Отечество - Пак Голь

Поэтому так хорошо знали старого Мун Чем Ди женщины поселка, уважали его за отзывчивую душу. Чуть что стрясется, возникает какая-либо трудность — бегут первым делом к нему, и не было случая, чтобы он отказал. На шахте же над Мун Чем Ди посмеивались, считали человеком со странностями, чуть ли не выжившим из ума.

— Что у вас, говорите, пожалуйста, — вежливо осведомился Чор Чун.

Мун Чем Ди, волнуясь, поглаживал жиденькую бородку и, наконец, с трудом выдавил:

— Дайте и мне какое-нибудь поручение.

— Поручение?…

— Любое. Все заняты своими делами, а тут сидишь сложа руки. Вроде бы никому не нужен, выходит, зря хлеб ем. Прошу дать задание.

Чор Чун окинул его пристальным, долгим взглядом и задумался. Затем тяжело вздохнул и наклонился к Чун О. О чем они говорили, Мун Чем Ди не слышал, только заметил, как Чун О кивнул головой.

— Хорошо, дадим поручение,—наконец сказал Чор Чун, повернувшись к старику. Он встал и пригласил Мун Чем Ди в соседнюю комнату, где недавно помещалась бухгалтерия. Минут пять из-за двери доносились приглушенные слова, смысл которых нельзя было разобрать. Вернулся Мун Чем Ди совершенно неузнаваемым, до смешного серьезный и решительный. Он крепко пожал руку заведующему отделом труда и заковылял к выходу.

После него к столу Чор Чуна подсел Ток Чун. Заведующий скользнул взглядом по лежавшей на столе анкете.

Еще минуту назад, во время беседы с Мун Чем Ди, заведующий выглядел строгим и официальным, а теперь спросил дружелюбно, запросто, как своего давнего приятеля:

— Итак, куда? В тыл или в горы?

— Конечно, в горы,—по-будничному просто сказал Ток Чун, будто речь шла о привычной работе на шахте.

«Как все просто!»—Чон Ок не верила своим ушам. Чор Чун поинтересовался семьей шахтера — сколько в ней человек, куда они направятся. Задребезжал телефонный звонок. Парторг поднял трубку, послушал и затем повернулся к Чор Чуну.

— Третий забой подготовлен к взрыву. Начинать?

— Все оборудование спрятано?

— Все.

— Пусть начальник участка лично убедится, все ли в порядке… тогда взрывайте, — сказал Чор Чун и вернулся к беседе с шахтером.

Чон Ок наблюдала за деловой обстановкой в парткоме и понемногу успокаивалась. Ей показалось, будто она на палубе могучего крейсера. За бортом бушует шторм, огромные волны с силой бьются о бронированную обшивку корабля, но он несется вперед, к своей цели. Парторг и Чор Чун ведут корабль точно по курсу, спокойно и уверенно. Теперь эти люди взяли в свои руки судьбу шахты, все повинуется их воле.

— Значит, взрывать?

— Эти документы сжечь?

— Во сколько собираемся?

Телефон звонил без передышки, засыпая вопросами парторга и Чор Чуна. Два человека отвечали, ни секунды не колеблясь. И Чон Ок это ободряло и радовало. Неожиданно вспомнились строчки Маяковского, заученные еще в школьные дни:

Партия —

спинной хребет рабочего класса,

Партия —

бессмертие нашего дела.

Партия — единственное,

что мне не изменит.

Сегодня приказчик,

а завтра

царства стираю в карте я.

Мозг класса,

дело класса,

сила класса,

слава класса —

вот что такое партия.

«Как это верно, — подумала она. — Да, именно «мозг», который управляет всеми движениями». Эта мысль заслонила собой все, заставила Чон Ок устыдиться того, что еще недавно, на пути в партком, ею владело чувство растерянности. «Ну и глупая же я! А еще называю себя партийцем…»

Неожиданно страшный удар потряс землю. Прислонившаяся к стене Чон Ок вздрогнула всем телом, сердце заколотилось. Разговор в комнате тотчас смолк, по лицам людей скользнула тень. А эхо взрыва волнами накатывалось на поселок и терялось в сопках.

Входили и уходили рабочие. Большинство из них были знакомы Чон Ок. Проводив Ток Чуна, заведующий отделом повернулся к девушке.

— Преподаватель Чон Ок? — в его голосе послышались чуть иронические нотки. Зато взгляд умных проницательных глаз вызывал доверие, как бы говорил, что вот мы, старые знакомые, и вновь встретились. И девушке стало как-то свободно на душе, чувство стеснения улетучилось. Заведующий отделом труда показался ей добрым человеком. — Всех научили танцевать? — глаза Чор Чуна светились доброй улыбкой.

— Завтра должны были давать концерт для раненых бойцов, вот и репетировали…

— Да, намечали… Но ничего… Придет день, когда будем… будем танцевать.

— Итак, что мы намерены делать? — спросил Чор Чун, роясь в стопке бумаг на столе.

— Я — как скажет партия, — Чон Ок старалась держаться спокойно.

— Хорошо. Надо эвакуироваться в тыл.

— Нет. В тыл не поеду,—возразила она.

— Выходит, останетесь здесь?—притворно нахмурился Чор Чун.

— Не здесь, а в горах.

— Только в горы и не иначе?

— Да. Только,—проговорила девушка.

Чор Чун изучающе смотрел на Чон Ок, как бы оценивал, на что она способна. Миловидное лицо, стройная, хрупкая фигура… Нет, он не мог представить себе эту молоденькую учительницу партизанкой. Никак не мог. Чор Чун еще раз углубился в анкетные данные. Читал и не верил тому, что написано. Не может быть ничего общего между Чон Ок и той девушкой, которой пришлось хлебнуть столько невзгод, столько выстрадать.

— Партизаны не танцами занимаются. Хорошенько подумайте.

— Я уже думала. В тыл ехать не могу…

В это время зазвонил телефон. Парторг передал трубку Чор Чуну. С первых же слов лицо Чор Чуна стало тревожным. Он приподнялся со стула и говорил стоя.

— Енхын?… Сегодня к вечеру… Понятно… — Положив трубку, Чор Чун обвел присутствующих взглядом и обратился к парторгу: — Сегодня вечером нужно уходить. Я останусь здесь и продолжу работу, а вас, товарищ парторг, прошу срочно отправиться с директором на шахту, чтобы скорее все закончить.

— Сегодня вечером? Не может быть!… Чье это указание? — парторг привстал.

— Звонил секретарь партийного комитета волости, — ответил Чор Чун. Он вернулся на свое место и продолжил разговор с Чон Ок.

— Ну хорошо. Согласен, можете идти домой и собираться. — Он энергично пожал руку Чон Ок, затем повернулся к остальным.—Все проверьте еще раз. Секретари ячеек должны лично убедиться, что все сделано как надо.

Чор Чун сдвинул бумаги на столе в кучу, попросил товарищей присесть поближе и принялся объяснять им порядок эвакуации.

Глава 6

С заходом солнца шахтерский поселок вдруг забурлил, зашумел. В каждом доме люди спешно собирались в путь, слышался плач женщин. Горела подстанция. Дым длинной полосой стелился над поселком. Мун Чем Ди сновал от одного дома к другому. Там подсобит упаковать, тут возьмет в руки лопату и вместе с хозяйкой дома закопает в землю ее семейные ценности. Придет, сделает, что его попросят, и уходит молча, не принимая благодарностей. Мол, это его долг, партийное поручение. Уходит с приподнятым настроением, строгий и важный. Люди его не узнавали. Бывало, Мун Чем Ди такой разговорчивый, сам все расспросит, поинтересуется, как идут дела, теперь старик отмалчивался. Никому и не заикнулся, что утром был в парткоме и получил задание. Никто об этом не догадывался.

— Все это теперь уже ненужный хлам. А бросать жаль, может, спрятать?… Вы, отец Чем Ди, сами посмотрите, — просили женщины, завидя старика в своем дворе.

— Врагам ничего нельзя оставлять, — отвечал Мун Чем Ди и принимался за работу.

Так он дошел до подножия сопки, где находился дом директора шахты. Дом старый, остался еще со времен японской оккупации. Штукатурка облезла, двери покосились, зато двор дома был просторней, чем у соседей, сзади — большой огород. Чем Ди помнил, как не раз помогал тучной жене директора ухаживать за огородом. Двое сыновей директора стояли в растерянности, не зная, чем они будут кормить кролика.

— Я соберу капусту, — вдруг решительно заявил карапуз лет семи. — Не хочу, чтобы кролик голодал.

— Я, я,—передразнил его мальчишка в школьной фуражке. — Много ты с собой возьмешь? Лучше отнесем его дедушке Чем Ди.

— Нет, возьмем его с собой.

— Надо маму спросить. Разрешит, тогда и возьмем, — миролюбиво согласился старший брат.

Жена директора просунула в дверь чулана вспотевшее красное лицо. Она занималась упаковкой вещей.

— Мама, можно нам взять с собой кролика?—спросил мальчуган. Но женщина не ответила, увидев у калитки Мун Чем Ди.

— О, отец Мун Чем Ди пришел!

Старик по ее заплаканным глазам, усталому виду понял, что здесь рады его приходу и ждут помощи. Он вошел в палисадник.

— Собраться — собрались, да ума не приложу, как дверь заколотить.

— Не велика беда… Давайте я. Гвозди и молоток есть? Если нет, принесу, — с этими словами Мун Чем Ди проковылял на улицу.

— Мама, а мама, возьмем кролика?… — не унимался мальчик.

— Чем мешать мне, лучше бы поискали гвозди, — она сняла с головы платок и вытерла им лицо.