Система-84 - Уно Палмстрём

Улле Люк задумчиво барабанил по лежавшей перед ним газетной вырезке.

— «...этот факт воспринимается почти как печальное доказательство'невозможности...» — повторил он.

Эта передовица тоже воспринимается как печальное доказательство, подумал Люк. Какая чертовщина взбрела в голову Улле Альсену в тот день?

Люк размышлял о непонятном поведении своего коллеги, припомнив, насколько однозначно и прямолинейно Альсен боролся с проповедниками ядерной энергетики.

«Что ж, и на старуху бывает проруха», — вздохнул он.

Увидеть за столом Люка, читающего газетные вырезки, можно было нечасто. Обычно всю интересующую его информацию он получал на экране за десять секунд от ЭВМ, имевшейся в распоряжении газеты. Но сейчас дело касалось Системы-84, и Люк просто не доверял компьютеру.

Сам он весьма критически относился ко все возраставшей роли кибернетики, настолько критически, что его собственные статьи на эту тему чаще всего попадали в «большой регистр» — так в редакции называли корзину для бумаг.

— Здорово пишешь, чертяка, — сказал ему однажды Пер-Оке Магнусон. — Но помни: все твои сочинения имеют шанс попасть в корзину. Ты ведь знаешь о гешефте наших владельцев и благодетелей с электронной промышленностью.

Сейчас Улле Лгок просматривал вырезки из старых газет. Было у него ощущение, что с Системой-84 что-то.., Дать точного определения этому ощущению он бы не смог. Просто чуял — спиной, пальцами или еще чем-то, как обычно чуют «горяченькое» опытные журналисты, — здесь не все. чисто.

Он допил остатки пива и выбросил пустую банку в корзинку. Она упала с металлическим звуком. Улле перегнулся через стол и заглянул в Корзинку. Там лежало семь банок. Больше пива не осталось.

Зазвонил телефон.

— Люк слушает... Что?.. Роффе? Привет... Нет, нет.., Конечно, приеду... Прямо сейчас.

Он повесил трубку и принялся крутить правый ус. Кажется, Роффе попал в передрягу.

— Семь банок пива за три часа, риск лишиться прав — и Роффе, который говорил таким голосом, как будто опять начал колоться, — произнес он вполголоса.

— Что ты сказал?

Перед ним стоял Свенне Свенсон. Люк не заметил, как тот подошел.

— Свенне! Вот и выход. Ты должен отвезти меня к приятелю. Он только что звонил, и похоже, там что-то случилось. Одно время он увлекался тяжелыми наркотиками, и я боюсь, не началось ли все снова. Ну как, по рукам?

Свен-Эрик Свенсон, помедлив мгновение, ответил:

— О’кэй! Где он живет?

— На Свеавеген. Роскошная квартира. Пошли.

Магнусон оторвался от своих бумаг и хотел что-то сказать, но Люк остановил его.

— Пожарный вызов, Пер! — крикнул он. — Приятель попал в беду.

— Опять кто-штбудь из братства пьяниц?

— Нет, из братства наркоманов.

В лифте Люк опять почувствовал знакомый комок в горле. Он вынул коробочку и проглотил таблетку.

— Успокаивающее? — поинтересовался Свенсон.

— Ага. Скоро это дерьмо уже не будет помогать. Надо прекращать., или начать принимать что-нибудь посильнее... Неудивительно, что люди принимаются за наркотики...

Он погрузился в мысли о судьбе Рольфа Карлсона. Люк знал его много лет. Вот уже три года, а может, и больше, как его друг завязал с наркотиками. А ведь до этого... до этого он был на грани смерти...

— Я рассказывал тебе о Роффе? — спросил Люк.

— Рассказывал. Мне кажется, мы с ним даже встречались в каком-то ресторане... Но тогда было уже очень поздно, и я плохо запомнил его...

— Хороший парень...

Лифт остановился, и они вышли в гараж.

Голубой «сааб» Свен-Эрика Свенсона, покрутившись по Кунгсхольмену, миновал Сант-Эриксгатан и повернул it Уденплан.

— А ты знаешь, что я здесь когда-то работал? — спросил Свенне и указал на большое здание больницы. — Там... на восьмом этаже.

Люк кивнул — не раз они со Свенсоном за столиками в кабаках рассказывали друг другу историю своей жизни.

— Какой номер дома? — спросил Свенне, подъезжая к Свеавеген.

— Девяносто семь... Ты, может, подождешь в машине? Просто не знаю, как отнесется Роффе к незнакомому человеку, особенно если сам действительно плох.

Свенне свернул к дому 97.

— Сможешь подождать?

— Конечно.

Люк взбежал по лестнице и позвонил. Тишина. Он повернул ручку, дверь открылась. С порога Люк крикнул:

— «Роффе!

Никто не отозвался. Улле вошел в квартиру и изумленно остановился. Никак Роффе переехал? Холл был абсолютно пуст. Люк нерешительно прошел в гостиную.

Там тоже не было мебели, и только матрац на полу да пара грязных брюк и рубашка свидетельствовали о том, что кто-то все же здесь обитает.

На одной стене висела картина. Огромная пестрая картина — ничего подобного Люк раньше не видел. Он подошел поближе, чтобы рассмотреть ее повнимательнее.

Он не услышал, как кто-то вошел в комнату, и, только когда человек подошел к нему вплотную, Люк резко обернулся и обнаружил прямо перед собой искаженное лицо.

— Роффе, какого черта... Так и до смерти напугать...

Слова застряли у него в горле при виде того, в каком состоянии находился его друг.

— Господи, ну и вид у тебя...

Рольф Карлсон, отличавшийся высоким ростом, сейчас выглядел так, словно его укоротили сантиметров на десять.

Рольф обхватил Люка за шею и заплакал. (Потрясаясь от рыданий, он все теснее прижимался к Улле.

— Я-я-я... я-я о-о-пять увя-а-з, Улле. Ты-т ви-и-дишь?

Люк кивнул. Рольф с трудом произносил слова.

— Я-я-я так б-бо-юсь, так бо-бо-юсь... боюсь... уже о-о-твык... м-м-не нужна по-о-мощь...

— Какого дьявола... что ты сделал с мебелью?

Рольф Карлсон указал на картину. Казалось, он не осмеливается смотреть на нее.

— Я купил картину... Я так боюсь, Улле... так боюсь...

Он склонил голову на плечо Люка. Тот мягко отодвинул приятеля и, положив руки ему на плечи, внимательно посмотрел в глаза.

— Тебе надо в больницу, Роффе.

Карлсон покорно кивнул.

— Я думал, что на этот раз справился. Четыре года — ни грамма. Четыре года... а потом получил это письмо... в коричневом конверте... четыре года... и вот это письмо... с двумя маленькими бейыми пакетиками...

— Героин?

Карлсон снова кивнул. Теперь, когда не нужно было объяснять, как ему плохо, Роффе стало легче говорить. Он должен рассказать всю историю.

— Сперва я хотел было выбросить это дерьмо... или сжечь его... но что-то остановило меня... Я спрятал пакетики, пытался забыть про них...

— Расскажешь по дороге. Мой знакомый ждет внизу с машиной. Он отвезет нас в Дандерюд... Ты ведь лежал в Дандерюдской больнице?

Улле прекрасно знал, что Роффе лечился в Дандерю-де, но ему надо было проверить, не находится ли его друг во власти галлюцинаций. Люку было хорошо знакомо состояние, когда появляются галлюцинации.

Люк, по-прежнему держа Карлсона за плечи, бережно повел его к двери.

— Поехали, Роффе. Расскажешь все в машине.

История, которую услышали Улле Люк и Свен-Эрик Свенсон по дороге в больницу, напоминала плохой детектив. Журналист и фотограф, достаточно повидавшие и привыкшие почти ко всему, не верили своим ушам.

Однажды утром Рольф Карлсон обнаружил в своем почтовом ящике запечатанный конверт без имени адресата или отправителя.

Когда Карлсон вскрыл его, на пол упали два пакетика. Карлсон сразу определил, что в пакетиках героин, причем хорошего качества. Он хотел выбросить пакетики, но не сделал этого. И как-то ночью встал, растворил содержимое одного пакетика в поде и заправил шприц:

— У миш остался один птпрнц... думал сохранить на память... пли что-то в этом роде... чего не придумаешь, чтобы обмануть самого себя... Мне часто снилось, как я делаю укол, во сне это было чудесно... будто летел куда-то... и вот... однажды ночью, когда мне показалось, что я схожу с ума... я укололся. На следующий вечер ввел себе содержимое второго пакетика... через несколько дней позвонил какой-то парень, спросил, понравилось ли мне и не хочу ли я еще... Всего несколько дней — и я- опять увяз...

У Карлсона начались спазмы. Он с трудом выталкивал из себя слова, поэтому Люк и Свенсон не всегда понимали, что он говорит.

— Но как же они?.. Они знали тебя? Ты знал?.. — Люк едпа был в состоянии говорить. Слезы душили его при виде устремленных в пустоту глаз и жующих воздух челюстей друга. Только сейчас он понял, как дорог' ему Роффе.

— Что?

Рольф слышал обращенный к нему вопрос Люка, но сосредоточиться и понять, о чем тот спрашивает, не мог.

— Откуда они узнали, что ты грешил наркотиками? — вмешался Свенне.

— Не знаю... наверное, не так уж трудно установить... хотя... — Карлсон на минуту замолк. — Дьявольский расчет. Явились какие-то парни с картиной... курьеры. Они заставили меня подписать долговое обязательство... что я им должен деньги за картину и обязуюсь выплачивать еженедельно по нескольку тысяч... тогда я буду получать пакетики почтой. И все сработало. Курьеров я видел, только когда они приходили за деньгами, но наркотик с собой не приносили, посылали по почте. У меня были кое-какие деньги... найопил... порядочную сумму... — Лицо Рольфа свело судорогой, зубы сжались, казалось, он задыхается. — В конце концов у меня осталась только эта чертова ка-а-р-картина... — И съежился, как маленький ребенок, в надежных, как он полагал, объятиях Улле. Тот крепко держал товарища.