Крылья Ариадны. Часть ІI. Перекрестное перепутье - Марина Кобзева

– А я подозреваю, что есть темы для разговора чисто между нами девочками, – завершила Василиса. – Расскажи, как прошли две недели в Канаде. Только прошу, не скрывай ничего. Это не для Совета. Это лично для меня. Я же знаю твое истинное отношение к Феликсу…

Ариадна была не совсем уверена, стоит ли посвящать Василису в подробности. Но Санторо уже доказала, что ей можно доверять. К тому же даже Мирон попросил передать Василисе письмо, чем обнаружил свое местонахождение, пусть даже приблизительное. Это яркое подтверждение доверия к своей бывшей подопечной.

Но все же внезапно рассказывать обо всех своих чувствах и переживаниях было тяжело. Тяжело и преодолеть стереотипы, что Василиса из Совета и использует информацию против самой Доброславской. Но как только зазвучал этот успокаивающий голос матери, как девушка отвергла любые сомнения. Она излила душу.

– Я теперь мучаюсь, – завершила Ария. – Люблю его, но любовь уже дважды запрещена. Я сама поставила табу.

– Ариадна, а не кажется ли тебе, что зря ты так? – покачала головой Василиса. – Может, твоя любовь к Феликсу неслучайна? Ведь ничего не бывает случайным, даже Мирон это сказал.

– Я не хочу, чтобы из-за меня пострадал еще один близкий человек! – сказала Ариадна. – Не хочу. Я боюсь… боюсь за Феликса… боюсь, что повторится история с моими родителями. Боюсь, что Совет узнает!

– Ему действительно не стоит знать, – согласилась Василиса. – Но, Ариадна, прошу тебя, не отворачивайся от чувств. Это не ненависть, не гнев, не зависть и не обида, которые разрушают душу. Это любовь! Светлая, приятная любовь, коей миру так не хватает!

– Но к кому? Он мальдерановец!..

– Ну и что, что мальдерановец? – воскликнула Василиса. – Точнее, это действительно не очень удачная партия. Но вдруг у вас что-то получится? Вдруг случится чудо?

– Не выйдет, – отрицательно покачала головой Ариадна. – Потому что я сама этого не допущу. И такого чуда, как перевоплощение моего отца в илианновца, тоже не случится, потому что Феликс не Демон. Он Всадник, которому не дано выбора.

Что-то сказать Василисе не позволил звонок мобильного. Сев с Арией на скамью, она взяла трубку. Реми интересовался, все ли у них в порядке. «Заботливый брат», – сразу подумала Доброславская. Василиса бросила телефон в сумочку. Она с грустью задрала голову к верхушкам деревьев, а в карих глазах появились грусть и печаль.

– Скажи, Ариадна, ты веришь в силу любви? – спросила Санторо. – Веришь, что она способна делать все невозможное возможным?

– Верила… до этих пор, – честно ответила Ариадна. – Верила, что благодаря ее силе смогу быть с Феликсом… но уже не верю. Кажется, будто любовь творит чудеса у всех, кроме меня.

– Знаешь… так же и мне кажется, – с грустным смехом сказала Василиса.

Ариадна заметила у Санторо тот же безнадежно влюбленный взгляд, который ежедневно смотрел на нее из зеркала. Василиса не могла успокоить свои руки, которые непрерывно то вздрагивали, то сжимались. Доброславская догадалась, что девушка страдает не меньше.

– Рассказывай, – сказала ей Ария.

– Всю жизнь от самого детства со мной рядом был Реми, – незамедлительно начала Василиса. – Мы росли вместе, вместе в паре долгое время занимались танцами. Если я хочу вспомнить свои детские годы, людей, которые меня окружали… первое лицо, всплывающее в памяти, не мамино, не папино, а Реми. Когда я подросла, то начала обращать внимание на парней. Но в то же время я стала Архангелом. Как единственную длиннокрылую на тот момент, меня слишком сильно опекали советники по опыту моей предшественницы, уж извини. Почти все свое время я находилась в стенах Консулата, где проходила беспощадные тренировки, жестокую подготовку и волчий надзор. Я стала членом Совета Консулата раньше, чем мне исполнилось восемнадцать. Это окончательно отрезало меня от мира. О каких-либо отношениях со сверстниками, парнями не могло быть и речи. Любая жизнь, тем более личная (опять же, по опыту твоей матери), строго контролировалась Советом, не допускалось никаких отвлекающих факторов. Даже в обычной жизни я оставалась Архангелом под круглосуточным наблюдением. И в такие времена со мной всегда рядом был Реми…

– Ты влюбилась в двоюродного брата?! – шокированно выдохнула Ариадна.

– Я не знаю! – в отчаянии покачала головой Василиса. – Не знаю! Не знаю, любовь ли это, или просто глубокая благодарность за все годы, которые он провел со мной. Я не умею различать чувства, ведь Реми был единственным парнем рядом со мной очень долгие годы!

– Я не поверю, Василиса, что ты не видела в Консулате других парней или мужчин, – сомнительно сказала Ариадна. – Взять того же Марка. Хоть к кому-то ты чувствовала подобное?

Молчание Василисы дало ответ на этот вопрос обоим девушкам.

– Я боюсь себе признаться в этом, – сказала Санторо, судорожно сжимая руки. – Он же родственник, брат!

– Двоюродный брат, – подчеркнула Доброславская. – И, кстати, в прошлом такие браки допускались…

– Но не в настоящее время! – воскликнула Василиса. – Сейчас это дикость! Это ненормально! Как я это объясню родителям? Совету? А что скажу Реми? Да от меня семья отвернется и, самое главное, Реми! Я… я просто не знаю… как тут можно быть…

– Я заметила, что мы обе боимся осуждения, – сказала после паузы Ария. – Осуждения от близких, окружающих, Совета…

– И это правда, – согласилась Василиса.

Вдруг она оживилась и схватила Доброславскую за руки.

– Ариадна, давай пообещаем друг другу!

– Что? – удивленно спросила Ария.

– Давай пообещаем, что будем бороться за свои чувства всеми силами, до самого конца!

– Я не верю, что это возможно…

– А мы всем докажем, что возможно и что чудеса существуют! Мы признаемся в своих чувствах нашим любимым до Битвы Сил! Пообещаем же!

Ариадна не была такой уверенной, что сможет. Идея Василисы казалась ей бессмысленной и нереальной – что для нее, что для Санторо. Но упрямство, которое возникло у Василисы, просто поражало. Доброславская не могла ответить ей ничего иного, кроме как «Обещаю».

– Чуть не забыла, – всполошилась Ария, доставая из кармана конверт. – Это тебе передал Мирон.

Василиса была приятно поражена. Она с такой нежностью взяла в руки письмо, будто это было признание в любви от Реми. Даже на несколько секунд к груди прижала. Девушка внимательно вчитывалась в каждую строчку, в каждое слово, а теплая улыбка не сходила с лица. Ариадна могла только догадываться, что написано в письме. На мгновение Василиса посерьезнела, но после этого еще больше обрадовалась и молча кивнула, соглашаясь с написанным.

– Мирон, – произнесла она. – Он всегда будто читал мои мысли. Даже сейчас. Дал мне советы в некоторых вопросах, которые недавно начали меня волновать. И какие волновали всегда. То решение, к которому я пришла, совпало с решением Мирона… как хочется с ним встретиться!

– Я не знаю точного адреса или координат Мирона, – сказала Ариадна. – Это надо у Всадника Голода спрашивать – он управлял вертолетом.

– Нехорошо, что Голод знает, где живет Мирон, – покачала головой Василиса.

– Ему неизвестно, кем является Мирон, а какое дело Голоду до обычного знахаря?

– Возможно, ты права… когда закончится Битва Сил, я сама найду Мирона. А сейчас нельзя разглашать информацию о нем, я не знаю, кто будет более опасным для Мирона – мальдерановцы или илианновцы из Совета.

С этим Ариадна согласилась. Она вспомнила, что Василиса обещала позаботиться о защите Марго, следовательно, кто-то должен за ней присматривать. Поэтому девушка попросила Санторо узнать, все ли у сестры в порядке.

– Я не получала никаких предупреждений от Ангелов, надзирающих за ней, – сказала Василиса. – Но попрошу их предоставить всю информацию.

– Буду очень благодарна.

***

Доминика проснулась с резким криком, жадно хватая ртом воздух. Ей понадобилось некоторое время, чтобы понять – сон прошел вместе со всем ужасом, а она сейчас едет в пустом купе поезда. Только Никита дрыхнет на соседней полке. Но он уже открыл глаза. Парень увидел, как девушка уткнулась лицом в колени. Ее плечи вздрагивали от беззвучного плача. По коже стекал холодный пот. Никита мгновенно подсел к Голубевой, сдержанно обняв ее за плечи. Он все еще боялся, что она оттолкнет его, потому что это «не тот Никита». Но девушка не отгоняла Рыбака, потому что сейчас больше всего в жизни нуждалась в поддержке.

Когда она успокоилась, Никита налил в стакан воды и дал Нике выпить. Она, шмыгая носом, одним глотком опорожнила его.

– Опять кошмар? – догадался парень.

Доминика кивнула.

– Мне тот поединок каждый раз снится, – добавила она.

– Не осуждай себя за то, что случилось, Ника. Ты все сделала правильно.