Малохольный экстрасенс - Анатолий Дроздов

Хозяин кабинета промолчал. Он много раз слышал этот обращенный к нему и не к нему одновременно вопрос и знал, что на него человек ответить не может. А тот, кто может, всегда молчит…

– Так. Что теперь?

Главврач изумленно глянул на гостя. Голос его стал твердым и жестким, как прежде, и сидел он перед ним такой же, как и раньше, – сильный и уверенный в себе.

– Лучше ее, конечно, отсюда забрать. Хотя мы и отдельную палату для нее, как вы и говорили, сделали, все-таки… Хосписов у нас пока нет, пусть лучше она дома… Наймете сиделку, лучше всего медсестру, чтобы обезболивающий укол вовремя делала. Все.

– Я хочу, чтобы с ней был врач.

– Пожалуйста, – пожал плечами хозяин кабинета.

– Ваш врач, из клиники, – жестко сказал гость. – Которого она уже знает, к какому привыкла. Чтоб он жил у меня все эти… – гость запнулся, но тут же выправился, – недели. Чтобы от нее не отходил.

– Ну, – главврач замялся, – это лучше кого-нибудь из одиноких, – он задумался, – пожалуй, Комарова. Она девочкой постоянно занималась. И семьи у нее нет.

– Пусть будет Комарова, – гость встал. Встал и главврач.

– Вы с ней поговорите или мне?

– Вы ее начальник, вы и объясните. Вот, – гость вынул из внутреннего кармана пиджака две пачки купюр, перетянутых посередине бумажной лентой. – Одна вам, другая – ей. Через полчаса, чтобы девочка и эта были в машине. Я подожду.

– Все сделаем, – хозяин кабинета осторожно взял пачки из рук гостя, бросил их в карман белого халата и засуетился, провожая лысоватого к дверям. – Мы мигом.

– Леночка! – крикнул он секретарше, выходя в приемную, – позвони в детский, и чтобы Комарова через минуту была у меня. А я сейчас.

И он отскочил в сторону, пропуская гостя вперед…

Вечером этого же дня лысоватый сидел за письменным столом в своем кабинете, сосредоточенно просматривая лежавшие перед ним газеты. Газет было много, и судя по внешнему виду некоторых, были они не первой свежести. Часть вообще несли на белом среднике следы от дырокола – их явно извлекли из подшивок.

Человек за столом что-то явно искал на пожелтевших и еще белых страницах. Некоторые газеты он откладывал в сторону, большинство пренебрежительно бросал на пол. Так продолжалось долго. Наконец, он выбрал несколько, судя по цвету страниц, не самых старых и взял со стола маленькую черную коробочку с антенной.

– Зайди! – сказал одно слово.

Почти тут же дверь в кабинет распахнулась и на пороге возник широкоплечий мордатый охранник.

– Приведи сюда эту, докторшу, – сухо распорядился хозяин кабинета. – Если уже спит – разбуди.

Охранник также беззвучно, как и появился, исчез, и через несколько минут на пороге появилась заспанная женщина в белом халате.

– Подойдите, – нетерпеливо сказал лысоватый и, не дожидаясь, пока она сделает это, придвинул отобранные газеты на ближний к порогу край стола. – Я хочу, чтобы вы прочли и сказали, что думаете на этот счет.

Пока женщина читала, он нервно прохаживался от двери к столу. Наконец, женщина оторвала взгляд от газет.

– Ну?

– Это правда, – тихо сказала она, – этот человек действительно многое может.

– Откуда вы знаете?

– Я была у него, – брови лысоватого удивленно поднялись, и женщина торопливо пояснила: – на приеме.

– Помог?

– Да.

– А почему пошли к нему? Вы же медик, в клинике работаете?

– В моем случае медицина сделать ничего не могла.

– Ясно, – хозяин кабинета на мгновение задумался, – как считаете – девочке он сможет помочь?

– Не знаю, – робко ответила женщина, – случай очень тяжелый.

– Ладно, идите! – отрывисто сказал лысоватый. Подождав, пока дверь за ней закроется, он достал из ящика стола маленькую белую карточку, похожую на визитную. Только на этой ни имени, ни фамилии владельца не было – только цифры. – Ты не знаешь, этот скажет, – тихо промолвил он про себя и пробежался пальцами по кнопкам стоявшего перед ним телефона…

6.

Однажды на прием к Панову явился необычный пациент. Впрочем, как скоро убедился Панов, пациентом гость как раз и не был. Замерев на пороге "кабинета", незнакомец несколько секунд пронзительно смотрел на Панова. Высокий, тощий, с седыми всклокоченными волосами и длинной острой бородкой какого-то серого цвета, гость выглядел весьма странно. И глаза у него были неприятные – глубоко упрятанные под надбровные дуги, какие-то блеклые, словно выстиранные.

Нечаянный гость вдруг принялся водить в воздухе руками, бормоча одновременно какую-то чепуху, вроде "вабалла-ассамбулла"…

На мгновение Панову стало жутко. Ему уже приходилось сталкиваться с психами во время приема, но то были тихие больные люди – он выпроваживал их без особого труда. Этот же оказался не таким, и Панов струхнул, не зная, что предпринять. Но почти тут же понял, что странный незнакомец не сумасшедший. Его блеклые глаза пристально следили за его, Панова, реакцией, в них светился интерес и живой ум.

И тогда он разозлился. Не на шутку. Без долгих объяснений поймал в воздухе кисть гостя, завернул ему руку за спину, левой ухватил незнакомца за шиворот и вытолкал в коридор. Миша, увидев все это, остолбенел от изумления, а потом бросился на помощь. Вдвоем они выволокли упирающегося незнакомца на лестницу, прямо к изумленной таким зрелищем толпе. Пациенты прижались к стене, и вокруг зашелестело: "Вогес, Вогес…" Панов понял, что странный посетитель здесь известен, и это разозлило его почему-то еще больше. Он с размаху пнул ботинком непрошеного гостя прямо в тощий зад, и Вогес с жалобным криком засеменил вниз по ступенькам.

После этой сцены Панов еще с полчаса приходил в себя, работалось ему в тот день плохо и он закончил прием раньше обычного. Вечером, когда он расслабленно сидел у телевизора, в дверь позвонили.

Жены почему-то в это время в квартире не оказалось, и Панов пошел открывать сам.

Это был не пациент. Пациенты никогда не звонили в дверь – жена Панова быстро отучила их от этого. У человека, стоявшего перед Пановым на пороге, был такой взгляд, что он невольно попятился. А тот, ни слова не говоря, вошел следом за ним в прихожую и прикрыл за собой дверь. (Панов не уловил никакого движения со стороны гостя, только услыхал, как щелкнул замок).

В прихожей гость снял с голову черную фетровую шляпу и протянул ее хозяину. Панов машинально взял ее и повесил на вешалку. Гость удовлетворенно кивнул и, не подумав даже снять ботинки, направился мимо него в комнату. Все еще не пришедший в себя Панов потянулся следом.

Здесь он рассмотрел незнакомца. На вид тому было около сорока, густые черные волосы с заметной льной проседью красиво обрамляли его гладкое бледное лицо. Одет незнакомец был в неброский темный костюм (даже с беглого взгляда было видно – отлично сшитый и дорогой), ворот белой сорочки под костюмом был расстегнут и из этого треугольника под шеей выпирал узел изящно повязанного черного шелкового платка. В комнате необычный посетитель сразу же уселся в кресло, бросив ногу на ногу, и сцепил на колене узкие холеные руки с длинными тонкими пальцами. На одном из пальцев красовался массивный золотой перстень-печатка с ящеркой. Та, казалось, шевелилась.