КНИГА ДУХОВ - Аллан Кардек

Но что отвечают очевидности антагонисты? Вы, говорят они, жертвы шарлатанства, либо же введены в заблужденье иллюзией. На это мы прежде всего скажем, что слово «шарлатанство» неуместно там, где нет извлечения матерьяльной выгоды; шарлатаны не занимаются ремеслом своим бесплатно. Стало быть, это могло бы быть некой мистификацией. Но благодаря какому странному совпадению мистификаторы эти договорились с одного края света до другого, чтобы действовать одинаковым образом, производить одинаковые следствия и давать на одни и те же темы и на разных языках идентичные ответы, если и не по словам, то по крайней мере по смыслу? Как люди степенные, серьёзные, уважаемые, образованные, смогли отдаться подобным проделкам и с какою целью? Как нашлись у детей необходимые терпенье и ловкость? Ибо если медиумы не являются пассивными орудиями, то им нужны ловкость и знания, не совместимые с некоторым возрастом и определённым общественным положением.

Тогда добавляют, что если и нет мошенничества, то с обеих сторон можно быть жертвами иллюзии. На это мы скажем: в соответствии с логикой, качество свидетелей обладает определённым весом; между тем именно здесь уместно спросить, не набирает ли спиритическое Учение, которое сегодня насчитывает сторонников своих миллионами, не набирает ли оно их лишь среди невежд? Явления, на которые оно опирается, столь необычны, что сомнение нам понятно; но есть одна вещь, допустить коию решительно невозможно: это – притязание некоторых скептиков на монополию здравого смысла; они, не принимая во внимание элементарные приличия или нравственное достоинство своих противников, бесцеремонно расценивают глупцами или сумасшедшими всех тех, кто не придерживается их мнения. В глазах всякого здравомыслящего человека мнение людей просвещённых, долго наблюдавших, изучавших какую-то вещь и размышлявших над ней, всегда будет если и не доказательством, то по крайней мере вероятием в пользу этого мнения, поскольку только такая вещь смогла бы привлечь к себе внимание людей серьёзных, не имевших ни какого-то интереса в том, чтобы распространять заблуждение, ни времени, чтобы тратить его на пустяки.

Х

Среди возражений есть и кажущиеся более обоснованными, потому что выведены они из наблюдений и сделаны людьми серьёзными.

Одно из этих возражений выведено из речи некоторых духов, коия не кажется достойной той высоты, которую предполагают у существ сверхъестественных. Но если будет угодно ознакомиться с тем кратким изложением Учения, которое представлено в данной книге, то можно будет увидеть: сами духи говорят нам о том, что они не равны ни в познаниях, ни в качествах нравственных и что совсем не должно буквально понимать всё то, что они говорят. И различать хорошее и дурное – дело людей рассудительных. Несомненно, что те, кто из этого факта делают вывод, будто мы имеем дело с существами лишь злонамеренными, единственное занятие коих состоит в том, чтобы нас мистифицировать, просто незнакомы с сообщениями, которые имеют место в собраниях, где проявляются одни лишь Высшие Духи. Обидно, что случай сослужил им такую дурную службу, показав лишь тёмную сторону спиритического мира, ибо нам очень не хотелось бы предположить, что некая склонность, основанная на симпатии и сходстве, привлекает к ним скорее дурных духов, нежели хороших, духов лжецов или же тех, чья речь оскорбляет своею грубостью. Из этого в придачу к тому можно было бы заключить, что прочность их принципов недостаточно сильна, чтобы отвести зло, и что, поскольку они находят определённое удовольствие в удовлетворении своего любопытства по данному предмету, то дурные духи пользуются этим, дабы вкрасться к ним в доверие, тогда как добрые отдаляются.

Судить вопрос о духах по этим фактам было бы столь же нелогично, как и судить о характере народа по тому, что говорится или делается на сборище ветреников или лихих людей, которые никогда не общаются ни с мудрецами, ни с людьми умными. Такие исследователи находятся в положении иноземца, который, прибыв в великую столицу через самое грязное предместье, стал бы судить обо всех обитателях города по нравам и языку этого недостойного квартала. В мире духов также есть хорошее и дурное общество; пусть только эти исследователи соблаговолят изучить то, что происходит средь духов высоких, – и они убедятся, что небесный град содержит в себе не только человеческие отбросы. Но, говорят они, разве духи высокие проявляются среди нас? На это мы им ответим: «Не оставайтесь в предместье; смотрите, наблюдайте, и вы сможете судить правильно»; факты здесь наличествуют для всех; если только не к этим исследователям приложимы слова Иисуса: «У них есть глаза, но они ничего не видят; есть уши, но они ничего не слышат.»

Разновидность этого мнения состоит в том, чтобы видеть в спиритических сообщениях и во всех матерьяльных фактах, коим они дают место, лишь вмешательство некой нечистой силы, нового Протея, который принимал бы всевозможные образы, чтобы легче ввести нас в обман. Мы не считаем разновидность эту заслуживающей серьёзного рассмотрения, и вот почему мы на ней не задерживаемся: она оказывается опровергнутою тем, что мы только что сказали; мы добавим только, что если бы это было так, то тогда пришлось бы согласиться с тем, что дьявол порою очень мудр, рассудителен и в особенности очень нравственен, либо же с тем, что есть также и хорошие дьяволы.

Как, в самом деле, поверить, чтобы Бог лишь духу зла позволил проявляться на нашу погибель, не дав нам в противовес советы добрых духов? Если же Он не может этому воспрепятствовать, то это бессилие; если Он может это и не делает, то это несовместимо с Его добротой; то и другое предположение было бы богохульством. Заметьте при этом, что допустить сообщение с дурными духами – это значит уже признать принцип спиритических проявлений; но если проявления эти существуют, это может быть лишь с позволения Божьего; как верить, не будучи при этом нечестивым, что Он позволяет лишь зло, исключая добро? Такое учение противоречит самым простым понятиям здравого смысла и религии.

ХI

Странно, говорят, что речь идёт лишь о духах людей известных, и спрашивают себя, почему одни они проявляются. В такой постановке вопроса кроется ошибка, происходящая, как и множество других, из-за поверхностного наблюдения. Среди духов, которые приходят самопроизвольно, для нас более неизвестных, нежели знаменитых, кои называют себя каким-либо именем, и зачастую именем аллегорическим или характеристическим. Что же касается тех, кого вызывают, если только это не родственник или друг, то ведь довольно естественно – обращаться к тем, кого знают, а не к тем, кого не знают; имена людей знаменитых более выделяются, вот поэтому их и больше примечают.

Ещё находят странным, что духи людей выдающихся запросто приходят на наш вызов и порою занимаются вещами прямо-таки незначительными по сравнению с теми, коие они совершили при жизни. В этом нет ничего удивительного для тех, кто знает, что сила или уважение, которыми люди пользовались здесь, не дают им никакого преимущества в мире духовном; духи подтверждают в этом отношении слова Евангелия: «Великие будут унижены, а малые возвысятся», что нужно понимать как тот ранг, который каждый из нас займёт среди них; таким образом, тот, кто был первым на земле, может там оказаться одним из последних; тот, перед кем мы склоняли голову при жизни его, может, стало быть, явиться к нам как самый униженный виновник, ибо, оставив жизнь земную, он лишился и всего своего величия, и самый могущественный монарх может оказаться там ниже последнего из своих холопов.

ХII

Факт, доказанный наблюдением и подтверждён-ный самими духами: низшие духи часто заимствуют имена известные и почитаемые. Кто, стало быть, может нам поручиться, что те, которые называют себя, скажем, Сократом, Юлием Цезарем, Карлом Великим, Фенелоном, Наполеоном, Вашингтоном и т. д., суть духи, действительно оживлявшие этих личностей? Сомнение это существует и среди некоторых весьма рьяных сторонников спиритического Учения; они допускают вмешательство и проявление духов, но задаются вопросом, какое ручательство можно иметь в достоверности личности этих духов. Контроль, удостоверяющий личность проявившегося, действительно установить довольно трудно; но если он и не может быть осуществлён столь доподлинным способом, как запись актов гражданского состояния, то его всё же можно произвести по некоторым признакам предположительно. Когда проявляется дух человека, которого мы знали лично, будь это родственник или друг, в особенности же если он умер совсем недавно, то, как правило, речь его совершенно совпадает с тем его характером, коий мы за ним знали при его жизни; это уже один признак достоверности; но сомнение больше почти непозволительно, когда этот дух говорит о вещах интимного свойства, напоминает семейные обстоятельства, известные лишь его собеседнику. Сын безусловно не обманется в речи своего отца и своей матери, ни родители в речи своего ребёнка. Иногда при вызываниях этого интимного рода происходят вещи самые захватывающие, способные убедить наиболее закоренелого скептика. Этот последний нередко оказывается буквально напуган неожиданными откровениями, кои ему делаются.