Успех и счастье. Чему учить ребенка, чтобы он достиг всего, чего хочет - Саймон Вайн

В советские времена пользовался популярностью такой почти забытый сегодня развлекательный жанр, как «фокусы с их последующим разоблачением». (Как раз во время такого представления Воланд в «Мастере и Маргарите» одел по последнему слову моды московских дам-пролетарш. Точнее, не столько одел, сколько «обул»!)

На подобных вечерах одним из интереснейших был трюк с картами. Однажды автору довелось побывать на таком представлении. Фокусник (не Воланд!) достал увеличенную копию двухсторонней игральной карты. Она была достаточно большой для того, чтобы зрители могли ее разглядеть из любой точки зала.

Трюк состоял в том, что нужно было правильно назвать карту, которую показывал фокусник. Вот он начал быстро вращать карту вокруг своей оси, потом показал первую ее сторону залу и попросил назвать карту. Зрители хором воскликнули: «Тройка!» Потом фокусник повернул карту обратной стороной, и зал прокричал: «Четверка!» Тут он перевернул карту еще раз, и, ко всеобщему удивлению, на месте тройки оказался туз! Перевернул опять – и перед зрителями появилась шестерка!

Настал момент разоблачения. Ничего не говоря, фокусник показал зрителям ту сторону карты, где раньше был туз, который на наших глазах превратился в тройку. Теперь она опять таинственным образом обернулась тузом! Немного выждав для пущего эффекта, фокусник переместил руку, которой сверху держал карту, немного вбок, и оказалось, что перед нами – двойка, но не совсем обычная. На «правильной» карте знаки масти расположены симметрично – один вверху, а другой – внизу. Здесь же двойка состояла из одного знака в центре, а другого – вверху карты. Если фокусник держал карту снизу, все думали, что под его ладонью скрывается еще один симметричный знак, и решали, что перед ними тройка. Когда же он держал карту сверху, прикрывая один знак ладонью, все видели знак посредине «пустой» карты и думали, что это туз.

Чтобы усилить эффект, фокусник повернул обратной стороной другую карту, и перед нами опять оказалась четверка. Через минуту он перехватил руку, и карта на наших глазах превратилась в шестерку. Тут уж публика сообразила, что на самом деле на карте была изображена несимметричная пятерка. Когда фокусник держал карту за пустое место посредине сбоку, все предполагали, что его ладонь загораживает знак масти, и решали, что перед ними шестерка. Когда же фокусник заслонял средний знак масти сбоку, мы предполагали, что под ней пусто, и думали, что видим четверку.

Фокусник объяснил идею фокуса. Она оказалась очень простой. Мозг на основании нашего жизненного опыта «додумывает» за нас. Если бы в аудитории сидели дети или люди, которые никогда не видели карт, то, когда фокусник показывал бы им двойку, они так и говорили бы, что это двойка, а не додумывали, что карта выглядит как тройка.

Чем больше всевозможных типов опыта есть у человека, тем теоретически проще его провести, нужно только знать стандартные варианты разрешения ситуаций, с которыми он сталкивался. Такой человек будет «додумывать» реальность и «подстраивать» ее под ситуацию, с которой знаком.

Подобными интерпретациями заполняются не только «пустоты» памяти, но и восприятие будущего. Время, прошедшее между теми или иными событиями и сегодняшним днем, не только лишает прежние ощущения боли, но и мешает предположить, какие эмоции мы будем испытывать в будущем.

Американский психолог Д. Дилберт рассказывает о двух экспериментах. В первом люди, опрошенные в тот момент, когда они голодны, предполагают, что завтра, будучи голодными, захотят есть те же блюда, что и сегодня. Но на следующий день, после того как их накормили, большинство опрошенных отказались от этих блюд.

Во втором случае здоровых людей спрашивали, что они предпочтут в случае заболевания раком: смерть или тяжелейшее и мучительное лечение. Большинство опрошенных здоровых люди предполагали, что предпочли бы смерть. Но из опыта врачи знают, что те, кто уже заболел, выбирают мучительное и не гарантирующее успех лечение.

Иными словами, наше воображение фокусируется на наиболее яркой реакции, связанной с каким-то событием. При этом частично (если речь идет об опытных людях) или полностью (если люди – менее опытные) наши «внутренние прогнозы» не принимают во внимание все возможные чувства, которые могут существовать параллельно с наиболее очевидными. Например, многие больные люди не хотят покидать своих родственников и готовы терпеть немыслимые мучения, чтобы как можно дольше не расставаться со своими близкими. Так было и с моей мамой, которая боролась за каждую минуту на этом свете, чтобы не оставлять обожаемых ею людей.

В своей книге «Четыре соглашения» М. Руис рассказывает о верованиях жрецов толтеков – индейцев, чья загадочная цивилизация предшествовала тысячелетней цивилизации майя. Руис пишет, что все окружающее нас – это свет и порождаемые им образы, и этот мир иллюзий, как дымка, не дает нам понять самих себя.

Примерно так же описывает наше восприятие действительности и каббала (дословно «учение о свете»). Удивительно, столько учений, возникших в разное время и в разных частях света, пришли к выводу об иллюзорности нашего восприятия мира.

А раз это так, мы можем проще относиться к нашим переживаниям, идеям и друг к другу. Руис заканчивает свои рассуждения словами о том, что первый человек, который понял, что все мы отражаемся друг в друге, одновременно осознал, что в каждом из нас отражается окружающий мир. Он понял, что все мы – зеркала, отражающие мир, а наше воображение – это дым, искажающий мир[4].

И древние толтеки, и современные психологи указывают на одну и ту же черту человеческого мышления: мы непроизвольно, но постоянно сами себя обманываем, сами создаем миражи о нашем прошлом, настоящем и будущем. Поэтому можно согласиться с тем, что наша способность к воображению затрудняет разгребание «сундука».

Преграды, аналогичные воображению, на пути к нашему самопознанию воздвигает память.

Что мы в ней храним?

В XIX веке Дж. Белзони откопал пирамиду Хафра в Гизе. Несколько тысячелетий она пребывала в забвении. И вот исследователь, а точнее, охотник за антиквариатом разрыл тонны песка в почти случайно выбранном месте и увидел вход в огромный, вызывающий восхищение храм. Глядя на него, Белзони мог легко представить себе, как туда на протяжении столетий шли и шли вереницы людей. Храм, о величии которого в те времена говорили во всем цивилизованном мире, был заброшен так давно, что никто не мог толком объяснить, кем были нарисованные на стенах божества и как им поклонялись люди. Две тысячи лет храм простоял, укрытый песками, практически сохранив свою первозданность, но за это время над ним много раз менялись идеи, вероисповедания, власти, человеческие ценности.

Вы считаете, что эта историческая справка относится только к государствам и обществам? Оказывается, и человек, так же как и человечество, забывает и вычеркивает из своей памяти очень многое – гораздо больше, чем мы можем предположить. Помните слова Есенина: «Жизнь моя, иль ты приснилась мне?»

Но это не единственная проблема, связанная с памятью, которая под влиянием воображения способна «самоискажаться» и подстраиваться под настроение человека.

Поскольку многое из того, что мы думаем о себе, базируется на информации, хранящейся в нашей памяти, имеет смысл рассмотреть эту важную часть нашего «я» более детально.

Разные виды забывчивости

Итак, начнем с простого: с забывчивости. Видный отечественный психолог, профессор Ю. Гиппенрейтер отмечает, что дети часто плохо запоминают новую информацию и новые порядки. Родители могут думать, что они непослушные или даже умственно отсталые, а дети просто не удерживают полный объем требуемых от них вещей в своих головах. Гиппенрейтер рекомендует схематично изображать последовательность своих шагов – это будет памятка для поведения.

То же самое, что и с детьми, происходит с подчиненными, которым достается большой объем новой работы. В такой ситуации что-то да вылетает из головы. Только в случае с подчиненными мы более точно осознаем их умственные возможности. Когда же речь идет о детях, мы подсознательно исходим из того, что они так же хорошо запоминают новые для них вещи, как мы, взрослые, и то, что кажется нам простым, так же просто для них.

Но забывчивость бывает разная. Иногда действительно забываешь то, что нужно, но чаще – то, что показалось неважным. Вас когда-нибудь спрашивали: «Ты что, забыл?» Помните, какое удивление звучало в голосе вашего собеседника? Ему казалось, что вы упустили из виду нечто существенное, а вы просто не придали этому значения.

Причиной такого рода забывчивости служит конфликт между двумя сторонами памяти: конкретностью и универсальностью. Первая привязывает наши воспоминания к конкретному случаю. Например, произошло нечто, вызвавшее у вас определенные эмоции, и поэтому многие последующие события вы будете рассматривать, помня о своей первоначальной реакции.