Жизнь наоборот - Галия Сергеевна Мавлютова

«Чёртовы копытца. Придумали же моду! Кто это кричит? А-а, опера шутить изволят. Уже все знают, что меня стошнило на месте происшествия, и я не смогла процессуально оформить труп. Ладно, мне бы день простоять, да ночь продержаться. Нет, наоборот, ночь простоять, а день продержаться… Ничего, выстою! Интересно бы знать, что означает это странное слово “хабкун”?» — размышляла на ходу Алина.

— Алина Юрьевна, наше вам! — Её обогнал Денис Хохленко. — Что же вы не реагируете на приказ?

— А-а, Дэн, привет! — обрадовалась Алина.

Слава богу, что это Хохленко, а не Слава Дорошенко. С тем и шутить опасно.

— Это не приказ, а какая-то собачья команда, — засмеялась Алина. — Кстати, что такое — хабкун?

— По-афгански — ложись! — объяснил Денис и добавил после многозначительной паузы: — Знаешь, скажу тебе по секрету, тебе одной, а ты уж никому — я в Афгане был.

— Да ты же маленький для Афгана, — развеселилась Алина, — это Александр Николаевич там воевал. А Константин Петрович в Чечне. А тебя тогда ещё не было на свете.

— Ничего ты не понимаешь, не доросла пока до взрослых игр. Меня, между прочим, туда заслали с секретной миссией, — разоткровенничался Хохленко. — Я в федеральных силах служил.

— Ой, Дэн, не знаю я таких сил. Не придумывай! Сам хабкунь, если тебе так хочется! Привет!

И Алина резво рванула в сторону дежурной части, оставив Хохленко далеко позади. Денис хмыкнул и отправился искать следующую жертву.

— Хабкун! — проорал он прямо в ухо Диме Воронцову.

— Сейчас как дам по башке! — разозлился Воронцов и, развернувшись, пошёл тараном на Хохленко.

— Да, брось, Димыч, я же пошутил, — засмеялся Денис и протянул Воронцову руку, но тот оставил жест без внимания.

— Выучил одно слово, а на второе ума не хватило, — продолжал злиться Дима. — Ты хрен собачий, а не афганец! Лучше бы ты фамилию поменял с Хохленко на «Череззаборногузадерищенко»!

Последнее сложное слово Дима часто использовал вместо ругательства. Хохленко заметно струсил, вдумываясь в смысл странного словца. То ли фамилию искажает, то ли ругается. Может, оскорбляет? Не понять этого Воронцова.

— Да ладно, Димон, дай пять! — Денис снова протянул руку.

Вытянутая рука подрагивала от неловкости на весу. Воронцов не ответил на дружественное приветствие. Хохленко смутился и схватился рукой за воротник, будто поправлял его.

— Бери все десять, не жалко! — бросил Воронцов на ходу и, убегая, зацепил Хохленко, чуть не сбив с ног, но Денис удержался.

— Череззаборногузадерищенко! — эхом пронеслось по коридору.

Хохленко потёр указательным пальцем переносицу. Сумасшедшие они все! И девица эта на каблуках, и Димон… И начальнички ещё те. Зачем я сюда перевёлся?

В отделе Хохленко появился внезапно, сразу после Нового года. Оперативники его не приняли. Все старательно выговаривали его фамилию, периодически меняя в ней ударения, но Денис мужественно терпел нападки. Потом перестроился. Решил перевести стрелки на Алину Кузину. Хорошая девчонка, но смешная. То каблуком зацепится, то сядет мимо стула. Вечно спешит куда-то, что-то теряет, постоянно краснеет. Её часто тошнит. Тонкая, нервная девушка. Алина Денису нравилась, но он видел, что особенно забавной она становится в присутствии Димы Воронцова.

Между мужчинами возникла неприязнь, скрытая от посторонних глаз, обоими до конца не осознанная, но вместе с тем глухая и жёсткая. Денис слегка трусил: всё-таки новичок в отделе, вдруг придётся вместе с Димой под пули ходить? Тогда уж не побалуешься. А тут ещё фамилия не кондиционная, учитывая новые веяния в политике страны. Хоть срочно женись и бери фамилию жены. Впрочем, жениться Денису не хотелось. По крайней мере в ближайшем будущем женитьба в его далеко идущие планы не входила. Хотя когда он смотрел на длинные, как итальянские макароны, ноги Алины Кузиной, появлялось смутное желание ощутить их на своих коленях. И бёдра у неё, наверное, тугие, как боксёрская груша. Денис вздыхал и отворачивался. Смешно он выглядел бы, если Алинка ни с того ни с сего уселась бы к нему на колени. Больше никого в коридоре не было, и Денис поплёлся в кабинет начальника «угонной» группы. Ночная сходка сонных оперативников не предвещала ничего хорошего. Подняли по «тревоге» в полночь, обязали срочно явиться в отдел. Служба, ничего не попишешь. С этими мыслями Денис вошёл в кабинет начальника.

— Чего опаздываем? — угрюмо бросил Батанов.

Денис решил не откликаться на замечание и скромно притулился на стуле у стены, чтобы не бросаться в глаза. Подальше от глаз начальника — таков был его жизненный девиз.

— А он в коридоре иностранные языки изучает!

Хохленко скривился. Дима Воронцов злорадствует. Сейчас начнётся.

— Какие ещё иностранные языки? — вскинулся Батанов.

— Он афганский учит. Уже одно слово знает, — ехидничал Воронцов.

— Два! — живо поправил Хохленко.

Повисла пауза. Все хотели спать. Ночной подъём по «тревоге» бодрости не прибавил. Оперативники боролись с сонливостью и злостью, нараставшей в каждом с одинаковой прогрессией.

— Бихез! — крикнул Хохленко.

Все вздрогнули и закатили глаза горе.

— Нишин! — поспешил добавить Денис, но почувствовал, что перегнул палку. Шутку не оценили.

— Отставить! — рявкнул Константин Петрович и поморщился.

Он тоже хотел спать. Вновь возникла пауза.

— А где Алинка? — спросил кто-то.

Дима обернулся на голос, но замер. Он боялся, что оперативники узнают, что ему давно нравится девчонка на высоченных каблуках. Тогда насмешек не оберешься.

— Ждёт, пока приглашение выпишут, — раздражённо бросил Слава Дорошенко. — Костян, начинай без неё. Пусть чулки наматывает.

— Она в брючках, — вежливо подсказал Хохленко.

Дима вскинулся, но сник. Совещание грозило перерасти в перепалку.

— Руководство Главка распорядилось создать оперативно-следственную группу по резонансному преступлению, совершённому группой лиц в 22.30 на магазин «24 часа», — начал Батанов, но Дорошенко перебил его, пользуясь дружеским расположением начальника:

— Костян, да у нас каждый день резонансное преступление совершается, и не по одному, а серией идут. Нам с угонами не разобраться. Косяком идут. Теперь ещё грабежи на нас повесят? Нам что — вообще не спать? Я пришёл с суток, только лёг — вызов. Дал отбой, так дежурный разбудил жену по городскому телефону!

— Слава! Отставить! — оборвал его Батанов и продолжил: — Группой неустановленных лиц совершено разбойное нападение на продавцов магазина «24 часа». Потерпевшие в больнице. Следователь скоро подъедет. Предлагаю раскрыть по «горячим следам». Иначе от нас не отстанут. Это третий разбой за двое суток.

— Потерпевшие из больницы отпущены, — вежливо подсказал всезнайка Хохленко.

Дверь скрипнула, и в кабинет робко протиснулась Алина Кузина. Вид у неё был нездоровый. Она стёрла в кровь обе пятки на ногах. Новые ботильоны нещадно жали. Долго не могла найти пластырь, перерыла всю сумочку — ничего не нашла; пришлось спуститься в дежурную часть. Пластырь нашёлся у какой-то задержанной —