В Магеллании - Жюль Верн

Между тем Бугенвиль, передав свою колонию испанцам, направился, в соответствии с полученными им в 1767 году инструкциями, в Южные моря через Магелланов пролив. Он вошел в него 5 декабря того же года, задержался на некоторое время у мыса Посесьон, причем между ним и патагонцами установились прекрасные отношения. 16 декабря он достиг Порта Голода, а 18-го — бухты Бугенвиль. Двадцать шесть дней он пробыл в Пор-Галане и 26 января следующего года при попутном ветре вышел из пролива.

Наконец, английский капитан Самьюэл Уоллис[67], покинувший Плимут 22 июня 1766 года с флотилией, состоявшей из трех судов — линкора, флейты[68] и шлюпа[69], вошел в пролив 16 ноября, наладил добрые отношения с патагонцами, прибыл в Порт Голода, где запасся водой и дровами, и, отважно преодолев многочисленные опасности, в ночь с 10 на 11 апреля вошел в воды Тихого океана.

С этого момента о проливе забыли надолго, вплоть до 1826 года, когда капитан Уоллис[70] получил от правительства Великобритании задание провести здесь гидрографические исследования. Мореплаватель блестяще справился с поставленной задачей. Дальнейшим изучением этих мест занялся в 1834 году капитан Фицрой[71], а с 1837 по 1840 год капитан Дюмон-Дюрвиль, который на корветах «Астролябия» и «Зеле» тщательно обследовал восточную часть пролива между мысом Вирхенес и Пор-Галаном.

С подробностями этого памятного и почетного для Франции похода познакомиться небезынтересно.

Инструкции морского министра, датированные 26 августа 1837 года, формулировали, что целью новой экспедиции является пополнение данных, уже собранных капитаном Дюмон-Дюрвилем и другими мореплавателями, по этим, все еще недостаточно описанным, районам Южных морей, которые необходимо детальнее изучить в гидрографическом, коммерческом и научном отношении.

Седьмого сентября 1837 года «Астролябия» и «Зеле» отправились из Тулона к острову Тенерифе. Там они простояли на якоре с 30 сентября по 12 октября, затем пересекли Атлантический океан и зашли в Рио-де-Жанейро. Вновь выйдя в море 14 ноября, корабли миновали утром 12 декабря мыс Вирхенес, а затем, оставив позади мыс Данджнесс, в тот же день при свежем северном бризе подошли к проливу Примера-Ангостура.

Далее корветы направились в бухту Сан-Фелипе, где во время прилива чуть было не потеряли друг друга из виду. Огни костров по обеим сторонам пролива свидетельствовали о присутствии на северных землях патагонцев, на южных — рыбников. Две последующие недели мореплаватели посвятили обследованию мыса Негро, островов Элизабет и Санта-Магдалена, мысов Монмут, Валентино и Исидро, после чего бросили якорь в Порте Голода. Стоянка Дюмон-Дюрвиля в этом месте продолжалась с 16 по 28 декабря. За это время французы тщательно исследовали местоположение колонии Сармьенто: был обнаружен прекрасный источник пресной воды, установлено, что вода в реке Седжер — целебна, в окрестных лесах растет нотофагус, дримис Винтера[72], барбарис. Окружавшая путешественников великолепная растительность свидетельствовала о правильности выбора перуанского мореплавателя, хотя от его творения осталось одно зловещее имя. Не забывали французы и про гидрографию[73]. Офицеры произвели массу определений долгот, метеорологических наблюдений, определений температуры воды и приливных уровней. Охота приносила множество куликов, дроздов, гусей, уток и другой водоплавающей дичи, рыбная ловля — бычков, кефаль, корюшку, миногу, особенно обильных здесь мидий, пателл[74], мурексов[75], фиссурелл[76]. Офицеры нашли на ветвях дерева «почтовый ящик» — бочонок с записями предшественников. А Дюмон-Дюрвиль установил на самой высокой точке полуострова Санта-Ана столб с настоящим почтовым ящиком, изнутри обитым жестью.

Команда искала встреч с туземцами Патагонии, о которых в то время ходило немало легенд. Путешественники углублялись к югу от Порта Голода, и, хотя им часто попадались развалины хижин, лошадиные скелеты и другие следы индейских стойбищ, увидеть туземцев они так и не смогли.

На заре 28 декабря «Астролябия» и «Зеле» снялись с якоря; предварительно начальник экспедиции положил в почтовый ящик, установленный по его приказу, отчет о проделанной работе. Корабли шли мимо бухт Игл, Гииз-Индиен, Бушаж, Бурнан, Бугенвиль, мимо залива Сан-Николас. Взору мореплавателей открывались лесистые берега, которые террасами уходили вверх, подбираясь к белым вершинам гор Тарн[77], пику Нодалес[78] и горной цепи мыса Фроуард[79]. На юге побережье Огненной Земли было гористое, вздымались вверх причудливые скалы в форме пирамид, куполов, зубцов. Но сразу же после того, как корабли миновали мыс Фроуард, растительность стала скудной и малорослой.

Двадцать девятого декабря эскадра подошла к бухте Фортескью, образующей прекрасную гавань у входа в Пор-Галан. Для этого времени года погода в этих широтах была теплой — термометр показывал не менее четырнадцати градусов в тени.

Пор-Галан стал последним пунктом рекогносцировки Магелланова пролива, хотя он находился лишь на середине пути. Карта была составлена весьма точно, а мореплавателям надолго запомнились живописные берега и величественные горы, увенчанные снежными шапками.

Считая, что благоприятный период для плавания в Тихом океане закончился, и по-прежнему надеясь встретить патагонцев, капитан Дюмон-Дюрвиль покинул Пор-Галан 31 декабря, отказавшись от намерения пройти до Тихого океана. Обогнув мыс Фроуард, мореходы остановились, чтобы набрать воды в речке Женн, поохотиться и пособирать целебные травы. Бухту Сан-Николас Бугенвиль назвал Французской[80].

Второго января 1838 года «Астролябия» и «Зеле» подняли якоря и направились к острову Нассау и далее к мысу Сан-Исидро. Подойдя к Порту Голода около мыса Санта-Ана, Дюмон-Дюрвиль выслал вперед шлюпку, чтобы опустить в почтовый ящик второй отчет. Кораблям пришлось задержаться здесь на всю ночь, но уже утром 3 января при спокойном море и благоприятном южном бризе они шли вдоль Огненной Земли с ее низкими берегами, усеянными крупными валунами. Но как на полуострове Брансуик путешественники не заметили ни одного патагонца, так на Огненной Земле они не увидели ни единого рыбника. Лишь несколько гуанако да бесчисленное множество бакланов оживляли пейзаж.

Проверив долготу Порта Голода, нанесенную на карте Кинга, Дюмон-Дюрвиль повел корветы вдоль Патагонии и вдруг заметил палатки. Над поселением реял американский флаг. Наконец представился долгожданный случай установить контакт с местными жителями. Суда, слегка задев килем грунт, вошли в бухту Пеккетт и встали на якорь.