Народный эпос - Сборник

Песня о Шабане из Джара

Я скажу вам правду о тех, кто смел,Кто царя, кто солдат его одолел.Не хвалите меня, пока я не спелПеснь о тех, кто срубил семь ханских голов,Триста жен превратил в триста горьких вдов.

Был готов к курбану аул ГолодаВ день, когда там внезапно письмо прочли,Что врагу-де мало своей земли,Алазани достиг он-де без труда,Захватить Дагестан он-де захотел,Жерла пушек навел прямо на Эл…

«В Закатале крепость враг возведет,Над рекою лагерь он разобьет,Сам же в Кара-Хаджи, во дворец, войдет,В стороне грузин разожжет костры,Средь Чалахских низин развернет шатры.Пусть в Джагане свинцовые пули льют,В Белокане – стальные клинки куют!»

Поскакали гонцы во весь опор,Весть летит в Ункратль, в Тленсерух, в Карах,Чтоб на Чиру-Майдан все пришли на сбор,Прокатился призыв, точно гром в горах:«Враг идет на Эл, идет, ополчась.Нет числа и счета его войскам.Нет числа и счета его войскам.Если вы нас бросите в трудный час,Если вы не придете на помощь нам,Вражьих полчищ тогда нам не удержать,Не удастся нам обратить их вспять.

Если клятве не будете вы верны,Если древний союз наш не устоит —Наших девушек, что искони славны,Чьей красою звездною Джар знаменит,Обесчестят врага, уведут в свой стан,Плетью сгонят они детей на майдан,Не уйти им живым из-под конских копыт!»

И едва слова эти раздались,Сотни сот удальцов за оружье взялись,Сотни сот на святом Коране клялись,Не щадя головы, принять газават,Сотни сотен с женами разошлись,Говоря, что в Джар не вернутся назад.Будут биться, вражьи кроша полки,Будут драться, пока не погнут клинки!

Накаляя в сердце великий гнев,Распалясь, разъярясь, как в пустыне лев,Фиктары-доспехи свои надев,Сабли франко-египетские нацепив,Черный ус лоснящийся закрутив,Шлем с хвостом полощущим водрузив,Светом панцирей весь мир осияв,Закатав на могучих руках рукав,Удалые воины на коняхПокидают Ункратль, Тленсерух, КарахС налокотниками, что как жар блестят,С кинжалами, что доходят до пят,Со знаменами, что к звездам норовят,Покидает Эл храбрецов отряд.Всех ведет на брань, как на торжество,И восторгом, и яростью обуян,Удалец из Джара – джигит Шабан,Двадцать братьев двоюродных – вкруг него.

А когда сверкнула река АлазаньИ предстал их взору неверных стан —Своему отряду сказал Шабан:«Наставленье слушай! На место – стань!Да свершится грозный аллахов суд!Если нынче враги возьмут рубежи —В Закатале крепость они возведут,Осквернят пятою Кара-Хаджи!И тоща Корана прервется власть,И тоща исламу придется пасть!

Наши сабли нынче решат судьбу.Дайте клятву, братья, примите тавбу!Слава тем, кто с честью закончит бой.Кто умрет – тот смертью умрет святой».

Объявив двум женам своим развод,Не вернуться – клятву Шабан дает.Все клянутся за ним – не прийти назад.И тоща, с поясов оружье сорвав,Поломав чекан дорогих оправ,Сбив ударом с верных кремневок приклад,Дула кремневок рукой обхватив,Ножны – наземь! – сабель сталь обнажив,С грозным кличем: «Враг да не будет жив!» —В гущу врезался удальцов отряд.Прокатился джарцев клич боевой,Точно гром с небес, ще нет облаков,Что там черная туча над головой?!Над Шираком дым – погляди! – каков?!

Пропиталась кровью черкесок ткань.Джарцы колют врага, разъярясь, как львы.Что пожар?! Красна река Алазань.Струи крови – гляди! – вот они каковы!

Сабли джарцев рубят наверняка.Голодинец сидит на лихом коне,Не сползет с седла, не падет, покаНе расплавят панцирь его в огне!..

Вот как он воевал – удалец Шабан!И Шеки разрушил он, и Ширван,Он «хазахов» страну опалил огнем,Вкруг Тифлиса стало светло, как днем!

Сотня сот удальцов полегла в боях,Хоронить их порознь – не хватит сил.Возгласили тогда над всеми «салах»,И над всеми вместе аул голосил.Что там – стоны маток и плач ягнят?!Слышишь ты – каково голодинцы вопят?!

Мусеке-батыр

Я скитаюсь в горах, как олень.Чутко сплю в предрассветной тиши.В глазах моих, как у птицы тарлан,Гнев и горе моей души.Я хожу, не касаясь земли,Мой топор золотой – со мной.Я оленей диких ловлю,Ем их мясо, как волк лесной.Я скачу, куда захочу,От горы ухожу к горе.А хозяин мой Бора-ханУ шатра лежит на ковре.

Мусеке-батыр пришел во владения Акша-ханаКогда его спросили: «Откуда ты?», —Он запел:

Так широки увалы гор,Что сыч их не перелетит.Тот, кто слаб крылами ума, —Сам себе словами вредит.

Моего коня, что грызет удила,Не пожалею другу отдать.Будет проклят тот, кто вздумает вдругДостаток друга забрать.Моя душа для врага черна.Найти бы ровесника мне,За которого можно и душу отдать,И не жалко пасть на войне.

Что качаешься и шумишь,Явор, свежей листвой своей?Дикой лошади, дикой козеЖизнь и воля – простор степей.

Много думают важные ханы у нас,Хороши джигиты у них.Шиты золотом шубы на богачах,В воротниках дорогих.Хвастаются богатством своим…Трус роняет саблю из рук,А в руке джигита и плеть,Словно сабля, – надежный друг.

Туча кровлей моей была,Помогала ночная мглаК стану вражьему подползать.Темно-золотистый мой конь —Это все богатство мое.Враг коня моего украл.Был бы он со мною, мой конь,Я напрасно б не тосковал.

Кто я родом – спросил ты меня?Я Нукая сын Из рода Уйсин.Перед боем не содрогался я,Видя девушек, не спотыкался я.Неутомим, как Тулпар,Нартов я на битву водил.Ради жизни братьев моихЯ неверных войско разбил.Борагана увалы я отстоял,Бора-хана я защитил.Если степь заметал буран,Братьев я укрывал крылом.Я друзей от смерти спасал,Когда шли враги напролом.

Если другу грозит беда,Я не отступлю никогда,Перед войском не задрожу.На врага врага уложу.Коль в руке сломается меч,Словно волк, рабов буду рвать.А умру, как Темир-Казык,Я на небе буду блистать.

Я, как трус, за жизнь не держусь,Ничего нигде не страшусь.Когда стрелы густо, как снег,Над землею летят в бою,За народ болея душой,Положу я душу свою.

Что ж лежу я – батыр-джигит, —Одинок и всеми забыт?Но когда враги нападут,Как колючку, их растопчу,Съем их, как одногорбый верблюд,Коль в степи настигнут меня,Я не дрогну, не отойду.Дам отпор врагам, как смогу,В честной битве с честью паду.Словно волк, врага разорву,Если нечем будет стрелять.Так над колыбелью моейПела в младенчестве мать:

«Вырастай джигитом, сынок,Чтоб родной народ отстоять!»

Три сердца

Наши горы говорят:Травы зеленеют ныне,—Видно, белых ждут ягнят,Что родились на равнине.Наши горы говорят:В день весны цветок томится.Ранний, ждет: певуч, крылат,Жаворонок возвратится.Наши горы говорят:Ныне девушки в обновах,—Возвращаются назадСмельчаки из битв суровых!

Перекресток трех дорог.Девушка стоит в печали:«Может, милый жизнь сберег?Может, пули миновали?Не была бы по веснеЯ свежей, чем эти травы,То достался бы и мнеИз ягнят – один кудрявый.Не затмила 6 я подругКрасотой своею жгучей,То и мне достался б вдругИз парней – хотя бы худший!Но, к несчастью, как трава,Расцветаю спозаранок,И кругом идет молва,Что я краше всех горянок.Потому-то я и ждуДорогого мне джигита,С ним развею я беду,Он избрал меня открыто.Для ягненка мягок луг,В небе жаворонок вьется.

Я не знаю, где мой друг,И тревожно сердце бьется.Хоть я краше всех подруг,—К ним вернулись их джигиты,Только мой не едет друг.Он живой или убитый?От зари и до зариЖду, что весть о нем услышу!»

По ступенькам ЧегериПоднимается на крышу.Оглядела все, что естьИ вблизи, и в отдаленье.Слышит: быстро мчится весть.Слышит: весть летит в селенье.Скачут всадники чуть свет:Всюду весть узнают вскоре.Впереди – ее сосед,А в глазах соседа – горе.

«Если мрачен мой удел,—Никогда тоски не ведай.Если день мой потускнел,—Ты всегда дружи с победой.Весть какую ты принес,Мой сосед, на крыльях черных?Чьих ты хочешь горьких слез?Чьих стенаний в скалах горных?»

– «Приготовь глаза для слез,Сердце – для глухих стенаний.О возлюбленном принесЭту весть я с поля брани».

– «Лучше б я была немой.—Говорить бы не хотела.Лучше б стала я слепой,—На тебя б не поглядела!»

Так сказала и бегомПо тропе заторопилась.Конь ретивый ей знаком.Что же с всадником случилось?

Вороной глаза скосил.Он копытом бил сердито.Иль прощения просил,Что не уберег джигита?«Без хозяина домойТы с оружием примчался.Конь мой, конь мой вороной,Где ты с всадником расстался?»

Смотрит: в скорбь погружены,Горцы встали на развилке.С буркой черною видныПогребальные носилки.Стала умолять друзей,Чтоб носилки опустили.Люди сжалились над ней,Жаркой просьбе уступилиИ в сторонку отошли,Верность сердца почитая.

Наклонилась до землиЛюбящая, молодая,С трепетом приподнялаБурку, молвила:«Средь схватокТы – мой сокол, чьи крылаУжасают куропаток.Ты, как молния – туман,Вражьи рассекал отряды.Много ль получил ты ран?Что ж лежишь ты без отрады?»Приоткрыл глаза джигит,—Милая пред ним предстала.«Грудь моя в огне горит,Получил я ран немало.Смерть склонилась надо мной.Напои, прошу, подруга,Родниковою водойУмирающего друга».

Набрала из родникаЛедяной воды в ладони,Напоила смельчака,Уронив слезу в ладони.Пламя в сердце погасил,Жажду утолил любимый.Из последних молвил силОн с тоской невыразимой:

«Ты, чье имя – стяг в бою!Как заря, ты загорелась,И в тебе я узнаюУдаль, мощь мою и смелость.Если пить захочешь в зной,Если жажда грудь изранит,—Для тебя живой водойПусть моя могила станет.Если встретишься с бедой,Горе ль тяжкое нагрянет,—Пусть надгробье надо мнойДля тебя опорой станет.Как я плод хотел сорватьСамый сладкий с древа рая,Солнца луч хотел пойматьДля тебя, моя родная!Но, увы, на этот разМне удача изменила.Наступил мой смертный час,Ждет меня моя могила».

– «Не поверю никогда,Что умрешь ты, мой любимый!Что в цветущие годаО тебе рыдать должны мы!За тебя я жизнь отдам,—На земле живи просторной.Светлым снилось ли мечтам,Что конец наступит черный?»

– «Чегери, к чему рыдать?Горькие нужны ли речи?»Сотоварища опятьПодняли друзья на плечи.К сакле Чегери идетС верными друзьями вместе.Задержались у ворот.На почетном, ровном местеРаненого храбрецаНа носилках опустили,И суровые сердцаЗадрожали, загрустили.

«Над аулом солнце дняСветит ярко и красиво,Только в сакле у меняТак печально, так тоскливо!»

Силы все свои джигит,Чтоб подняться, напрягает,Рядом девушка стоит,Приподняться помогает.Горцы на своих плечахПонесли его к постели,Но огонь погас в очах,И уста окаменели.Умер он среди своих,На глазах подруги милой.

Навсевда ушел жених,Стала жизнь ее постылой.С беспокойством воронойРжет, – и мысль его тревожит:Трусу с низкою душойОн достанется, быть может!Где же трус? Он крутит ус:Значит, так судьба решила,—Скоро завладеет трусТой, что храброго любила!

Охватила всех тоскаО соратнике и брате.Хоронили смельчакаНа кладбище на закате.Вороной умчался прочь:В сердце смута и унылость.Чегери, темна, как ночь,Над могилою склонилась.Но и сердце ЧегериСкорбью ранено жестокойИ разорвалось внутриМолодой груди высокой.

Прах дрожит, скакун летит.Он скалы достиг отвесной.Вниз глядит: замолк джигит,Удалью своей известный.Озирается кругом:Травы плачут, речка стонет.Вместе с горцем-смельчакомДевушку его хоронят.«Для чего мне жизнь без вас?С белым светом я расстанусь!Лучше я умру сейчас,Только трусу не достанусь!»Он скосил свой карий глаз,Презирая страх и робость,Со скалы сорвался в пропасть.Он заржал в последний раз.Так слились в одной судьбе,Так три сердца замолчали,Только песню о себеДобрым людям завещали.

Прекрасная Бика