В последний момент - Микалея Смельтзер

спальню и начала мерить шагами маленькую комнату.

Мне не хватало воздуха. Мне предстояло остаться наедине с Мэддоксом на несколько часов, а я понятия не имела, как себя вести, что говорить, и куда мы вообще отправимся.

— О чем я вообще думала? — пробормотала я.

— Эмма! — позвала мама, и я поняла, что пришло мое время. — Мэддокс приехал!

— Ты справишься, Эмма. Сделай глубокий вдох и успокойся.

Схватив шляпу и серый кардиган, я надела их.

Я вошла в комнату так медленно, насколько было возможно по человеческим меркам.

Мэддокс сидел на одном из диванчиков, а моя мама — напротив него. О чем они говорили, я не подозревала. Кажется, мой слух стал меня подводить, и голова закружилась. Я собираюсь упасть в обморок? Боже, это будет так унизительно.

— Эмма, — улыбнулся Мэддокс, поднимаясь. — Это тебе.

Парень протянул мне букет подсолнечников.

— Я не знал, какие цветы ты любишь, но эти напомнили мне о тебе.

— Спасибо.

Я приняла их. По крайней мере, голос меня слушался и не дрожал.

— Поставлю их в вазу.

Я указала на дверь кухни, расположенной позади меня.

— Я пойду с тобой, — Мэддокс шагнул вперед.

Одет он был просто. Почти так же, как вчера. Лишь его рубашка теперь была черной, а не белой.

Я открыла шкафчик, в котором стояли вазы, и поднялась на цыпочки, стараясь дотянуться до ближайшей.

— Я достану.

Мэддокс встал позади. Его высокое, худощавое тело прижималось к моему. Одной рукой он потянулся к вазе, а второй уперся о столешницу на уровне моей талии. Я задержала дыхание, боясь пошевелиться. Я даже не подозревала, что мое тело способно реагировать подобным образом.

Кажется, Мэддокс заметил это. Достал вазу, кашлянул и отступил на пару шагов. Мое тело сразу же затосковало по его теплу.

— Спасибо, прошептала я, наполняя вазу водой и снимая упаковку с цветов.

— Обращайся, — улыбнулся он.

Как только я поправила цветы в вазе, то кивнула за спину.

— Пойду, поставлю их у себя в комнате. Подожди здесь.

Я надеялась, что он не посчитает меня грубой из-за того, что я не пригласила его в комнату, но от одной мысли, что он заметит брошенный на полу лифчик, чувствовала себя униженной. Щеки уже начинали краснеть, стоило подумать об этом.

Парень хмыкнул.

— Ладно. Я побуду здесь. Пообщаюсь с твоей мамой, — начал он, когда я уходила, а затем продолжил чуть громче. — Кажется, она упоминала какие-то детские обнаженные фото.

Я уронила вазу, и она разлетелась на кусочки. Ноги обдало ледяной водой. Я вскрикнула и подпрыгнула.

Мэддокс безудержно рассмеялся.

— О боже, я тебя ненавижу! — вскрикнула, скидывая промокшую обувь.

Я надвинула шлепанцы, которые стояли в коридоре.

Мама выглянула из-за угла.

— Что произошло? О, — она потеряла дар речи, заметив, что произошло. — Убирайтесь отсюда оба. Я сейчас все уберу.

Она вытолкала нас за дверь.

— Рад знакомству, Дон, — обернулся Мэддокс на прощание. — Я верну ее к десяти.

Он приобнял меня за талию, пока мы шли к машине.

— Ты зовешь мою маму по имени?

— Почему тебя это удивляет? Я очарователен, и понравился ей. Разве что-то не так? Я же прекрасен.

— Ты слишком высокого о себе мнения, — заметила я.

Парень рассмеялся. Теплым и хриплым смехом.

— Разве не так?

У меня не нашлось возражений.

— Позволь мне.

Он оказался передо мной и открыл дверь машины.

— Спасибо, — улыбнулась я, снова задаваясь вопросом о том, почему кому-то нравятся машины с низкой посадкой.

Я была удивлена, едва не шлепнувшись на задницу.

Мэддокс сел в машину и выключил музыку, чтобы мы смогли поговорить.

— Куда мы направляемся? — спросила я.

Надеюсь, он планировал накормить меня. Я проголодалась. Вероятно, стоило бы спросить у него, планировался ли ужин на нашем свидании, потому что если меня не накормить, я превращусь в монстра.

— В парк. Я собирался покормить уток, погулять и все такое, — Мэддокс пожал плечами. — Хочу чего-нибудь обычного и непринужденного.

Мой желудок заурчал, и он усмехнулся, услышав этот звук.

— Я прихватил продукты для пикника. Не могу допустить, чтобы ты голодала, — парень посмотрел на меня и усмехнулся.

— На самом деле звучит… отлично, — согласилась я.

— Правда? — спросил он с искренней улыбкой.

— Ага. Идеально.

Мэддокс с облегчением вздохнул.

— Я волновался, что ты спросишь, почему я не позвал тебя на ужин в ресторан, но предположил, что тебе придется по душе пикник.

Я удивилась, что он так много думал о нашем свидании.

— Как прошел твой день? — спросил парень, удивив меня резкой сменой темы.

— Неплохо, — ответила я. — Я провела его с мамой. После обеда мы сходили в пару магазинов.

— Ты близка со своей мамой, — заметил он.

— Да, — подтвердила я, хоть этого и не требовалось. — После того, как ушел отец, она стала для меня всем.

— Хорошо, что у тебя есть такая мама, — прошептал Мэддокс и с тоской посмотрел на меня.

— Разве у тебя не так?

— С биологической — нет.

— Тебя усыновили? — потрясенно спросила я.

— Нет, — он нахмурился. — Нас с братом усыновили. К счастью, семья, принявшая нас отличная, и вовсе не похожа на те, истории о которых рассказывают в новостях. Почему твой отец ушел?

Я хотела расспросить его поподробнее, но мы были не достаточно близки. Не хотелось подталкивать его так далеко. И не было нужды слишком торопиться.

— Мой отец — алкоголик, — сказала я. — Он предпочел нам бутылку. Думаю, хуже всего то, что после его ухода мне стало легче. Он постоянно кричал на нас с мамой. Мне приходилось ходить на цыпочках по дому и не шуметь. Я боялась его, — призналась я.

— Жить в страхе — худший опыт, который может получить человек. Это высасывает из тебя жизнь.

Его лицо помрачнело.

— Звучит так, словно тебе это знакомо.

— Так и есть, — ответил он, не объясняя ничего.

— Он не всегда был плохим, — продолжила я.

Обычно я бы ни слова не сказала об этом, но чувствовала себя с Мэддоксом непринужденно, и мне нужно было поговорить об этом с кем-нибудь. Маме такие разговоры никогда не нравились, а Сэди предпочитала говорить о мальчиках.

— Помню, были отличные времена. Например, когда он учил меня кататься на велосипеде.

— Хорошо, что у тебя есть такие хорошие воспоминания, — заметил он.

— Верно, — согласилась я. — Хотя мне стало легче после его ухода, часть меня задается вопросом, встретимся ли мы снова… Я так много хочу ему сказать.

— Может, стоит написать ему письмо? — предложил Мэддокс, свернув на парковку.

— Я даже не знаю, где он.

Я посмотрела на него, как на сумасшедшего.

Мэддокс усмехнулся.

— Тебе и не надо знать. Просто напиши