Украина скаче. Том II - Василий Варга

То, что мы идем к закату, ясно даже подростку. Возможно до заката, перед тем как полностью исчезнуть с лица земли, белую расу ждет еще одно тяжелое и унизительное испытание: белая раса попадет в рабство черной расе. Это вырисовывается со всей очевидностью. С чего это белые так старательно уничтожают белых, у кого узаконены однополые браки, почему белая женщина, как правило, предпочитает рожать одного ребенка, а у негров 6–8 детей в семье.

Нас, белых, ждут тяжелые психические расстройства. От чего бы вы думали? От последних достижений цивилизации – компьютерного царства, куда уже нынешние подростки ступили одной ногой. Это интеллектуальное оружие. И спасения от него нет.

8

Отвергнутый с нескрываемым презрением, Ляшка-Букашка обиделся: долго стоял перед Сергеем Левченко, пытаясь поймать его взгляд, а потом стал грозить пальцем.

– Ты у мене попляшешь. Ты шо думашь, Ляшка-Букашка лыком шит, как бы ни так. Ляшка многое может. Вот добьюсь запрета вашей партии, как таковой. И ты потеряешь депутатский мандат, шо думаешь по этому вопросу, шо скажешь, красавчик, а в голове пусто, в черепной коробке ничего нет. Ты шо думаешь, я не вижу? Я усе вижу и усе чуйствую. Подумаш, цаца, да я бы тебе такой массаж сделал, закачаешься. В общем, ты малограмотный. Послушай лучше, что балакают врачи. После такого массажа лучше работает мозг, пищеварение, ежедневно очищается организм. Шо? Меня зовут, главнокомандующий зоветь. Чичас иду.

– Ты у нас парень боевой. Сделай одно дело государственной важности. Сам Вальцманенко просит. Он где-то чичас во Хранции с Бардаком обедает. И Бардак тоже просит.

– Я? С удовольствием, прямо чичас. А шо робыть?

– Иди, выставь российского журналиста Александра Балицкого. Он, видите ли, расхаживает в зале Верховной Рады, как помещик, руки в бруки. Иди, сделай.

– Ух, какая у него аппетитная попа. Договориться бы. Но коль нейзя, так нейзя, ничего не поделаешь. А мериканских тоже выпроводить? А то я могу.

– Ты что? Американские журналисты это наши друзья, Это дети Бардака. Боже тебя упаси мериканских журналистов трогать. С их пилинки надо сдувать, глядеть, шоб у них обувь блестела и если что надо подать, достать и сказать: ласкаво просимо. Гляди, не перепутай. Вальцманенко с Бардаком ждут.

Ляшка-Букашка вышел в фойе.

– Хто ты такой и шо ты тут робыш? – прицепился он к журналисту.

– Я аккредитованный корреспондент из России.

– Из России ты говоришь? У нас с Россией ничего нет. Ты русский шпийон, марш отселева. А то и обыскать могем. Какой у тебя документ?

– У меня удостоверение.

– Покажи.

Ляшка-Букашка почти не глядя, выхватил и попытался изорвать удостоверение на куски, но не получилось.

– Можешь сунуть его в жопу, – произнес Ляшка-Букашка, суя удостоверение в нос корреспонденту. – Пошел вон! – он протянул руку, показывая на дверь. – И больше сюда не приходи. Здесь Украина, а не Россия, захватническая страна. Верни нам Крым, тогда я разрешу тебе остаться. А пока нет, ты шпийон.

Он стал хватать корреспондента за руки, но тот оттолкнул гомика.

– Где охрана? Я спрашиваю, где охрана? Помогите убрать шпиона и больше сюда его не пускайте, нечего тут москалям делать. Кохайтеся, черноброви, да не с москалями, бо москали чужи люды, роблять лыхо с вами. Ты слышал такой вирш? Ты слышал такой вирш? А, не слышал? Все ясно. Я поговорю с президентом на эту тему, он завтра вернется из Хранции.

Ляшка-Букашка попытался применить силу, но журналист защищался, отталкивал его. Так или иначе, журналист был вытолкан из здания Верховной Рады.

Бардак за ужином позвал к себе Вальцманенко и сказал:

– У тебя хороший журналист Ляшко-Буки. Он послал русского журналиста в жопу…

– Господин президент, наш депутат Ляшка-Букашка голубой, поэтому то место, на котором мы сидим, его всегда интересует.

– Нет, не то я имел в виду. Лашка русских унизил, вытолкал на улицу, издевался над русским, – сказал Бардак.

– Господин президент, а что бы вы сделали со страной, которая бы поступила так же, как Россия с Украиной?

– Я бы эту страну разбомбил. Оккупантов надо учить. Я сказал: русские дорого заплатят за Крым. Я изолировал русских от всего мира. Он плачет, ходит в одиночестве и боится всех и всего. У тебя завтра выступление в Киеве. Вот тебе текст речи. Ты ее должен произнести в парламенте: ни одно слово не убирать, ни одно слово не прибавлять. Украина – моя страна, ты мой подданный, делай так, как я тебе сказал.

Вальцманенко встал на колени, схватил руку президента, целуя каждый палец по очереди, затем уронив голову между колен, сквозь плач, произнес:

– Я счастлив, что такой великий и мудрый человек, как Бардак берет надо мной шефство. Я никогда не был президентом и не знаю, с чего начинать, а уже завтра буду ходить с короной.

А дальше Вальцман ничего не мог сказать: он так широко улыбался и выкатывал глаза, что Бардак не мог определить, все ли в порядке у его гостя.

– Тебе важный заданий: возвращать Крым и отдавать Америке. Мы выгоним русский флот вон и разместим там американский флот. У тебя есть завод в Крыму?

– Два, господин президент. И три особняка.

– Крым забрать, завод забрать.

9

Прежде чем уйти, Вальцманенко показал Бардаку зубы. Но вышло так, что он собирается его укусить. Бардак дал шаг назад, и кисло улыбнулся. У него улыбка вышла естественная, красивая, только внутри рта было красновато и язык просился наружу. Вальцманенко в свою очередь тоже испугался, полагая, что вот-вот изо рта человека вселенной может хлынуть кровь, он может отдать концы. Как он тогда появится на Украине, ведь его там съедят, как лошадь горстку овса на голодный желудок.

– Окей, – наконец выговорил Бардак. – Ти ехать домой и возвращать Крым. Флот Америка ждет.

Валльцман еще долго стоял на коленях с открытым ртом и выпученными глазами, а потом сложил ручки у носа, один раз чихнул, и промолвил:

– Ес! Ес, господин. Пол – России оттяпаю, обещаю.

– Донбасс, земля очистить, земля гореть. Моя сланцевый газ добыть, Украине дарить за доллар. Пять миллиард отработать. А тепьер пошел вон.

У Вальцмана потекли слезы из глаз.

– Плакать на Киеф! Америка … бросить десять миллиардов долларов, нет, десять мало, двадцать, нет, болше… Так вот, если бросить тридцать миллиардов долларов на свержение главного москаля? Это поддержит конгресс. Должен поддержать. В Ираке прошло, в Ливии прошло, в Югославии…мы ее развалили, в Сирии…мы ее развалим, а почему мы Россию не можем развалить? Развалим. Вон на тебя прошло все быстро, гладко. Мы приобрели сорок миллионов белых, которые лижут мне черный зад и щекочут пятки. Вообще славяне народ бедный, отсталый, малограмотный, покажешь им доллар, – ринутся, побегут, все сделают, продадут тело и душу свою, только накорми их. Чего хотят украинцы? Жратвы, одежды, автомобилей, роскоши.

– И меня кормить, и меня кормить, три недели не кушал, – еще горше заплакал Вальцман.

Бардак вызвал госсекретаря Кэрри, вице-президента Байдена, руководителя ЦРУ Свинобуда и поделился своей мудрой мыслью.

– Надо заняться обработкой членов конгресса.

– Надо их уговорить согласиться на такую сумму, – сказал Кэрри.

– Надо плюнуть каждому в рожу, и они скажут: согласны. Надо действовать немедленно. Вы, господин президент, доказали, что обладаете завидными дипломатическими способностями, – уже стоя, сказал Вальцман.

– Окей, благодарю вас, – сказал президент и щелкнул языком, давая понять, что маленький совет окончен, потому что, как ему доложили, президент, маленький человек, согнувшись, ждет аудиенции в приемной и все время ерзает, должно, по маленькому хочет.

– Господин президент, у меня только пятнадцать минут на болтовню с вами, вернее на разговоры, которые не приведут к миру, пока Россия не уменьшит свои аппетиты на востоке.

– Господин Бардак, у меня только десять минут и то две минуты вы у меня отобрали, остается только восемь. Прикажите своему слуге Вальцманенко прекратить карательную операцию на востоке. Что это будет за президент, который затеял войну с собственным народом?

– Террористы это не народ, это террористы. Но я согласен: войну надо прекращать. Окей, президент, гуд бай!

Президент России набрался наглости, не протянул руку Бардаку на прощание и ушел на беседу с Ангелой Муркель, которая никак не могла изменить Бардаку, несмотря на то, что Бардак приказал своей разведке прослушивать все ее разговоры по мобильному телефону.

Президент, хоть и чувствовал себя не в своей тарелке, но мужества и гордости не терял, и в разговоре с любым западным лидером соблюдал хладнокровие и этикет. А Бардак пришел в еще больший восторг после ухода своего «друга». Ему казалось, что этот человек, не сможет устоять перед тридцатью миллиардами долларов. Это же огромная сумма. Это пушки, ракеты, самолеты и дипломатия, которая стреляет лучше и дальше пушек. Мысли текли бурным потоком, сменяя одна другую, и Бардак подумал, что эти исторические мысли, не мешало бы, перенести на бумагу. Но в кабинете не оказалось, ни ручки, ни бумаги, ни даже ноутбука.