Да или нет? - Эрика Спиндлер

Она подалась вперед, искренне изумившись.

— Только не говори мне, что та сцена, где мать выбирает для сына больницу, не произвела на тебя впечатления! И ты не ощутил той боли, которую она в тот момент испытывает, не сопереживал ей в необходимости принять решение в такой трудной, безнадежной ситуации?

— Именно это я и говорю. Мне это все показалось настолько натянуто, настолько… пережато. Я ни на секунду не забывал, что сижу перед экраном. И смотрю не слишком удачно снятый фильм.

Джилл покачала головой, возмущенно-недоверчиво. Это относилось и к его словам, и к снисходительному тону.

— Если этот фильм не затронул твоей души, то, наверное, у тебя ее вообще нет, Джек.

— Возможно. А может быть, это твой вкус чересчур уклоняется в сторону сентиментальности? — Он пожал плечами. — Но, вероятно, такое качество присуще большинству женщин.

Она вся ощетинилась.

Сентиментальность? Присуще женщинам? Да как он смеет…

— Не имеет значения, какие проблемы поднимает фильм — мужские или женские. Если он хороший, так хороший.

— Вот именно. И на мой взгляд, этот фильм хорошим назвать нельзя.

— А на мой — нужно!

Джек снова повернулся к камере и обезоруживающе улыбнулся.

— А теперь — Сильвестр Сталлоне в своей самой удачной после первого «Рокки» роли.

Они отсняли всю передачу почти без дублей. Джилл совершенно не понравился новый фильм Сталлоне, и она обозвала его хламом, специально рассчитанным на мужиков. Джек охарактеризовал его как увлекательнейший фильм, который держит зрителя в напряжении все два часа. Относительно третьего фильма, полной избитых штампов комедии, они пришли к общему мнению, но на совершенно различных основаниях. И неохотно похвалили еще один — некоммерческий фильм об уличных шайках Лос-Анджелеса.

Джилл закрыла за собой дверь гримерной и привалилась к ней. Ее била сильная дрожь, силы, казалось, оставили ее, и она боялась упасть. Запись передачи прошла совершенно не так, как она рассчитывала и надеялась. Она представляла себе оживленный, но серьезный обмен мнениями и взглядами. Она планировала держаться дружелюбно, но твердо.

«Твердо?» — подумала Джилл, прижимая ладони к пылающим щекам. Одна чуть заметная, понимающая улыбочка Джека превратила ее во вспыльчивую спорщицу. Она только что не обозвала Джека негодяем, привыкшим принижать женщин. Она даже спросила его, где именно он получил образование! Сердце у нее колотилось, адреналин в ее крови превысил все нормы. Она одновременно полностью контролировала ситуацию — и совершенно не управляла собой.

Спорить с Джеком было так здорово! Она завелась с пол-оборота. Зажмурив глаза, Джилл слышала, что сердце ее до сих пор не сбавило свой отчаянный ритм. Обмениваясь с ним уколами, она ощущала, что живет. Что полна бодрости и энергии. Но ведь жизнь с Джеком всегда была интересной и волнующей. И в физическом, и в умственном отношении.

Джилл оторвалась от двери и прошла к зеркалу. Она рассматривала свое отражение, едва узнавая себя в этой разрумянившейся женщине с ярко горящими глазами, которая смотрела на нее из зеркала. Да, с Джеком нельзя расслабляться, всегда надо поддерживать форму. И сейчас, и пять лет тому назад. Когда они были любовниками, он заставлял ее отдаваться, заставлял ее чувствовать себя красивой и желанной. С ним она забывала о том, насколько важно быть серьезной и владеть ситуацией, забывала, что в жизни можно полагаться только на саму себя.

Она печально покачала головой и напомнила себе, что с ним не всегда было легко. Было не до радости, когда они причиняли друг другу боль. И в конце их совместной жизни слез было больше, чем смеха.

— Джилл? — окликнула ее Дана, негромко постучав в дверь. — Можно к тебе?

— Входи, Дана! — отозвалась она, тревожно поворачиваясь к двери. Ее подруга, наверное, не меньше Джилл изумилась внезапному повороту передачи и перемене, которая произошла в самой Джилл. Что Дана подумала?

Продюсер вошла в гримерную, осторожно закрыв за собой дверь. Она встретилась с Джилл взглядом, и та не смогла понять выражение лица подруги.

Наступил час расплаты.

Джилл глубоко вздохнула.

— Я знаю, что ты удивлена, Дана. Я тоже. И мне ужасно неприятно, что я позволила ему меня достать. Но когда он сказал такое об этом чудесном фильме… — Она покачала головой. — Я пыталась прикусить язык, я пыталась сохранять профессиональную выдержку и придерживаться тона, который мы выбрали, но я просто… не смогла. Джек знает, чем меня задеть.

Она снова сделала глубокий вдох.

— Хоть мы это не планировали, но у меня такое чувство, что передача получилась. Все шло само собой! Но если ты недовольна, то, конечно, мы…

— Недовольна?! — прервала ее Дана. Засмеявшись, она прошлась по комнате. — Вы были просто великолепны! — Она подошла к Джилл и взяла ее за руки. — Просто неподражаемы!

— Неподражаемы? — Джилл смотрела на подругу, начиная успокаиваться. — Тебе действительно понравилось?

Дана снова рассмеялась.

— И всем остальным тоже. По-моему, у нас получилось великолепно!

Джилл улыбнулась, а потом даже засмеялась, сама удивляясь тому, насколько беззаботно звучит ее смех.

— Ты думаешь, нас ждет удача? — спросила она взволнованно. — Разве можно угадать заранее такое?

— Продюсеры такие вещи чувствуют. — Дана ее обняла. — Как вы с Джеком друг на друга действуете — это что-то невероятное! Разве что электрических искр не видно было. Такая парочка — просто мечта продюсера. Вот подожди, посмотришь запись… Глаза у тебя сверкали, щеки горели. Вид у тебя был такой, будто ты готова то ли его целовать, то ли убить на месте.

Джилл даже застонала, страшно смутившись, и Дана ухмыльнулась.

— Надо отдать Джеку должное. Он — просто прирожденный шоумен. Как он подстраивал свои отзывы под твои — это просто что-то невероятное! У него настоящий талант импровизатора. Из него вышел бы прекрасный актер.

— Что ты хочешь сказать — «подстраивал»? — Джилл нахмурилась. — Он не читал по телеподсказчику?

— Нет. Он вживую реагировал на твои слова.

Джек не читал свой текст! Он импровизировал! Джилл снова нахмурилась: ей совсем не нравилось то, что пришло ей в голову.

Дана тревожно смотрела на подругу.

— Я сказала что-то не то?

— Конечно, нет! — Джилл постаралась, чтобы ни ее лицо, ни слова не отражали ее чувств. — Я удивлена, только и всего. И я рада, что передача тебе нравится.

— Очень! — Дана вернулась к двери, и, остановившись у нее, снова повернулась к Джилл. — Кстати, ты была права относительно этого платья. Это — не твое. К следующей передаче мы подберем тебе что-нибудь более консервативное.