Этнокультурная история казаков. Часть III. Славянская надстройка. Книга 3 - Коллектив авторов

Вот здесь-то и скоплялась до сороковых годов XVI века та грозная сила казачества, которая вскоре явилась на берега родного ей Дона и сделалась страшной для всего мусульманского мира. Начавшееся перед этим в литовско-польских областях гонение на православие окончательно оттолкнуло северское казачество от Литвы, и оно, усиленное днепровскими черкасами, стало медленно, но неуклонно продвигаться вниз по Донцу, где в лесистых и малодоступных оврагах и балках, впадающих в эту реку, казаки всегда могли укрыться от внезапного нападения татарских отрядов. Дорога эта издавна была известна северскому украинному казачеству, по которой оно не раз «с дозором» спускалось до «Большого Дона».

Ко времени совершеннолетия царя Иоанна (Ивана) IV Васильевича (1550 год) среди донских казаков появляется ряд выдающихся атаманов, преимущественно низовых, усилиями которых, подчас кровавых, было достигнуто объединение разрозненных частей казаков (низовых и верховых) и установлены тесные отношения с московским царём. Но различия в характере и быте верховых и низовых казаков не были сглажены и после объединения их под властью одного атамана, а затем долгого пребывания в положении единого Войска. На характере двух казачьих частей сказывались не только политические, но и этнические особенности. Верховые казаки имели более тесное общение с населением славяно-русских княжеств и менее тесное – с татарами, кавказцами и прочими южными народами, что отражалось на их физических данных и на характере.

Границы донских казаков с московскими владениями остались те же, которые были у Сарско-Подонской епархии и проходили по рекам Хопёр и Ворона. Между границами московских владений и землями донских казаков лежали большие пространства пустынных земель, и связь поддерживалась только дозорами городовых казаков, спускавшимися до пределов донских казаков. В значительно большем напряжении находилась часть низовых казаков. Ближайшей угрозой для них было Крымское ханство и Малая Ногайская Орда, кочевавшая между устьями Дона и Кубани.

Обмен послами между Турцией и Москвой продолжался. Безопасность путешествия между Крымом и Москвой составляла одну из первых забот Москвы и Турции. Пути из Крыма в Москву проходили – первый и главный – по течению Дона, через земли, занимавшиеся казаками; второй, которым велись все нападения крымцев, проходил из Крыма прямо на север, пересекая Северский Донец, где было расположено тоже одно из больших поселений донских казаков. Таким образом, безопасность движения в Поле могла быть обеспечена только казаками. В переговоры послов Москвы и Турции были привлечены казаки и были выработаны условия сопровождения посольств и их безопасного движения. Было условлено, что охрана в пути послов будет обеспечиваться вооружёнными отрядами турок, крымцев и казаков. Вопрос сводился к тому, где должна производиться передача: в низовьях Дона или в устье Хопра. Казачьи поселения находились в постоянной войне с Крымом, ногайцами и турками, а поэтому движение крымских и турецких вооружённых отрядов через их поселения до устья Хопра было неприемлемо. Поэтому местом передачи посольств было принято низовье Дона, на полпути от Азака к Нижним Раздорам. За свою службу казаки получали жалованье от Москвы и Турции. От Москвы казаки получали в виде жалованья часть недостающих предметов питания – хлеб, просо, пшеницу и предметы вооружения.

Для своей охраны московские послы брали с собой станицы казаков, сопровождавшие их в Крым, и случалось, что татары грозили казакам расправой и отправкой их в «Сарай», если они будут вмешиваться в посольские дела. Но угрозы оставались только угрозами, так как казаки сами нередко врывались в Крым и платили татарам тем же.

Наблюдение за степью и разведка лежали исключительно на частях городовых и донских казаков, порядок службы которых определялся строгими уставами, разработанными в соответствующих приказах. После того, как вся полоса между Волгой и Доном была очищена казаками от Ногайских Орд и находилась под неусыпным казачьим контролем, владения астраханского хана были в полной безопасности с этой стороны и порывать с Москвой ему не было никакого резона.

Все казачьи городки, каждый в отдельности или близко один от другого расположенные, прочно укреплялись: обносились общим валом и рвами. На валах располагались пушки, которые им доставлялись Москвой. Деятельность казаков часто не совпадала с политикой Москвы, что приводило к неприятным для той и другой стороны переговорам и переписке, но Москва никогда не прерывала связи с донскими казаками и донские казаки, несмотря на многие частые вмешательства Москвы в их внутренние дела, никогда не проявляли стремлений к разрыву с Москвой.

Глава 2. Завоевание Казанского, Астраханского, Сибирского ханств казаками и присоединение их к Московии

(1546 – январь 1598 г.г.)

Вся история России сделана казаками.

Недаром нас зовут европейцы казаками…

I. Дон – Москва: причины союзных отношений

Всё казачество Волги, Дона и Днепра в этот период времени сливается в один общий союз. Дон становится центром. На Дону как бы получился разнородный сплав из различных субэтнических элементов казачества, прошедших в течение предыдущих веков каждый свою историческую судьбу, но имеющий один общий корень от предков – народа ас. Ввиду этого типы казаков на первый взгляд кажутся довольно разнообразными, но при тщательном наблюдении, несмотря на это разнообразие, исследователь найдёт в них нечто и общее, выделяющее их из среды других народностей. Но это уже работа последующих веков – общинная жизнь, совместные походы, служение одной идее и прочее. В XVI же веке разнообразие это сказывалось резче.

Во внутренней жизни казаки сохраняли независимость от центральной власти: и атаман, и ближайшие его помощники выбирались общим голосованием. Все вопросы казачьей жизни решались на общих казачьих собраниях, носивших название «Войсковой Круг» у донских казаков, и «Рада» – у днепровских и, в будущем, – кубанских. Однако попытки ущемления и подчинения казаков власти Москвы, называемые «политикой расказачивания», упоминаются в исторических документах уже в XVI веке. Историк Соловьёв писал по этому поводу: «Казаки представляли собой более древний этап развития общества по сравнению с земством, поэтому расказачивание в XVI – XVIII веках – это естественный закономерный процесс».

Установившийся порядок общего равноправия и деятельности общеказачьих собраний большинство историков объясняют заимствованным у новгородцев, которые в большом количестве влились в казачью среду. (Хотя и в среде новгородцев от разных времён присутствовали те же казачьи элементы). С развитием внутренней жизни система общих собраний должна была отживать и принимать формы, более отвечающие новым условиям. Но казаки прочно держались веками сложившейся системы войсковых Кругов и Рад, общеказачьи собрания служили для них символом их свободы и равноправия.

Cистема общих собраний была трудно осуществимой уже в XVI веке и на войсковых Кругах донских казаков, собиравшихся в пределах нижнего течения Дона, – в Раздорах – отсутствовали казаки верховых станиц, общие вопросы решались без их участия. Общие казачьи собрания, как и собрания новгородцев, происходили часто при бурных спорах, нередко приводивших к вооружённым схваткам, что также вело к неизбежности в будущем, если бы самостоятельность казачьих территорий сохранилась, устройства более устойчивой формы внутреннего управления, что и попытался в следующем столетии претворить на практике гетман Запорожья Богдан Хмельницкий.

Казаки ощущали недостаток в военных припасах, предметах питания и нуждались в моральной и вооружённой поддержке союзников в борьбе с южными противниками-мусульманами. Помощь, которой пользовались казаки от Москвы, это – порох, свинец, хлеб, сукно, деньги. С расширением границ московских владений влияние Москвы становилось более значительным. Казаки должны были считаться с положением, делать уступки своей независимости.

Казачьи городки подвергались частым нападениям и в борьбе с кочевниками несли большие потери. Количество боевого состава донских казаков в XVI веке было около 20 тысяч. Из этого количества в самостоятельные походы или в составе московских войск уходило не больше 2/3, а одна треть оставалась на Дону для защиты своих земель и для замены полков после пребывания их в походе. В 1546 году путивльский воевода князь Троекуров донёс царю, что казаков на Поле много, и «черкасцев, и киян и твоих государевых, – вышли на Поле из всех украин».