Вынужденная посадка - Мэрион Брэдли

— Скажи, Рэйф, какой высоты этот пик?

— Трудно сказать, слишком он от нас далеко. Скорее всего, тысяч восемнадцать — двадцать футов.

— Думаешь, нашим дамам это под силу?

— Камилле в любом случае придется лезть — ей нужно проделать астрономические наблюдения. Если понадобится, мы с Забалом ей подсобим; а вы можете встать лагерем на нижних склонах, если не будет настроения забираться наверх.

— У меня-то настроение есть, — заявил Юэн. — Не забывай, в здешнем воздухе кислорода больше, чем в земном, и кислородное голодание начинается гораздо выше.

Он обвел взглядом группу; все сидели и отдыхали, кроме Хедер Стюарт, выкапывающей образец почвы и помещающей в контейнер. А Льюис Мак-Леод растянулся на земле во весь рост, тяжело дыша и зажмурив глаза. При виде этого Юэну стало тревожно — его тренированный глаз заметил то, что укрылось от внимания Джудит Ловат; но Юэн промолчал. Не мог же он потребовать, чтобы зоолога отослали назад — по крайней мере, одного.

Молодому доктору показалось, что Мак-Аран читает его мысли; тот вдруг отрывисто произнес:

— Тебе не кажется, что пока все идет как-то слишком легко, слишком… хорошо? Должен же в этой планете быть какой-то подвох. Больно похоже на пикник где-нибудь в заповеднике.

«Ничего себе пикничок, пятьдесят с лишним трупов и больше ста раненых», — подумал Юэн, но промолчал, вспомнив о погибшей сестре Рэйфа.

— Почему бы и нет, Рэйф? — наконец произнес он. — Разве есть такой закон, что неисследованная планета обязательно должна быть опасной? Может, мы просто настолько привыкли к жизни на Земле, без малейшего риска, что без помощи техники боимся и шага ступить? — Он улыбнулся. — Разве не ты жаловался, будто на Земле все горные склоны — включая слаломные трассы — настолько сглажены, что искать острых ощущений лишено всякого смысла? Впрочем, это я все понаслышке — я-то никогда не был особым любителем острых ощущений.

— Может, в чем-то ты и прав, — отозвался Мак-Аран, но хмурая складка между бровей упорно не желала разглаживаться. — Но, если так, зачем вся эта возня с Передовыми Отрядами, когда открывают новые планеты?

— Понятия не имею. А, может, на планете, где нет человека, не водится и его природных врагов?

Последнее соображение должно было утешить Мак-Арана; но вместо этого по спине у него пробежал холодок. Если человек тут чужой — сумеет ли он вообще выжить? Вслух Мак-Аран этого предпочел не говорить.

— Давайте-ка лучше двигаться, — произнес он. — Нам еще далеко идти, а я хотел бы к вечеру быть, как минимум, у подножия.

Он подошел к Мак-Леоду; тот с трудом поднимался на ноги.

— С вами все в порядке, доктор? — поинтересовался он.

— Лучше зовите меня Мак, — со слабой улыбкой отозвался тот. — Ну ее к черту, корабельную дисциплину. Да, со мной все в порядке.

— Вы у нас специалист по животным. Есть уже какие-нибудь теории, почему мы до сих пор не видели никого крупнее белки?

— Целых две теории, — отозвался Мак-Леод, широко ухмыльнувшись. — Первая, разумеется, что их просто нет. А вторая, которую я и собираюсь защищать с пеной у рта, что когда мы вшестером — нет, всемером — с таким грохотом ломимся через кустарник, все, у кого мозг больше, чем у белки, стараются держаться подальше.

Мак-Аран усмехнулся; Мак-Леод в его глазах сразу подрос на несколько пунктов.

— Может, постараться потише? — поинтересовался он.

— С трудом представляю, как это у нас получится. Лучше подождем ночи. Тогда — если работает аналогия с Землей — на охоту выйдут крупные хищники, в надежде накрыть свою добычу спящей.

— Значит, надо будет позаботиться, чтобы нами по ошибке не закусили, — произнес Мак-Аран, глядя, как остальные вскидывают на плечи рюкзаки и выстраиваются походным порядком. «О хищниках-то, — думал он, — я и забыл». Истинная правда: болезненная забота о безопасности привела к тому, что на Земле для человека практически не осталось опасностей, кроме рукотворных. Даже сафари в джунглях устраивалось на грузовиках с застекленным кузовом; Мак-Арану и в голову не пришло бы, что в лесу ночью на охотничью тропу могут выходить опасные хищники.

После привала прошло минут сорок. Деревья росли все гуще и гуще, а кустарник становился все более цепким и раскидистым; чтобы пройти, уже приходилось отводить в стороны ветки. Вдруг Джудит остановилась и, сморщившись в болезненной гримасе, принялись тереть глаза; а Хедер подняла руки и с ужасом уставилась на свои ладони.

— В чем дело? — тут же встрепенулся шедший рядом Юэн.

— Мои руки… — прошептала Хедер побелевшими губами.

— Рэйф, погоди минутку! — крикнул Юэн, и неровный строй замер. Осторожно взявшись за кончики тонких пальцев, молодой врач стал внимательно разглядывать кисти рук девушки, покрывающиеся узором зеленых пятнышек.

— Джуди! — выкрикнула сзади Камилла. — О Господи! Посмотрите на нее!

Юэн развернулся и уставился на доктора Ловат. Щеки и веки ее были усыпаны зелеными пятнами, которые, казалось, на глазах разрастаются и набухают. Та плотно зажмурилась и собралась было снова потереть веки, но Камилла осторожно перехватила ее руки на полпути.

— Джуди, не трогайте больше лицо… Доктор Росс, что это такое?

— А черт его знает!

Тем временем подоспели остальные, и Юэн обвел всех изучающим взглядом.

— Никто больше пока не зеленеет? Ну тогда ладно, Значит, так: это моя работа, а вы на всякий случай держитесь подальше, пока не разберемся, во что это вляпались. Хедер! — Он потряс девушку за плечо. — Прекрати! Может, это и не смертельно. На первый взгляд, кроме зеленой сыпи на руках, с тобой все в порядке.

— Х-хорошо. — Выло видно, с каким трудом Хедер удерживается от истерики.

— Вот. Теперь опиши как можно точнее, что ты чувствуешь. Тебе больно?

— Нет… Но они чешутся, черт бы их побрал!

Она неровно дышала, лицо ее раскраснелось; на лоб упала прядь медно-золотистых волос, и Хедер подняла руку поправить прическу. Юэн перехватил ее кисть, стараясь касаться только обшлага.

— Ни в коем случае не трогай лицо! — сказал он. — А то с тобой будет то же самое, что с доктором Ловат. Доктор Ловат, как вы себя чувствуете?

— Не так, чтобы очень, — с некоторым усилием отозвалась та. — Все лицо горит, как в огне, и глаза… в общем, сами видите.

— Это точно… — протянул Юэн.

Тем временем у Джудит Ловат распухли и позеленели веки, и вид у нее стал совершенно гротескный.

«Интересно, — мелькнула у Юэна мысль и тут же скрылась, — им заметно, что в глубине души меня просто трясет от страха?» В космический век страшные истории об экзотических инопланетных болячках впитывались с молоком матери. Но он был врач; и это его работа.