Мир пятого солнца - Андрей Посняков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И еще любил… Наверное, любил ту девушку, что встретил в храме Тлалока. Девушку с глазами как звезды…
Спустившись в город, парни прощались, кто-то радостно гомонил, кто-то рассказывал что-то смешное, а кое-кто – Асотль это четко слышал – сговаривались выпить сегодня вина из агавы. Вот грешники! И ведь не боятся наказания. Видать, вкусное вино…
Шочи…
Юноша обернулся – где же он? Ага, вот спускается… В числе самых последних. Что же не вместе во всеми?
– Идешь с нами, Асотль? – веселый Сенцок хлопнул по плечу. – Тламатин разрешил не приходить в кальмекак сегодня. Хорошо бы повеселиться, а?
– Повеселимся, – усмехнулся Асотль. – Встретимся после обеда у храма Тлалока, идет?
– Договорились! – радостно кивнул Сенцок. – Позовем еще наших…
– Само собой…
– Я тоже позову, кого увижу… До встречи.
– Так ты не идешь сейчас?
– Есть еще… дела.
Юноша спрятался за пирамидой, поджидая приятеля. Ага, вот он.
– Шочи!
Парнишка вздрогнул, обернулся и тут же отвел взгляд.
– Что с тобой, друг? – Асотль схватил Шочи за плечи. – Почему ты избегаешь меня?
– Я? Избегаю? С чего ты взял?
– Вот только не ври мне!
– А лгать богам, значит, можно? – Шочи мотнул головой.
– О чем ты?
– Ты сам прекрасно знаешь… На этом жертвеннике сегодня должен был быть я! Ты ведь заметил меня тогда, в ивах… Почему же не схватил?
– Потому что у меня не так уж много друзей… – посмотрев прямо в глаза приятелю, шепотом промолвил Асотль. – Не так много, чтобы делиться ими с богами.
Глава 3
Встречи
Осень. Санкт-Петербург
Нет! Не собираетесь ли вы мне сказать, что все, что происходит сейчас в этой комнате, делается для моего блага?
Франсуа Мориак. «Галигай»Геннадий Иваныч проснулся в холодном поту.
Шочи… Асотль… Джунгли… И патлатый жрец, и живое, вырванное из груди сердце. И кровь…
Геннадий Иваныч машинально потянулся к лицу – казалось, на нем застыли горячие кровавые капли. Тьфу ты, Господи, и приснится же такое. И главное, не в первый раз уже – правда, пока обходилось без жертвы. И все так явно – будто бы на самом деле… И спина вот саднила.
Кандидат в депутаты уселся, свесив с широкой кровати ноги. Голая Леночка лежала рядом, посапывала, выставив аппетитную попку. Погладив девушку, Геннадий Иваныч несколько успокоился, вышел в коридор, прикидывая: где могли быть таблетки? А черт их знает где. Мишка, врач, выписал… Помогут ли?
А сердце стучало, рвалось из груди, словно желая выпрыгнуть в жадные руки жреца!
Ну и сон! Рассказать кому… Скажут: заработался г-н Перепелкин, совсем с ума сошел.
И все же – надо бы, надо…
Пройдя в гостиную, Геннадий Иваныч облачился в спортивный костюм – не любил халатов – и, усевшись в кресло, задумался. Светящийся циферблат часов показывал полседьмого. В принципе не так уж и рано…
Геннадий Иваныч немного посидел в кресле, потом поднялся, подошел к специально заказанным полкам для грампластинок, покопался – очень успокаивало! – думая, чего бы сейчас послушать? Может быть, Эллингтона? Или Эллу Фицджеральд? Нет, лучше Билли Холлидея… Хотя нет – Армстронга, только Армстронга… Нет! Майлза Дэвиса! А, к черту…
Вытащив диск наугад, не смотря, подошел к проигрывателю, поставил, протер бархатной щеточкой, тоже для успокоения нервов – куда лучше любых таблеток! Мягко опустился тонарм…
То, что надо! Гленн Миллер – «Серенада лунного света»…
– Милый, ты уже выспался?
Геннадий Иваныч приоткрыл левый глаз.
Леночка. Нет, не голая, уже натянула маечку, впрочем мало что скрывавшую.
– Чего поднялась-то? Иди спи, рано еще…
– Знаешь, что-то не хочется. Да и вообще, мне сегодня надо бы пораньше – зачет по японской культуре.
Девушка потянулась… Славная такая кошечка.
– По японской? – Гленн усмехнулся. – А по индейской культуре ты что-нибудь знаешь?
– По индейской? – Пожав плечами, Леночка уселась рядом. – Так, в общих чертах – слишком уж специальная тема, да и мало кому интересная. Майя, ацтеки, инки, «Чилам Балам», «Пополь-Вух» – в общем, на мой взгляд, тоска смертная. И еще эти их кровавые жертвоприношения… Бррр, жуть!
– Вот именно! – Геннадий Иваныч вздрогнул. – Жертвоприношения.
– С чего бы ты заинтересовался?
– Да так…
– Понимаю, нервы… – Девушка обняла Гленна за плечи. – Знаешь, я вчера читала Уэльбека…
– Я заметил. – Геннадий Иваныч спрятал усмешку: ишь как заворковала… Сейчас что-нибудь попросит, да так, что и не отказать. – И что, понравился тебе Уэльбек?
– Очень! И вовсе не потому, что там секс… Про секс лучше не читать… Им лучше заниматься. Верно, милый?
Леночка нежно поцеловала любовника в губы… В шею… Гленн почувствовал, как напряглась под невесомой тканью обворожительно упругая грудь, он прямо так, сквозь майку, и принялся ласкать соски, затем плавно перешел к бедрам… руки скользнули под маечку, потащили вверх, вверх… Вот уже обнажился животик… Грудь… Геннадий Иваныч накрыл твердый сосок губами… Леночка застонала, голенькая, юная, прекрасная, словно лесная фея…
– Так вот, об Уэльбеке, – выйдя из ванны, девушка продолжила разговор, явно ей очень нужный, не зря же она его начала… Она вообще ничего не делала зря. – Знаешь, я вот читаю и представляю те места, где уже гуляла… Бульвар Гренель, Данфер Рошро, Эври… Помнишь?
– Ну еще бы!
– Давай в ноябре снова съездим! Тебе ведь нужен отдых… А одну ты меня не отпустишь.
– А ты хочешь – одна?
– Ну, милый…
– Ладно, если желаешь – съездим.
Геннадий Иваныч и сам подумал, что неплохо бы прокатиться, в конце концов – почему бы и нет? Отдохнуть, развеяться, сходить в «Лидо» или «Максим» и обязательно – в «Мулен Руж»…
– И еще в «Орсэ», – мечтательно продолжила Леночка. – К импрессионистам…
– Заглянем…
Ого – Геннадий Иваныч и сам не понял, как это он начал рассуждать вслух.
А Леночка загорелась уже:
– Номер снимем на Ля Дефанс, есть там такой отель – «Атлантика»…
– Угу… Отель «Атлантик», двухкоечный нумер… А потом будешь кричать – «не виноватая я, он сам пришел».
– В Лувре давно не были, в музее Родена…
– Не люблю Родена – слишком уж вычурно-сексуально.
– А мне, наоборот, нравится…
Ну еще бы…
– Версаль… Нет, только не в ноябре… Слушай, а летом – махнем на Лазурный берег?
– Хочешь – махнем.
Геннадий Иваныч устало кивнул, чувствуя, как вновь прихватило сердце. Погладил Леночку, хлопнул по попке – иди, мол, собирайся, – сам же тяжело потащился в душ, по пути с радостью чувствуя, что отпускает уже, отпускает… Эх, пережить выборы – а там можно и в Париж, чем плохо? Все хорошо, хорошо… В конце концов, не выиграет – оно, конечно, обидно, но не смертельно, уж слава богу, есть на что жить.
