Приключения на орбитах - Гелий Салахутдинов

Однако в Центре управления полетом настроение было отнюдь не мажорное, поскольку эта проверка не вносила окончательной ясности. Специалисты пришли к выводу, что не следует сбрасывать твердотопливную тормозную двигательную установку после окончания ее работы. В этом случае теплозащитный экран будет держаться на корпусе аппарата более или менее удовлетворительно. Но оставить установку можно было лишь при условии, если все три двигателя заработают. Если хотя бы один из них откажет, отстрел двигателей станет неизбежным.

За тридцать секунд до включения двигателей торможения Ширра вышел на связь с Гленном и предупредил: «Джон, оставь тормозную установку на весь период прохождения над Техасом». Но астронавт, занятый предспусковыми хлопотами, не отреагировал на это предостережение – ведь зеленый свет не загорелся, значит, все нормально. Команда на включение двигателей торможения была подана в точно запланированное время, но, к ужасу специалистов, заработал лишь один из них. В зале Центра управления полетом наступила гнетущая тишина. И вдруг раздался радостный возглас: «Заработали! Все заработали!».

В ту же секунду с орбиты донесся голос Гленна: «Ребята, это (торможение. – Г.С.) ощущается так, будто я возвращаюсь обратно к Гавайям».

После окончания работы двигателей астронавт запросил у станции слежения в Техасе информацию для следующей операции – сброса тормозных двигателей. И тут он еще раз услышал рекомендацию не отстреливать двигательную установку до окончания спуска. Теперь он уже в полной мере осознал, какая опасность ему грозила. Спокойствие, и без того относительное, покинуло его:

«В чем дело? Есть какая-нибудь причина?» – спросил он.

С Земли ответили уклончиво, что это – решение Центра управления полетом. Шепард стал успокаивать Гленна, говоря, что на Земле никто не видит особых трудностей для спуска с тормозной двигательной установкой.

Гленн управлял кораблем вручную. Начинался самый эмоциональный участок спуска с критическими тепловыми нагрузками. Связь с Землей пропала из-за ионизированного слоя воздуха, набегавшего на аппарат. Вдруг он услышал какой-то странный звук, будто кто-то небольшим предметом что-то счищал с обшивки капсулы. Потом он увидел, как одна из сорвавшихся строп, поддерживавших тепловой экран, затрепетала в потоке воздуха прямо перед иллюминатором и мимо пронесся какой-то бесформенный предмет.

«Это кусочек кабины», – молнией мелькнуло у него в голове. Еще через секунду Гленн увидел за бортом дым и пламя, его аппарат оказался в центре огненного шара. В кабине становилось все жарче, и у него возникло такое чувство, будто корабль плавится. А тут еще неясность с теплозащитным экраном…

Это был весьма напряженный момент. В предыдущих полетах ничего подобного не наблюдалось, поскольку скорости аппаратов, летавших по баллистической траектории, были меньше, да и астронавтам не угрожала авария с теплозащитой. Наконец опасный участок остался позади, болтанка прекратилась, и Гленн даже перестал управлять аппаратом. Восстановилась связь с Землей. И на вопрос оператора: «Как дела?» – Гленн, облегченно вздохнув, ответил: «Ох, очень хорошо».

Но расслабляться было рано, впереди ждали новые испытания. Еще во время полета по орбите на пульте «Меркурия» вспыхнул красный сигнал, свидетельствовавший о том, что топлива осталось всего 20 процентов. Его расход оказался слишком большим из-за необходимости компенсировать вращение корабля, появившееся в результате неполадок в системе автоматической стабилизации. И вот теперь, при спуске, топливо кончилось. Потерявший управление аппарат раскачивался все сильнее и сильнее. Казалось, вот-вот он начнет беспорядочно кувыркаться. Беспокойство Гленна росло с каждой секундой. Он уже стал подумывать о том, чтобы пойти на отчаянный шаг и ввести в действие парашют раньше намеченного времени. Но это было опасно, поскольку на большой высоте купол мог не наполниться воздухом. И тут произошла новая неожиданность – парашютная система автоматически сработала на высоте десяти километров вместо восьми, предусмотренных программой полета. К счастью, начался плавный спуск.

«Меркурий» благополучно приводнился в Атлантике, и через 17 минут Гленн уже был на борту спасательного военного корабля.

Весь экипаж вышел на палубу. Моряки смотрели на астронавта, как на Бога, сошедшего с небес. А «Бог», между тем, медленно снял перчатки, гермошлем, освободился с чьей-то помощью от скафандра, огляделся вокруг и сказал… Впрочем, что мог сказать человек, только что рисковавший своей жизнью: «Слава Богу, все позади» или «Наконец-то все кончилось».

Гленн сказал: «Жарко здесь».

При послеполетном обследовании он рассказал психиатру о «летающих огоньках», и тот серьезным тоном спросил: «Что они говорили, Джон?» Гленн в ответ расхохотался.

Позже Гленн охотно делился своими впечатлениями о полете: «Это было очень приятно, я получил большое удовольствие. Правда, это такая вещь, которая может подействовать на вас, как наркотик».

Представителям НАСА он сказал: «Меня часто спрашивают, испытывал ли я страх перед полетом. Люди всегда боятся неизвестности – это нормально. Важно то, что мы делаем при этом. Если страх парализует и мешает нашим действиям, тогда это опасно. Лучшим противоядием страху является знание всего, что можно, о ситуации».

Так закончился первый трехвитковый орбитальный полет американского астронавта.

В последующие годы Джон Гленн работал в НАСА и «Марин Корпорэйшн», принимал участие в проектировании и разработке «Аполлона». Затем увлекся политикой и коммерческой деятельностью. Он стал миллионером. В 1974 году был избран сенатором в штате Огайо, а в 1984 году баллотировался в Конгресс, но победить здесь оказалось сложнее, чем слетать в космос.

В марте 1962 года было объявлено, что второй в США орбитальный полет совершит Малколм Карпентер.

Малколм Скотт Карпентер родился в 1925 году в городе Боулдер (штат Колорадо). В 1943 году после окончания колледжа стал курсантом авиационного училища, но прервал учебу. Затем в 1949 году окончил Колорадский университет, получив степень бакалавра наук по авиационной технике. В 1951 году получил удостоверение летчика. Летал на многомоторных гидросамолетах. Во время корейской войны находился в районе боевых действий, летал на противолодочных самолетах. После окончания в 1954 году школы летчиков-испытателей в Патаксент-Ривер (штат Мэриленд) работал в отделении электронных систем авиационно-испытательного центра ВМС. Позднее обучался в военно-морской школе авиационной разведки в Вашингтоне. Самый неопытный летчик в отряде астронавтов – из 2800 часов летного времени он только 300 часов налетал на реактивных самолетах. Женат.

Вышел в отставку в звании капитана 3-го ранга ВМС. Занимается частным предпринимательством.

Старт несколько раз откладывался, и только 24 мая ракета благополучно вывела «Меркурий» на орбиту Земли. Этот полет проходил спокойнее предыдущего. Астронавт передавал на Землю сообщения о своих впечатлениях. Он видел из космоса дороги, пыль над Африкой, освещенные массивы городов Австралии. Для лучшего обзора Карпентер активно менял положение корабля на орбите и за один только первый виток вокруг Земли израсходовал больше половины запаса топлива. Так же, как и Гленн, он увидел летающие светящиеся частицы. Сначала он предположил, что это замерзшие частички газа, вылетавшие из двигателей системы ориентации. Однако, когда аппарат в очередной раз оказался в тени Земли, Карпентер случайно слегка ударил по крышке люка и тут же вокруг корабля поднялся рой «светлячков». Он радостно сообщил оператору на Гавайских островах о своем открытии: «Они испускаются капсулой!»

И этот полет также не обошелся без «приключений». В системе терморегулирования скафандра появились неполадки, и астронавту было очень жарко. Перед самым торможением аппарата выяснилось, что кончилось топливо в баке для ручного управления. У Карпентера, правда, еще оставалась возможность придать аппарату правильное направление спуска.

Однако тут возникло новое осложнение: данные перископа и индикатора направления не совпадали между собой. Пока астронавт пытался каким-то образом исправить положение, заработали двигатели торможения и «увели» аппарат на 25 градусов вправо. При спуске начались колебания аппарата, хотя он еще стабилизировался автоматически. Вскоре кончилось топливо и в баках автоматической стабилизации. Так же, как в свое время у Гленна, появилась угроза того, что корабль начнет беспорядочно кувыркаться. Карпентер решил воспользоваться опытом своего товарища – он ввел в действие парашют раньше намеченного срока и тем самым стабилизировал аппарат. Вскоре астронавт обнаружил, что связь со станцией слежения не восстанавливается. Аппарат приводнился в Атлантическом океане, но не попал в расчетный район, где его ожидали суда поиска и спасения. Потом станет известно, что он отклонился от заданного района посадки более чем на четыреста километров. Карпентер оказался один в открытом океане. Вокруг не было видно ни одного судна, над местом приводнения не кружили вертолеты.