Черняев 1981 - Неизвестно

5 апреля 81 г.

Вчера в СЭВ’е при скоплении около двухсот персон отмечалось 60-летие Иноземцева. Третий орден Ленина. Представляет, значит, часть академической и аппаратно­партийной элиты.

Противоречивые у меня ощущения и от этого человека и от вчерашнего мероприятия. В своей речи я решил акцентировать внимание на заслугах Института, а не самого выдающегося деятеля. Но, впрочем, я ожидал большей вакханалии подхалимажа.

С болью в сердце и нехорошими чувствами подарил ему один из листов, которые мне когда-то подарил Эрнст Неизвестный «Сердце ребенка». Надпись, адресованную мне, пришлось отрезать: «Анатолию от Эрнста в день рожденья с верой в то, что пока в нас не умер ребенок, мы растем» 25 мая 1972 года.

6 апреля 81 г.

Сегодня говорили с Сашей Галкиным о подготовке VI тома «Международного рабочего движения», о смешных претензиях и слабостях Салычева, которые могут загубить том.

Встречался с Тимофеевым, который продолжает добиваться, чтоб Б.Н. или кто- нибудь в этом роде открыл ему конференцию по ТНК. Без «генерала» для него всякое дело теряет смысл.

Звонок в издательство Академии наук. Лихтенштейн болен. Его зам сказал, что им придется издавать книги и по комдвижению под нашим, конечно, наблюдением.

Пытался править записку о перспективах работы Отдела в свете XXVI съезда.

Заходил Ковальский (консультант) с текстом английского издания книги Брежнева «Страницы жизни». Максвелл взялся. Мне предстоит редактировать.

Куча всяких записок в ЦК, документов - на подпись. Более сотни шифровок со всех концов света.

Пришел Дилигентский, чтоб получить замечания по VI тому «Международного рабочего движения» (послевоенный период). Спорил с ним -не надо в этом томе давать МКД, кроме поверхностной информации ничего не получится.

Разговор с Б.Н. по ВЧ (он в Крыму) обо всем текущем, но особенно об идее созвать редакторов коммунистических газет со всего мира. от имени «Правды». Он звонил Суслову. Тот предложил созвать эту встречу не от имени «Правды», а от Зародова. Но это - похороны идеи. По зову Зародова никто не поедет. Суслов, видимо, совсем не представляет себе, насколько ничтожен авторитет ПМС (журнал «Проблемы мира и социализма» в Праге), насколько он ничего ни для кого давно не значит.

Вот примерно рабочий день длиною в 12 часов. Не упомянуты мелкие разговоры по телефону, появление того или иного сотрудника со своими делами и вопросами.

17 апреля 81г.

Продолжаю вкалывать без Пономарева и Загладина. Он болеет уже месяц. Грузом висит доклад Б.Н. на предстоящем идеологическом совещании секретарей обкомов. Об МКД. Все хочет поднимать «теоретический уровень» с помощью воплей о самоотверженной борьбе коммунистов в застенках и их восторгов в наш адрес.

Был в четверг на Политбюро. В прошлый четверг вел Черненко. Вчера - сам Брежнев. Уходишь всегда в замешательстве, особенно когда ведет ПБ «сам». Какой-то театр теней и кантовская трансцендентность. Например, вопрос об итогах визита Тихонова в Австрию. Накануне, как и принято, рассылается стенограмма бесед. На этот раз - бесед Тихонова с Крайским. Прочел. Квалифицированный разговор, прямо-таки на уровне Громыко, который хорошо владеет материалом и умело ведет такие беседы. Знание фактов, своевременная реакция, точные оценки, элементы и полемики в дипломатии. Словом, вполне на уровне премьера. Но вот он встает изо стола ПБ, чтоб «кратко» сообщить: бессвязный, косноязычный набор слов, причем, он противоречит тому, что написано в стенограмме. Иногда просто непонятно, о чем речь. Все время глядит в бумажку и то и дело вычитывает оттуда казенные, нужняковые банальнейшие фразы.

Как это происходит? Откуда эта стенограмма? Или это совсем не стенограмма, а сочинение советников роз! ГасШш на тему о том, что и как он должен был бы сказать Крайскому?

Обсуждения тоже никакого нет. Все всё подряд одобряют после того, как Брежнев по складам зачитывает заранее заготовленные проекты поручений и постановлений.

Кстати, последним был вопрос о встрече врачей в США, посвященный анализу ужасных последствий ядерной катастрофы. Чазов бойко доложил (Б.Н. потом по телефону откомментировал: мол, что ему тушеваться-то, он всех знает, всех лечит, его все знают, им дорожат). Сам-то вопрос не заслуживает того, чтоб быть на ПБ. Его и слушали-то, потому что

- Чазов.

Но я - вот к чему. Беспорядочный обмен репликами после Чазова обнаружил, что не все представляют себе, о чем речь. И «сам» и другие полагали, что это - о комитете ученых по разъяснению последствий ядерной катастрофы, о которой было в Отчетном докладе съезду КПСС.

Словом, повторяю: если бы осуществилась голубая мечта советологов и кремленологов проникнуть «невидимо» на заседание нашего ПБ, то этому «невидимке», который там поприсутствовал, потом бы никто не поверил. Сочли бы, что он их дурачит или сошел с ума.

25 апреля 81 г.

На днях в Польшу совершил налет Суслов. На один день - но взбудоражил весь мир. Его послало Политбюро. Как мне говорил Б.Н., сам он не хотел: и физически не в форме, и «что я там могу сделать», все, кажется, сказано, все ясно, чего можно еще добиться?!

С ним был Шахназаров. Он еще расскажет подробнее, а вчера у машины, у третьего подъезда (перед тем, как ехать в Гнездиковский переулок на американский фильм) он успел сказать, что М.А. в общем-то всё понимает и не он главный закоперщик нажима. «Ястребы» - это «министр» (т.е. Громыко) и Устинов. Те жмут во всю и похоже - они решают, во всяком случае, предрешают.

Было, наконец, долгожданное партсобрание. Вадим Загладин сделал блестящий доклад - имел время подготовиться. Явился вдруг и сам Пономарев.

Загладин по-отечески поставил проблему пьянства в Отделе. «моральной атмосферы». У нас впервые за всю историю Отдела появились анонимки «изнутри» на одного из младших референтов-хозяйственников. Все остолбенели.

Призвал он и к раскованности, к дискуссии на собраниях, чтоб выступали не только те, кому заранее было поручено.

На этой волне выступил референт по Йемену Малюковский и наговорил, пользуясь присутствием Пономарева, таких вещей о нашем практическом «интернационализме», что всем стало неловко. Семь решений ПБ о сотрудничестве с НДРЙ не выполнены, а то, что начато - издевательство и грабеж. Наши специалисты там - лучше любых американцев или саудовцев работают на антисоветизм.

Например, заключили соглашение (о помощи) по рыбе. Наши ловят в прибрежных водах и 25 % должны отдавать йеменцам. Но стали давать 15 %, зато протралили побережье так, что йеменским крестьянам-рыбакам ни одной рыбешки не осталось. И созданные с нашей же помощью рыболовецкие госхозы разбежались!

Брутенц потом говорил: ГКЭС - это своего рода «комплекс» на подобие военно­промышленного или мафии. Центральные учреждения переплетены взаимными интересами с местными. 10 000 специалистов или так называемых специалистов. Главный их интерес - нажиться, обарахлиться, не нарушая правил игры и в соответствии с отработанной ротацией: Москва-заграница-Москва-заграница. Черных и желтых они презирают, третируют их, как низшую расу. И они знают, что если они обдерут их на лишний рубль, то их только похвалят. Но если будут работать с убытком, даже в пользу интернационализма, получат по шее. Поэтому решения ЦК - это само собой, а коммерческая деятельность исполнителей этих решений - совсем другое дело, в ней интернационализм и рядом не ночевал.

Б.Н. на следующий день на совещании замов сказал: конечно, Малюковский сгустил краски, но «этим» надо заняться, проконтралировать Скачкова (это министр, маразматик и очковтиратель, о котором я уже писал в связи с Шакировым).

Политбюро приняло решение о подготовке Международного совещания коммунистических и рабочих партий - по итогам поездки Брежнева на съезд КПЧ в Прагу и после того, как с этой идеей публично выступил Гусак.

Вчера на совещании замов у Б.Н. начали разбираться: пришли к выводу, что лучше совещание с участием революционно-демократических партий, а не чисто коммунистических.

10 мая 81 г.

Вчера был день Победы. Не смог его провести, как обычно: хождением по улицам с другом Колькой Варламовым, потому что болею ангиной. Чуть прошлись, а потом сидели у меня часов пять и помаленьку пили водку. Говорили все «о том же» - о безнравственности верхов, о стяжательстве, о ситуации - нахватать побольше, пока есть возможность - детям, зятьям, всяким прочим родным и близким. Разговор шел под аккомпанемент очередного спектакля по IV с открытием мемориала Победы в Киеве, где, конечно, и Брежнев, и Москва, и Ленинград, в качестве равноценных городов-героев.

Он (Колька) собирается на пенсию: «надоело на все это глядеть, противно».

С 3 по 6 мая был в Риме. ИКП пригласила, чтоб снять «эпизод» с их делегацией на съезде. Восстановить хорошие отношения, в которых мы им отказали в Отчетном докладе ЦК. Я, Зуев, Генрих Смирнов. Принимали не по чину. Их делегация - два члена руководства, т.е. члена ПБ, два члена ЦК (Пайетта, Буффалини, Рубби, Мекини).