Пинг-понг жив - Дарья Симонова

Марсик учил: на что не жалко денег, на то не жалко жизни. Демагогия, наверное... Я не во всем с ним соглашаюсь. И насчет психоанализа - что он в плохом климате не приживается, - я тоже не поддерживаю.

И вот я быстро пью, а Вацлав медленно ест. У него теперь ни друзей, ни женщин. Одни коллеги, партнеры, рыбки в мутной воде, - все не то, не то. Если бы не марсианская путаница, поляк шел бы и шел себе самоуверенной и крепкой дорогой, как и подобает "твердому искровцу". Но Марс, если уж для кого начался, то не проходил, задерживался в дверях, сквозило. А ему что... ведь он ненарочно, его пока держат за фалды, с ним рады... пойти в разведку, даже если вчера хотели убить. Даже если он умер. Вацлав скучает по нему. Что касается пропавшей без вести Насти, то ее он запер в себе на замок. Это простительная боль. А вот как он может тосковать по душегубу - это повергает его в злое изумление. Мы расходимся, хорошо понимая, что хотели сказать друг другу и не сказали. Тоже способ.

Мы остались дороги друг другу как память. Кто бы мог подумать...

Таким образом, Марс убил троих, а третьего покалечил. Словно авария. Из меня мимоходом сделал... меня. Могло быть хуже и до "хуже" ничтожный шажок. Если бы я для него значила чуточку больше, он бы убил обязательно. Из мести. Единственное, что он не мог пережить спокойно, - привязанность. Она могла его ставить только в страдательный залог. Действительным залогом он брезговал. Ему это удавалось! Возьмись вдруг я брезговать - черта с два. Впрочем, в морали толстовской Китти о том, что девушке не к лицу желать прохладного к ней господина, я разочаровалась еще раньше, чем получила паспорт. То есть как только мне понравился узколицый канадский фигурист на закате карьеры (не я была на закате, а он). Даже если бы мне и вздумалось взглянуть в его маленькие галльские глазки... а у меня и в мыслях не было, я забавлялась шизотимической определенностью: вот и у меня пришла пора, вот и я влюбилась. Степень недосягаемости объекта меня ничуть не огорчала. Другое дело Марс. Категорически не его репертуар. Хотя даже Китти, я думаю, не осудила бы его за безответную любовь - ведь он мужчина, ему как бы даже и положено. Выходит, мы с Марсиком оба не вписываемся - каждый в надлежащий ему образ. Я подавно с моей манерой не приметить слона: взяться за работу, не спросив о цене, заплатить за чай, сахар, килограмм гречки - забыть сдачу и гречку, и чай, выйти за пластырем - купить черта лысого, даже ликер "Егермейстер", - а пластырь начисто из головы вымести. Потом мозоли в кровь, неудачное свиданьице или на важной встрече скажут:"Приходите через полгода..." - а все от того, что в кузнице не было гвоздя. И над сложившейся нелепицей возвышается инфернальный "Егермейстер"... являя собой вечное зарождение свежего сюжета...

Что касается Марса, непостижимые его фобии в отношениях взялись ниоткуда. Наследным кронпринцем он не родился, и даже единственным ребенком в семье, и даже не мыкался ни золотушным, ни астматическим, ни хилым. Так чтобы брезгливо отскребать излишки любви шпателем - это вряд ли, мама у него, если честно, - злая старуха из сказки "Карлик Нос". Впервые вижу, чтобы впечатление мое было столь бесспорным и стойким: именно к ней в лапы пропадешь на семь лет, а она и не поперхнется (там, в сказке, маленький Яков попадает в семилетнее рабство к одной носатой ведьме... и через это, как можно догадаться, имеет в итоге почести, и славу, и благоденствие, готический немецкий оптимизм. Хоть на том спасибо! И вообще это замес для дитя полезный: дотрудись до мастера, будь кроток и милосерден, и воздастся тебе по заслугам... По сути - отодвигай "вершину", будь она неладна, не торопись...) Может, я зря на марсову маму, бывают же персонажи снаружи неподарочные, а внутри - драгоценная порода, благодаря им земля наша и качается, как в авоське, над Тартаром, не сверзлась доселе. Скорее, мама с инквизиторским абрисом не причем, она не со зла взглядом мух давила, ненарочно, а на мои инсинуации и вовсе нельзя полагаться, я начальниц боюсь и ненавижу, а матушка у Марсика заведовала обувной мастерской, она из армянской диаспоры, а ведь всем известно, что автомобильный, обувной и прочий сервис - в руках великого томноглазого народа, во всяком случае для справки у них он лучший. Марс совсем в другую породу пошел. Тетка у него, сестра матери, красавица. Да и мать-то наверняка в юности была ого-го, элементарные проказы физиогномики - ангельская фактура неприглядно стареет, а так себе мордашка, созревая, преображается. Или суровость матери, что краеугольная улика по Фрейду, и была виной всему: не будь ее, Марсик не попал бы в тот дурной переплет в доме, где столь щепетильно и тщательно его поминают (почему не попал бы? Потому что с Фрейдом надо ознакомиться хотя бы по диагонали!). Далее из того следует, что Эля не решилась бы махнуть в Америку, а значит, осталась бы жива, а Прекрасная Анастасия тем более.

Прекрасная Анастасия с чужими картинами. Отчим ее любил. Он всех любил, святой был человек, как мне рассказывали. Жил-жил кладовщиком, картин своих стеснялся, но подозревал, что подход ущербный, искусство должно принадлежать народу, а труд вливаться толстой струей в труд республики. Правильный был человек. Он было к сыну родному от первого брака сунулся, объяснил, что Шарль Перро тоже сказок своих поначалу стыдился и авторство приписывал отпрыску... Сын наотрез. И вот в жизни его появилась Настя. Уже совсем взрослая. Неземная. То, что доктор прописал. Кладовщик кладовщиком, а промоутерская жилка вдруг проснулась и зачихала в нем, как спящая принцесска. Она согласилась "присвоить" папины художества. Такая девушка - еще и маслом пишет! Ее лицо родилось для успеха. Крушение стереотипов должно было сработать на "ура". Работами заинтересовались проклятые буржуины. Лед тронулся в датском королевстве. Вопрос - куда. Настя величаво и покорно несла в подоле зародыш славы, и вроде вот-вот должна была выйти замуж за иностранца - а чего желать еще было в смутные времена лучшему жеребенку в стаде? - но на тропке потайной на Олимп столкнулась лбом с Марсиком. Тот ошивался у подножья и искал легких путей. В первый же вечер она раскололась, выдала отчимову интригу, покаялась. Марсик набрал полную грудь воздуха, мысленно возблагодарил детскую секцию самбо, куда вовремя определила его родительница, и, зажмурившись, прогнал от себя бесов. Беспомощная душа просилась к нему на постой, с ней надо было поступить благородно. По самбо у Марса был трогательный учитель с евангельской закваской, он все больше силу духовную пестовал и зло искал в себе, чего желал и питомцам. И кто бы сомневался: идеальный бой тот, что не случился, потому что мимо стаи отморозков иди, возлюбив ближнего... и кому больше прощается, тот больше верит, и будьте мудры как змеи и просты как голуби, etc. Забавный, он мнил себя атеистом и лицедейски не подозревал, кого цитирует. Впрочем, допускал с интонацией прогрессивного доцента, что Иисус, Магомет и Гаутама - исторические личности. Оно, может, и верно, хотя Духа Святого назвать исторической личностью я бы не рискнула, что, по совести говоря, не мое дело, а богословское... Словом, механизм вытеснения у солнечного самбиста работал отменно, жаль, что марсикова матушка не вышла за него замуж. "Что ты! - печалился Марс, - она ведь знаешь какая чистоплюйка, хоть и сапожница. А у того три класса и коридор. Нет, она его уважала, разумеется. Он самородок... Но замуж - нет, не пошла бы. Все Шнитке слушала. Да ее и не приглашали. А почему тебе вообще это взбрело в голову?!" Потому, дражайший Марс, что если бы тонкий тренер не только маячил идеалами, а еще аккуратно внедрился на отцовское свято место, тогда бы жить тебе да жить. Если бы разведенные женщины были сговорчивее, глядишь - и сыновья покрепче. Скользкая тема! Умолкаю на сей счет. Не мое собачье дело и даже не богословское. И уж тем более для Марсика я молчала. Анастасию угораздило пройти его насквозь. Вначале она угодила в плодородную сущность, потом в пустыню. В пустыню лезть не стоило, в ней носились жестокие мысли. Не всегда нужно доходить до самой сути, иной раз не мешает вовремя вынырнуть на свет и перекреститься. Насте же не терпелось прояснить, есть ли жизнь на Марсе. И под Марсом, и около. И на солнечной его стороне, и на пинкфлойдовской dark side. Был в Насте странный нездоровый лоск. Она мертвых никогда не видела - ни людей, ни собак, ни кошек. И в доме таком жила, где никто не умирал по красивой случайности. Сюжет счастливый, нетронутый, но невозможный. Как она умудрилась... в детстве голубей не хоронить! Помню, мы тогда нашей птичке крестик из веток смастерили и венок сплели из помойных семицветиков, дети первобытно воодушевляются ритуалом... Неправильно это - козырять невинностью перед Танатосом, все ж там будем, даже самые ослепительные вроде С.Светличной (СС) из "Бриллиантовой руки". Если Насте удалось миновать печальной встречи, выходит она непроизвольно брезговала, что есть предательство... Но что я, право, к ней прицепилась, повезло девочке - и славно?! Я к тому моменту тоже не сказать, чтобы сильно опытная была. Но я видела. Однажды лет в пять, когда в бабушкиной деревне умер уважаемый и неизвестный мне от загадочного слова "белокровие". А похороны в тамошних краях - на всю округу, оркестр, ордена несут на подушках, женщины рыдают, жара, жуть... С тех пор народные праздники не выношу - нет-нет да затарахтит где-нибудь медь военной мелодией, а мне сразу так муторно, так тошно, и река времен, смывая нажитые фьорды, все скитания и университеты, волочет мне из бездны те подушечки красные, и зной, и пот, и долю человеческую размером с черный платок...