О чем он молчит (СИ) - Ставрогина Диана

Под оглушительное для опустевших коридоров и кабинетов гудение кофемашины Денис старался думать лишь о недописанном иске, но мысли сбивались, уводили его за собой с безопасных тропинок настоящего в темную чащу прошлого, противиться силе которого ему удавалось не так часто, как хотелось бы. Сегодняшний разговор был неизбежным триггером для его воспоминаний.

Иногда Лара так сильно напоминала Денису… кое-кого. Бесстрашием, упрямством, стремлением вопреки всем препятствиям добиться справедливости, готовностью пожертвовать собой. Воинственная защитница истинного правосудия, носительница самых важных для их профессии идеалов. Суть и ценность которых сам он когда-то понял только благодаря своему бывшему наставнику и…

Лара была очень похожа на… И в то же время совершенно не похожа. Слишком рациональная. Слишком холодная.

Катя… Катя была другой.

Солнечная девочка. Теплая, яркая, открытая. Для тех, кто был ей близок, для тех, кому повезло ее узнать.

Денис сжал переносицу и потряс головой, отказываясь погружаться дальше. Хватит. Он не может тонуть вечно. Не может.

Резко подхватив кружку с платформы, он направился обратно, не чувствуя, как нагревшаяся керамика обжигает пальцы. В кабинете он сразу же опустился за заваленный бумагами стол, попутно делая первый глоток кофе и отвлекаясь на опалившую язык горечь.

Вытащив из стопки рядом с собой нужный документ, Денис обернулся к монитору, отыскал в открытом на сайте законе нужную ему статью. За спиной отчетливо тикали часы. Он бросил взгляд на нижний правый угол рабочего стола и заторможенно проследил как с наступлением полуночи переменилась дата. Двадцать девятое марта.

Он вернулся к документу перед собой. Читая одно предложение за другим, Денис старательно отвлекал себя от ударившего под дых осознания, что ровно пять лет назад в этот день они с Катей должны были пожениться.

Глава 7

Отвлечься работой от мыслей о той, что во многом повлияла на его выбор профессии, оказалось трудновыполнимой задачей. Чем упорнее Денис пытался не вспоминать, тем чаще перед глазами вставали не строчки из документа, который он отчаянно продолжал читать, а прошлое. Такое… иное, лишенное сходства с его настоящей жизнью. Он и сам был другим человеком: у юного Дениса нашлось бы очень мало общего с Денисом нынешним.

Семнадцатилетний, только что окончивший школу, он представлял из себя типичного разгильдяя, беспечного и самоуверенного. Обаятельный, красивый, не знающий потребности в деньгах. Популярный и в школе, и во дворе, он вообще ни о чем в своей жизни не беспокоился.

Родители много времени проводили на работе, и контроль за его учебным и внеурочным существованием был минимальным; большую часть своего подросткового возраста Денис оставался предоставлен сам себе, что любого его сверстника привело бы в восторг. Денис исключением не являлся.

Его вполне устраивало, что к нему не лезут с нравоучениями и неуместным сюсюканьем. Все, что требовалось, дабы не вызывать у родителей излишнего интереса к своей веселой и беззаботной жизни: не попадать в переделки и обходиться без «троек» в дневнике, — он выполнял добровольно, не желая себе ненужных проблем.

Учеба давалась ему легко; тупицей, читающей по слогам в выпускном классе, он становиться не собирался. С одноклассниками Денис дружил, школьные учителя в массе своей его обожали: не сдал домашку вовремя? Достаточно назвать день, когда тетрадь точно появится на учительском столе, улыбнуться да пошутить, — и готово. Слово свое он держал, улыбался как голливудская звезда, шутил не хуже. Ему все сходило с рук.

Без особого напряга Денис успевал закрыть четверть, скататься на соревнования с футбольной командой и потусоваться с пацанами постарше во дворе. Девчонки тоже его любили: спортсмен, более чем просто симпатичный, с гитарой в руках на всех коллективных подростковых сборищах, он не имел недостатка в компании.

Сам он велся обычно на внешность и не то чтобы искал каких-то привязанностей: ни трепета, ни романтической ерунды в голове, — весь его интерес в то время лежал чисто в физиологической плоскости. Очередное любовное приключение длились месяца два-три и заканчивалось с переменным успехом: оценивал Денис, разумеется, в соответствии с уровнем доступа к телу.

На последнем звонке он не принадлежал ни к тем, кто, рыдая, не хотел расставаться со школой; ни к тем, кто от нетерпения не мог усидеть последние тридцать минут за партой. Впереди его ждал новый этап жизни, с еще большей свободой и самостоятельностью. Не было сожалений, не было грусти: многочисленных приятелей оказалось очень легко оставить позади.

Денис понятия не имел, чем хочет заниматься в будущем. В профессиональные футболисты он не тянул, а умозрительно потрудиться над иными идеями он так и не сподобился. Знание о том, какую карьеру готовят ему родители лишило его самых минимальных опасений за будущее благосостояние. Мать занимала довольно высокую должность в прокуратуре, отец был председателем коллегии по гражданским делам в областном суде — Дениса заблаговременно ждало нагретое местечко с хорошей зарплатой и непыльными обязанностями.

Когда его отправили на юрфак МГУ, Денис не увидел причин противиться: где-то же надо было учиться. Поступление ему лично не стоило особых хлопот. Полученные им результаты вступительных испытаний оказались вполне приличными, но до бюджета он, естественно, не дотянул. Не старался даже.

Он знал, что финансовые возможности его родителей позволяют ему получать обучение на коммерческой основе. Даже на самом престижном юрфаке страны, где стоимость одного семестра у многих вызывала приступы удушья. О том, каким образом его родители достигли столь высокого уровня доходов, Денис, конечно, догадывался, но моральная сторона дела в те времена его заботила мало.

Студенческая жизнь со всеми ее преимуществами увлекла его сразу же. Переезд в Москву, где можно было найти все что угодно: любые занятия, развлечения, люди. Абсолютная воля от оставшихся в родном городе предков. Своя, пусть и съемная, квартира. Денис ловил кайф от перемен. Ему определенно нравилось быть взрослым.

В университете он попал к ботанам: олимпиадники, отличники, перфекционисты, зацикленные на оценках, — основа его семинарской группы. На потоке, к счастью, ситуация выправлялась в лучшую сторону, и компанию вокруг себя Денис собрал, не забывая также поддерживать с наиболее социализированными одногруппниками приятельство.

В целом, на юрфаке мало кто по-настоящему надеялся на что-то большее, чем близкое знакомство. Все в первую очередь думали о себе, альтруизм не пользовался популярностью. Денис не жаловался: понятный принцип взаимовыгодного общения его устраивал и помогал не торчать в библиотеке безвылазно.

Предметы первого курса касались общих знаний, и не вызывали у него, привыкшего еще в школе тянуть с заданиями до последнего, сильных затруднений. Год пролетел быстро, запомнившись Денису главным образом внеучебной деятельностью: он снова играл в футбол уже в университетской сборной, не пропускал ни одной приличной тусовки и время от времени посещал пары.

На втором курсе, когда их программа почти целиком и полностью сосредоточилась на отраслях права и других специальных дисциплинах, учиться внезапно стало намного сложнее. Денис знал, что отец ждет от него интереса к гражданской отрасли, и целый семестр уделял основное внимание ей, но скука начала сводить его с ума. Гражданский кодекс — пухлая книжечка, исписанная мельчайшим шрифтом, — раздражал его уже одной обложкой.

Чуть с большим интересом Денис ходил на пары по уголовному праву, но не прилагал там никаких усилий — незачем было. Прокуратуру как место работы (пардон, службы!) он всерьез не рассматривал. Лучше уж судьей. Об иных вариантах всерьез он не размышлял. Иногда брался гипотетически прикидывать, кем еще он мог бы работать в юридической сфере, но все его представления были слишком туманны и крайне неинформативны, поэтому начинались и заканчивались на составлении списка профессий.