Обреченные на месть - Федор Зуев

Десятки, а может быть, и сотни миллионов долларов зарабатывались на органах солдат и офицеров, погибающих в вооруженных конфликтах, без вести пропадающих детей, замерзших, а также на жертвах террористических актов и всевозможных криминальных разборок, ну и, конечно, погибших в ДТП.

Он, глубоко верующий православный человек, бывший сержант Советской армии и афганский пленный, несостоявшийся священник, был втянут в такое богомерзкое дело! Действительно, силен «первый лжец и отец всякой лжи», и вымощена дорога в ад «благими» намерениями…

Теперь он знал, что брат его лишь мелкий стрелочник в гигантском кровавом «тресте», и такие «тресты», как метастазы, разбросаны по всему миру, черпая свою кровавую дань в странах «третьего мира». А теперь и бывший Советский Союз оказался в числе этих стран. Он слышал, что еще в 80-е годы в ведущих клиниках страны имел место быть этот почин – «перестройка» многократно увеличила изъятия органов на экспорт. Но «метастазы» поперли только после развала. Как же он мог не догадаться, не разглядеть в своем американском взлете истинную суть этих «хозяйственных деятелей»! И сегодня с точностью до наоборот звучит в ушах: «Авель, Авель, где брат твой Каин»?

Теперь бороться с этой системой было невозможно, он уже стоял одной ногой на «запретке», и следующая пуля молодого или седого снайпера точно полетит в его лоб или в затылок. А Ангелина окажется у них в лапах и, забитая и посаженная на наркотическую иглу, превратится в безвольный труп, в зомби, как те женщины – живые бомбы джихада.

Тогда, в начале 90-х, он скупил на три с четвертью миллиона долларов огромные территории во Флориде. Это была его первая «целина», к которой в дальнейшем прибавились и другие. Правительственная программа США выделяла огромные кредиты на строительство новых городов «американской мечты». Одноэтажная Америка из пенобетонных шлакоблоков росла, как грибы после дождя. Строительные компании вырывали себе заказы и спешно проводили асфальтированные дороги, водопровод и канализацию к участкам, на которых будут стоять виллы и бунгало. В джунглях болотистых лесов Флориды тянули сотни осушительных каналов, углубляли и превращали их в «судоходные» – для яхт и катеров, чтобы от будущего дома можно было выйти по ним прямо в Атлантический океан или Мексиканский залив. Все это отдаленно напоминало Казахстан 70-х годов, где так же сотни бригад-шабашек строили арочники для скота и сборно-щитовые дома для переселенцев.

Алекс наблюдал, как оффшорные фирмы в Нью-Йорке, Майами, Бостоне или Вашингтоне с русскими «боссами» во главе закупали огромные территории в сотни тысяч квадратных сквер-фит в Майами, Санкт-Петербурге и Дайтона-Бич, а также в Палм-Косте и Сан-Августине, штата Флорида. А сколько еще подобных проектов нашли свое место на всей территории североамериканских штатов? Это оказалось выгоднее, чем канадские болота и полярная мерзлота, где предполагали найти нефть. За восемь-десять лет земля вырастала в цене более чем в двенадцать раз… А стопроцентной прибыли не давал ни один банк и никакие акции. Конечно же, эти ворованные и награбленные деньги не все добывались этим вурдалачьим путем в новой империи «царей Иродов»…

Скорее всего брат получил по заслугам. И если бы на весы была положена его, Алекса, жизнь и жизнь его дочери, с одной стороны, и деньги, власть и благополучие Романа – с другой, то скорее всего брат продал бы и его, и Ангелину, переживая и каясь, как Иудушка Головлев. Он был готовый продукт этой сатанинской системы.

Алекс вспомнил рассказ Романа, как на московские подпольные «корпорации» и «тресты» по трансплантации органов после заявлений родственников в милицию и прокуратуру отряжались всевозможные комиссии и проверки. Но сверху эти дела разваливали, следствие прекращалось, свидетели падали с балконов многоэтажных домов… Все это напоминало Сальвадор начала 80-х годов или Советский Союз после 83-го года.

О каком праве на жизнь человека можно было говорить, если в Москве, столице России, было запрещено спасать людей?! Пьяных и отравленных водкой из технического польского или китайского спирта, которым была залита вся Россия. И уже не китайские одиночки-спиртоносы времен Гражданской войны и НЭПа с сорокалитровыми флягами проникали по таежным тропам на территорию России. Свои «купцы» и «бизнесмены» – недавние комсомольские лидеры – строили терминалы вблизи российских границ и гнали тысячетонные составы по всем регионам опаиваемой, погибающей страны…

Так он думал сейчас, и горько было сознавать себя хотя и косвенным, но участником всего этого геноцида. Он видел всю подлую ложь, знал ее мерзкую суть, ее близкое и дальнее будущее и не мог найти, хотя бы теоретически, выход страны из этого падения в бездну. Он мог читать мысли и предугадывать дела всех этих валтасаров у власти, но как он мог им противостоять?.. Он чувствовал себя Ганнибалом без армии и флота в прогнившем и перекупленном Карфагене, гонимый бандой 104-х олигархов и преданный демосом. Он видел, что армии в России не нужен Ганнибал, так же как не нужен был российским олигархам генерал Лебедь. И так же как Карфаген был уничтожен Римом, так и Россия, ослабленная и преданная олигархами, должна будет пасть и расчлениться перед объединенными усилиями Запада и Востока, ибо и в Ватикане, и в Вашингтоне, и в Токио, и в Пекине, а также и в Тель-Авиве нет более желанной добычи, чем бескрайние российские территории с их бесконечными ресурсами и богатствами. Вот за эти-то территории и покупались, «делались» и «ставились» эти олигархи – пятая колонна, зачумленная саранча…

Находясь в госпитале и вынужденно бездействуя, Алекс подолгу размышлял о превратностях жизни, влиянии событий этой жизни на людей и влияния этих людей на историю человечества. Каждая судьба мизерной песчинкой возводила и цементировала, рушила и вновь созидала самой ей непонятное, невероятное здание «вселенского будущего». И сейчас в просвещенные, передовые, цивилизованные державы закладывались варварско-кабаллистические догмы человеконенавистничества, догмы тарантулов и скорпионов. Практически все погубленные жертвы этой современной массовой «расчлененки» были жертвоприношением современному Валааму – демону зла. И те из людей, кто использовал для продления своей «бесценной» жизни органы загубленных несчастных, были его поклонниками и служили ему, рассчитываясь своими грязными деньгами за продление своего существования. Деньги эти были из плоти и крови ограбленных и выброшенных на улицу стариков и отдавались за плоть и кровь загубленных жертв-доноров…

Как тут не вспомнить пресловутых врачей-вредителей. Они были уже тогда в закрытых клиниках Берии и Гитлера, в лагерях Мао и Пол Пота. Прогресс только больше развращал людей, их злобная сущность умело маскировалась новыми поправками в законах, фальшивыми дебатами в парламентах. Все это была ложь меньшинства против большинства в отвержении библейского «Слова», где не было одного «да» и одного «нет» между двумя говорящими… И прав был великий бард предперестроечного времени, утверждая, что «пророков нет в Отечестве моем, но и в других отечествах не густо», что «все не так, как надо…» За безграничную популярность и народную любовь он и был уничтожен очередным диктатором, которому уже не помогали ни искусственные, ни трансплантированные почки. Такие честные и популярные патриоты – всегда огромная опасность для лютых ставленников олигархии, поэтому-то их и убивают.

Конечно, подстраховка – дело хорошее. Говорят же в народе: «Береженого Бог бережет, а небереженого тюрьма стережет». Но только в России, в псевдодемократии, могут голоса «считать», и подделывать бюллетени здесь еще сто лет не разучатся. Только вот будут ли у нее эти сто лет?.. «Была монархия – была и честь, а нынче сволочи не перечесть», вспомнил он белоэмигрантский афоризм. Есть ли они еще среди живых – те свидетели и преданные участники Белого движения? Вряд ли. Дети их и внуки, а также разбросанные по всему миру после Второй мировой войны «джи-пи» – перемещенные лица уже не те. От русскости в них хорошо еще если осталась вера православная – вот и все, пожалуй. Но и это немало. Христианская Православная апостольская церковь – вот единственное, что осталось у России, ее последний шанс на спасение…

Так думал Алексей, прогуливаясь вдоль стен длинного госпитального коридора. Ранения изменили его, сейчас он чувствовал себя так же, как тогда в Афгане, в плену. Рядом со смертью отчетливо видишь и чувствуешь вечность. Особенно в те минуты, когда «невеста с косой» прошла мимо, обдав холодом могилы. Когда, увернувшись от нее, отступаешь все дальше и дальше от края бездонной пропасти. Перед лицом смерти эти две выпущенные в подворотне пули выглядели «смешными царапинами». Он выжил, но надолго ли?.. Опять же, если в тот момент у него бы не было при себе короткоствольного пятизарядного «бульдога» и не ответь он двумя выстрелами в темноту, наверняка они добили бы его, беззащитного. А так слиняли, поняв, что сами могут получить по маслине. А вот Роман не проскочил над бездной. Наверное, кто-то из них должен был ей достаться. Не удалось брату уйти от судьбы, видимо, грехи не дали, тяжесть, наверное, огромная была…