Владимир Ленин – собиратель земель Русских - Борис Бессонов

В результате боеспособность Красной Армии значительно повысилась. В конце апреля 1919 года она перешла в наступление на Восточном фронте против колчаковских войск. В течение нескольких недель Колчак был разгромлен и отброшен за Уральские горы.

Теперь главными фронтами гражданской войны стали Южный и Юго-Восточный – фронты борьбы с Деникиным, войска которого осенью 1919 года захватили Курск, Орел и продвигались к Туле. Почти одновременно на Петроград наступал Юденич. Красная Армия к этому времени стала уже грозной силой. Она научилась воевать, приобрела опыт, а главное – она была сильнее белых армий в морально-идейном отношении; красноармейцев вела в бой как идея борьбы против помещичье-капиталистической эксплуатации, так и национальная идея – идея борьбы против иностранных интервентов, вторгшихся на их Родину.

В октябре 1919 года был разгромлен Юденич, а весной 1920 года потерпел сокрушительное поражение и Деникин. Иностранные интервенты также были вынуждены уйти из России. «Мы не только удержались, но и победили, – говорил Ленин. – Победили, не получая ниоткуда ни единого патрона, победили только потому, что рабочие и крестьяне знали, за что они воюют»[9].

Теперь, после окончания гражданской войны, настало время вновь вернуться к решению задач, провозглашенных Советской властью после победы в октябре 1917 года, – задач преобразования старого общества и строительства новой России.

Глава III. Фундамент нового государства

Патриотические чувства привели многих интеллигентов к союзу с Советской властью

Большое значение в созидании нового общества в России Ленин придавал роли интеллигенции, специалистов. Сейчас много необоснованных, клеветнических суждений распространяется о том, что Ленин-де не ценил интеллигенцию, изгонял, преследовал ее. Реальная же ситуация была такова. После Октябрьской революции большие массы интеллигенции оказались противниками Советской власти, участниками так называемого «сабо– тажного движения». Однако большевики после первых дней, месяцев анархии овладели положением, поставили во главе и на ключевых постах различных ведомств «своих людей», а прежний персонал свели к положению подчиненных им чиновников. Конечно же, у большевиков большого доверия к ним не было. Г Зиновьев, например, даже утверждал, что специалистов надо использовать в «роли денщиков», а затем выбросить, «как выжатый лимон».

Ленин решительно отверг такой подход к старой интеллигенции. Да, «буржуазные специалисты в громадном большинстве против нас, – и должны быть в громадном большинстве против нас, – ибо здесь сказывается их классовая природа, и на этот счет мы никаких сомнений иметь не можем», – отмечал В.И. Ленин. Это надо учитывать. Именно поэтому, предупреждал Ленин, переход интеллигенции к новым условиям – дело трудное. Здесь нужно проявить выдержку, гибкость, уважение. Когда анархист А.Ю. Ге, выступая на заседании ВЦИК 29 апреля 1918 г. заявил, что «спецов» можно заставить работать только угрозой расстрела, В.И. Ленин охарактеризовал выступление Ге как величайшую глупость, как непонимание того, чему винтовка служит и как ее нужно применять в новых условиях.

Выступая на VIII съезде РКП(б), Ленин подчеркивал, что советской власти без интеллигенции не обойтись, что она должна с уважением относиться к беспартийным специалистам. На фоне низкого образовательного уровня и отсутствия опыта управления у рабочих и крестьян мы можем справиться с новыми экономическими и культурными задачами только с помощью интеллигенции.

Поэтому, продолжал он, по отношению к специалистам «мы не должны придерживаться политики мелких придирок. Эти специалисты – не слуги эксплуататоров, это – культурные деятели. Мы должны привлекать их во всех областях строительства, естественно, прежде всего там, где за собой мы не имеем опыта и научной подготовки старых буржуазных специалистов. Мы не утописты, думающие, что дело строительства социалистической России может быть выполнено какими-то новыми мозгами, мы пользуемся тем материалом, который нам оставил старый капиталистический мир. Конечно, буржуазных капиталистов нужно подвергать бдительному контролю. «Только так и можно строить. Если вы не можете построить здание из оставленного нам буржуазным миром материала, то вы вообще его не построите, и вы не коммунисты, а пустые фразеры». Необходимо терпение, специалисты придут к нам, но «через данные своей науки», через «свой практический опыт». «Специалисты-инженеры придут к нам, когда мы практически докажем, что таким путем повышаются производительные силы страны».

Ленин был прав. Патриотические чувства, желание блага своей Родине привели многих интеллигентов к социализму, к союзу с Советской властью. Уже с осени 1918 года саботаж буржуазных специалистов фактически был прекращен. Десятки, сотни тысяч интеллигентов, специалистов заняли по отношению к Советской власти позицию вполне лояльную, позицию поддержки. Конечно, процесс перехода интеллигенции на сторону Советской власти был нелегок, мешали тяжелое материальное положение, эксцессы, крайности революционного времени, гражданская война, нигилистическое отношение к науке и ученым со стороны немалого числа советских и партийных работников. Все это обостряло ситуацию, порождало конфликты. В острой и сложной обстановке и Ленин порой принимал жесткие решения по поводу тех или иных групп интеллигенции или отдельных представителей старой интеллигенции, принимавших участие в контрреволюционной деятельности либо выступавших с критикой Советской власти.

Горький не раз обращался к Ленину в связи с обысками или даже арестами среди интеллигентных людей. «У тех самых, – отмечал он, – которые когда-то всем нам… оказывали услуги, прятали нас в своих квартирах и т. д.».

Ленин ответил Горькому так: «Да, славные, добрые люди… Именно потому приходится иной раз, скрепя сердце, арестовывать их. Ведь они славные и добрые, ведь их сочувствие всегда с угнетенными… А что сейчас они видят перед собой? Преследователи – это наша ЧК, угнетенные – это кадеты и эсеры… Очевидно, долг, как они его понимают, предписывает им стать их союзниками против нас. А нам надо активных контрреволюционеров ловить и обезвреживать. Остальное ясно».

«Чего же вы хотите? – продолжал Ленин. – Возможна ли гуманность в такой небывало свирепой драке? Где тут место мягкосердечности и великодушию? Нас блокирует Европа, мы лишены ожидавшейся помощи европейского пролетариата, на нас со всех сторон медведем лезет контрреволюция, а мы – что же? Не должны, не вправе бороться, сопротивляться? Ну, извините, мы не дурачки».

«Какою мерой измеряете вы количество необходимых и лишних ударов в драке? – спросил он меня однажды, – пишет Горький. – На этот простой вопрос я мог ответить только лирически. Думаю, что иного ответа – нет».

Ленин, конечно же, выступал за союз рабочего класса и интеллигенции, за активное участие интеллигенции в жизни советской республики. Это было бы прекрасно. Скажите интеллигенции, говорил он Горькому, пусть она к нам идет. Ведь, по-вашему, она искренне служит интересам справедливости. В чем же дело? Пожалуйте к нам: это именно мы взяли на себя колоссальный труд поднять народ на ноги, сказать миру всю правду о жизни, мы указываем народам прямой путь человеческой жизни, путь из рабства, нищеты, унижения.

Ленин засмеялся и, как показалось Горькому, беззлобно произнес:

– За это мне от интеллигенции и попала пуля.

И продолжал:

– Разве я спорю против того, что интеллигенция необходима нам? Но вы же видите, как враждебно она настроена, как плохо понимает требования момента? И не видит, что без нас бессильна, не дойдет к массам. Это – ее вина будет, если мы разобьем слишком много горшков.

С позиций сегодняшних дней многое нам видится иначе; нам кажется, что в ряде случаев по отношению к интеллигенции можно было бы поступать мягче, гибче, терпимее. Вместе с тем многое из того, что видели большевики, конечно, и Ленин в те дни и годы, мы уже не можем видеть. Да, Советская власть, Ленин, повторяем, порой действовали по отношению к интеллигентам «околокадетского типа» жестко: производили аресты и т. п. Но Ленин всегда готов был разобраться и поправить ошибку.

В сентябре 1919 года Горький обратился к нему с письмом, в котором возмущался арестами интеллигенции. В ответном письме Ленин сообщал, что Политбюро РКП(б) приняло решение назначить уполномоченных «для проверки ареста буржуазных интеллигентов околокадетского типа и для освобождения кого можно. Ибо для нас ясно, что и тут ошибки были».

В письме к Горькому от 15 октября 1919 года Ленин вновь говорит об интеллигенции: ««Интеллектуальные силы» народа смешивать с силами буржуазных интеллигентов неправильно. Среди последних есть немало «господ», для которых 10 000 000 убитых на империалистической войне – дело, заслуживающее поддержки (делами, при слащавых фразах «против войны»), а гибель сотен тысяч в справедливой гражданской войне против помещиков и капиталистов вызывает ахи, охи, вздохи, истерики». В этой связи Ленин и подчеркивает: «Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и ее пособников, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а г…». Интеллигентам, продолжает Ленин, «желающим нести народу науку (а не прислужничать капиталу), мы платим жалованье выше среднего. Это факт. Мы их бережем. Это факт. Десятки тысяч офицеров у нас служат Красной Армии и побеждают вопреки сотням изменников. Это факт».