Печатник. Печать Тьмы - Иван Магазинников

— Я… Простите, может лучше не надо? — попытался было возразить историк, но было уже поздно.

Бритва вытащил из кармана увесистую связку отмычек всевозможных форм и размеров. Внимательно осмотрел замок и выбрал среди отмычек что-то, больше напоминавшее кривой штопор, чем ключ. Поплевав на кончики пальцев, взломщик взялся за дело.

— Мне кажется, лучше этого не делать, дело в том, что этот сундук является собственностью Ригийской Академии Магии, и вполне возможно, что… — снова заговорил старик, но закончить свою мысль не успел.

Позади обоза раздался громкий треск, и в спертом от жары воздухе запахло весенней грозой. Пораженный ударом молнии, ударившей из замка, Бритва отлетел в придорожную траву и катался по ней, корчась от боли.

— Да что ж это за день сегодня такой каббров!? — отчаянно воскликнул Хорт. — А ты за каким каббром молчал?

— Но позвольте! Я-то как раз и пытался предупредить, но вы даже слушать не стали!

— Что ты там насчет магов шептал?

— Этот сундук и его содержимое принадлежат Ригийским архимагам. Наверняка на нем есть защитные чары.

— И что в нем такого важного?

— Я не знаю. Мне его передали уже в запечатанном виде и сказали, что внутри находятся ценные книги.

— Эй, Малыш, ну-ка… — дал знак атаман одному из разбойников — широкоплечему детине, на добрых полголовы выше самого Хорта, которого можно было с легкостью принять за подмастерье кузнеца.

Громила подошел к массивному на вид сундуку и с легкостью приподнял его над телегой.

— Легкий, атаман. Точно не золото.

— Ладно, проверьте, как там наш цирюльник, не помер еще?

— Жив я, жив, — раздался стон Бритвы. — Я уже привыкший. Руки только трясутся, так что не скоро я за ножницы да бритву возьмусь.

Глядя на этого лысого, как колено, увальня было сложно поверить, что он когда-то считался одним из лучших цирюльников Кияжа. Если бы не его страсть к спиртному да хорошей драке, то был бы сейчас он не Бритвою, разбойником с большой дороги, а хозяином какой-нибудь стригарни в столице. Но после того, как цирюльник едва насмерть не прирезал сына одного дворянчика, осмелившегося насмехаться над лысиной Бритвы, дорога в большие люди ему была заказана. Хорошо еще, если удавалось хотя бы на малый сезон наняться в какую-нибудь цирюльню подмастерьем. К счастью, встреча с Хортом стала для него той самой соломинкой для утопающего, а виртуозное владение холодным оружием не раз и не два спасало жизнь как самому Бритве, так его собратьям по придорожному ремеслу.

— Может, кувалдой его? — хмуро предположил Бритва, со злобою косясь на сундук. — Хороший удар любую волшбу сплющит-покорежит.

— Если господа позволят то у меня будет другое предложение, — робко вмешался историк.

— Выкладывай.

— Вот здесь… Где-то здесь у меня были ключи, — завозился старик, извлекая из груды тряпья и укладывая рядом с собою совершенно невообразимые вещи: стеклянную чернильницу, крохотный череп какой-то птицы, изящный женский сапожок, деревянную дудочку…

Откуда и, главное, зачем старик взял эти вещи, было решительно непонятно. Хорт хотел было уже одернуть горе-ученого, но тот с победным возгласом вытащил, наконец, связку с ключами.

— Вот! Вот они, проклятущие! Только не нужно его кувалдой, умоляю вас! — историк протянул атаману ключи, одновременно укладывая рядом с собою обломок ржавой сабли.

Хорт потянулся было к ключам, но вдруг резко отдернул руку и скривился, едва слышно застонав.

— Что случилось, господин хороший? Неужто зубы прихватило? — участливо заглянул ему в лицо возница, нервно теребя свою бородку.

— Не твоего ума дело! Ключи давай!

Старик часто закивал головою и снова протянул связку. Левая рука его рассеяно шарила по барахлу, извлеченному только что со дна телеги. Зацепив невзначай саблю, дед испуганно вскрикнул и сунул в рот порезанный палец.

— Тысяча похотливых кабрров, — выхватив ключи, провыл атаман. От острой боли его аж перекосило.

— Ой-ой, совсем, видать, худо вам, господин разбойник. Вам бы к зубодеру хорошему обратиться. Слыхал я, что в Кияже как раз есть знатный шептун, зубных дел мастер. Не то Инок, не то Инош его кличут… — залебезил историк.

Белый Клык и атаман переглянулись. Разумеется, держа в подчинении лучшего зубного колдуна, Хорт в первую очередь озаботился зубами своими и своих людей. И тот зуб, что сейчас заставлял его морщиться от боли, болел не просто так. По просьбе вожака, Инош вставил ему заговоренный золотой зуб, зачарованный на беду хитрым способом. Когда какая-то напасть начинала угрожать Хорту, зуб этот начинал побаливать. Чем ближе опасность, и чем большую угрозу она в себе таит — тем сильнее будет болеть зуб.

"Бедовый" зуб неоднократно уберегал атамана и его людей от несчастий, вовремя их предостерегая. И, судя по всему, сейчас опасность была нешуточной. Клык что-то пробормотал себе под нос и зашевелил пальцами, сплетая чары. Закончив, он обеспокоено взглянул на Хорта и покачал головой: никаких следов чужой магии окрест не было. И на дороге крыс-наблюдатель тоже никого не углядел.

— Так, слушать меня, други. Малыш с Бритвою хватают магов сундук. Хабар, Рыжий, Весел и Маркуш берут по коробке из тех, что потяжелее, да звенят пошибче — может книги какие ценные сыщем, или в тряпках да черепках золото укрытое. Комар и Костлявый с арбалетами встанут на дорогу, да будут смотреть в оба. Остальным перерыть телегу да всякие интересные мешки-сумки с собою взять. Потом разберемся, культурные там ценности или матерьяльные.

Старый историк с ужасом и недоверием уставился на атамана, даже пропустив мимо ушей вырвавшееся из его уст мудреное слово.

— Вы не имеете права! Это все является культурным достоянием королевства! — попытался возразить он, но Рыжий его резко оборвал тычком в бок:

— Слышь, дедуля, ты бы лучше помог да вещи из телеги выкинул. Может и сжалится атаман, оставит тебе пару книжонок да горшков битых. Или ты и впрямь где-то золотишко припрятал, а то и вовсе "пыльцу фей"?

— Да как вы смеете! Я уважаемый в столице человек, профессор кафедры…

— Эй, Айвен, — вмешался Хорт, — что-то наш прохвостор от жары уж больно разговорился. Заткни-ка ему рот.

"Пузырь", шаривший по телеге, ухмыльнулся и подскочил к возмущающемуся историку. Тот вскинул было руки, пытаясь защититься, но юноша оказался проворнее. Он выхватил из кармана кусок войлочной обмотки и сунул его в рот деду:

— Пчелы побрезговали, так хотя бы тебе пригодится. Ты, главное, особенно не принюхивайся, — дал он добрый совет старику.

— Малыш, не поднимай сундук слишком высоко, а то нашему цирюльнику неудобно. Хабар, ну что ты копаешься? Живо, живо кабрровы дети, пока нам хвосты не подпалили.