Понятно вам? Огонь Весты погас!

Я изумилась. Неспроста он повторяет одно и то же! Неужели подаёт кому-то знак?

Однако мои мысли прогнала следующая фраза глашатая. Голосом, внезапно сбившимся на фальцет, он сообщил такие известия, от которых на некоторое время я вообще лишилась способности думать.

– Второе! Приговорённый к смертной казни дезертир Марк Гораций Тремор, который был также признан виновным в убийстве римского гражданина Гнея Клелия Воина, скрылся с места приведения приговора в исполнение. Любой, кто видел Марка Горация Тремора, обязан сообщить римскому квестору. Приметы Горация – выше среднего роста, строен, белокур, глаза серые, у ключицы большая родинка…

Я, не чувствуя ног, бросилась вниз, во двор, чтобы успеть подробнее расспросить глашатая о Марке, но к тому моменту, когда я выскочила к фонтану, там никого не оказалось.

– Нос, где гонец?

– Ускакал!

– Как, так быстро?

– У него в списке ещё десять фамилий, которые он обязан оповестить до восхода солнца. Между прочим, о, моя богиня, он спрашивал о Юле Счастливчике.

– Что? В самом деле?

– Да.

– Что ты ему ответил?

– Я сказал, что Юл Счастливчик сошёл с ума, сорвал с себя одежду и, круша всё на своём пути, убежал на болото.

– Нос, ты – умница!

В самом деле, Нос оказался на высоте. Интуитивно я понимала, что глашатай не зря повторял фразу, которую нацарапал на пластинке Юл. Тем более, не зря он спрашивал о Юле. Говорить глашатаю правду было рискованно. Если он связан с заговорщиками, тогда […], а если нет, то, конечно, следовало, но кто мог мне сказать в тот момент, что он за гусь.

Слуги долго ходили так, словно по дому мелькали серые призраки. Затем по команде Сильвии они дружно сели за поминальный завтрак.

Все ели, а Сильвия сидела рядом со столом, как клуша, на каком-то чурбаке и, завывая, как побитая собачонка, повторяла одно и то же:

– Кто же теперь будет нашим новым господином?

Изнемогая от всего пережитого и, кажется, желая смыть с себя грязь неприятных воспоминаний, я окунулась в бассейн и с удовольствием поплавала в голубой прозрачной воде.

Какой же ужас ждал меня после купания! Невозможно представить, но выйдя по ступеням из воды, не успев толком вытереться и накинуть простынь на мокрое тело, я увидела прямо перед собой хищно осклабившееся лицо того самого плешивого кривоногого мужика с козлиной бородкой, который едва не растерзал меня со своими бандитами на берегу ручья у Дубовой рощи.

Он дохнул мне прямо в нос тяжёлым винным перегаром и заорал, как ненормальный:

– Ты здесь, как видно, освоилась! Где склад с оружием, дура? Веди!

В следующее мгновение сознание вернулось ко мне. Мигом скрутив в жгут влажную простынь, я так огрела страшного до жути мужика по лысой макушке, что он с визгом кинулся прочь, однако из-за колонн перистиля показались остальные бандиты с дубинами в руках. Их было много!

Волосы, кажется, встали у меня дыбом от ужаса. Я узнала их, – мясники с Бычьего рынка, облачённые в бежевые кожаные тужурки римских сапёров!

Словно какая-то сила бросила меня за ближайшую колонну. Рослый бандит бросился наперерез, но, получив мокрой скрученной простынёю по щеке, взвыл и мгновенно отвалил в сторону.

Я вбежала в обеденный зал.

– Слуги! На помощь, есть кто-нибудь?

Тело сенатора по-прежнему покоилось у очага на возвышении, на поминальном столе стояли недоеденные блюда, но ни одной живой души не было видно.

Я оглянулась. Во дворе между колоннами мелькали фигуры бандитов.

В отчаянии я кинулась наверх, заскочила в свою алую спальню, схватила новую алую тунику, отороченную меандром, которую ночью для меня нашёл Нос и напялила её на голое тело.

Сзади послышался свист и голоса. Бандиты переговаривались между собой, видимо, выясняя направление, в котором я побежала.

Мне не оставалось ничего другого, как вылезти на крышу. Карабкаясь по черепице, я поднялась на самый верх. Отсюда было хорошо видно, что имение захвачено бандитами.

Меня снова сковал ужас, – бандитов было очень много, наверное, не менее нескольких сот человек. Просторный двор конюшни был плотно забит лошадьми.

Заметив меня на крыше, головорезы радостно засвистели и стали громко отпускать сальные шутки по поводу моей внешности и умению карабкаться по крышам, высоко задрав подол.

Я в изнеможении прижалась к главной трубе дымохода, старательно выложенной отшлифованными кусками шершавого серого камня. В ушах бешеным пульсом билось лишь одно решение. Если бандиты приблизятся ко мне, брошусь с крыши вниз на каменные плиты двора и разобьюсь, но не стану их добычей.

Вдруг кто-то тронул меня за руку, которой я обхватила угол трубы. Повернув голову вправо, я увидела знакомое носатое лицо и смеющиеся глаза. Нос тоже прятался за трубой.

– Нос, мы погибли!

– О, нет, моя богиня, Нос спасёт тебя. Лезь за мной!

Снаружи и внутри трубы, оказывается, имелись скобы для трубочиста. Нос влез в трубу первым, я – за ним.

Моя новая алая туника мгновенно стала чёрной, я задыхалась от сажи, но всё-таки сумела спуститься вслед за Носом к зеву очага, возле которого по-прежнему покоилось пожелтевшее бездыханное тело Квинта, однако Нос полез ещё ниже, там также был оборудован камин для обогрева подсобных помещений.

Вверху раздавались хриплые бандитские крики, они отдавались пугающим эхом в тёмном квадрате трубы, но кроме эха нам ничто не мешало, поэтому очень скоро мы благополучно спустились вниз, вылезли из зева очага и оказались в мрачном подземелье.

– Куда теперь, Нос? Они всё равно нас найдут.

Сверху из трубы густым потоком посыпалась сажа. Похоже, бандиты полезли в трубу вслед за нами. Скоро они будут здесь, и о том, что будет тогда, мне было страшно даже подумать!

– Сюда!

Мы с Носом настороженно обернулись на голос. В дальнем проёме стояла девичья тень. Кто она, друг или враг?

– Моя госпожа не узнала Глорию? Сюда, идите сюда, я вас выведу отсюда!

Только теперь я узнала несчастную дочь поварихи Сильвии и покойного сенатора. Глория повела нас по лабиринтам, я вдруг почувствовала тошнотворный запах фекалий и сразу узнала подземный коридор. Здесь неделю назад странный сенатор держал меня в тесной закрытой каморке без окон с одной лишь маленькой низкой дверью. Как я страдала тогда от отвратительных резких запахов, разносившихся из квадратного проёма канализационного колодца, который не был прикрыт крышкой.

Каково же было моё состояние, когда я поняла, что именно в канализационный колодец предлагает лезть Глория!

– О, нет, милая Глория, я ни за что на свете туда не полезу. Давай лучше поищем другой выход!

– Другого выхода отсюда нет, моя госпожа. Ты спасла меня, а я спасу тебя. Знай, там внизу – коллектор для стока фильтрованной воды, она не такая грязная, поверь! Запах только здесь, потому что он идёт снизу, – там отстойники фекалий, но мы полезем не туда.

– А куда мы, интересно, полезем?

– Мы спустимся по скобам, вбитым в камни, до желоба, по которому тихонько течёт очищенная после отстоя вода.

– Откуда ты всё знаешь?

– Я следила по ночам.

– За кем?

– За Юлом Счастливчиком…

Я просто опешила от такой новости, у меня в голове зароились вопросы, но дальше разговаривать было некогда, хотя мне очень хотелось узнать, почему и зачем Глория следила за Юлом, которого я теперь мысленно с удовольствием называла не Счастливым, а Проклятым.

Сзади раздался шум, и послышались грубые мужские голоса. Кто-то, похоже, выбрался из очага в подземелье. Бандиты были рядом!

Глория сложила руки на груди, словно верная весталка перед Священным огнём в храме богини Весты.

– Быстрее, моя госпожа, умоляю!

Бандиты, дико крича, рыскали по мрачному лабиринту подземелья, который был довольно замысловат, и они не сразу сообразили, в какой стороне мы находимся.

Благодаря Глории мы быстро вышли к колодцу канализации. Сама бы я, наверное, никогда не нашла бы его.

Вдруг моё внимание привлёк тусклый блеск. Я никак не могла понять, что может так блестеть в тусклом подземелье?