Рассказы - Голиб Саидов

Поэтому, остановившись в ста метрах от дома, мы попросили водителя немного нас подождать с тем, чтобы на этой же машине возвратиться обратно домой.

Подойдя к воротам типичного каркасного глинобитного дома, мы с удивлением отметили для себя отсутствие привычной толпы людей, что могло означать лишь одно – с момента горестного события прошло не меньше недели.

Войдя в открытую дверь, мы вскоре оказались во внутреннем дворике дома, где нас и встретили домочадцы: супруга и тетушка нашего друга. Как и положено, по обычаю, они были одеты во всё белое. Самого хозяина не оказалось дома: он отлучился по каким-то делам.

Выразив коротко своё соболезнование, мы опустились на длинную лавку, расположенную вдоль стены. Перед нами находился стол, который очень скоро был заставлен традиционными сладостями, лепешками, парой фарфоровых чайников с горячим зеленым чаем и несколькими пиалами, расписанными традиционным восточным орнаментом.

Женщины присели неподалёку и, ввиду отсутствия муллы, один из нас прочитал несколько сур из Корана, после чего все совершили «омин» – традиционный жест, принятый среди мусульман.

– Берите, угощайтесь – по привычке стала настаивать хозяйка, налив в пиалы ароматный чай и пододвинув поближе к нам сладости и лепешки.

– Да, да, конечно – поспешно согласились мы, не притронувшись, однако, к лепешкам, и довольствовавшись одним лишь чаем.

– Отведайте, пожалуйста, хлеба – подала вдруг свой голос тётушка, сохранявшая до сего времени полное молчание.

Она приходилась родной сестрой покойной. Лет ей было далеко за семьдесят. Тем не менее, выглядела она значительно моложе: у неё были поразительно живые глаза, и во всём её облике читалось благородное происхождение. Держалась она просто, но с достоинством – что всегда являлось отличительной чертой коренных бухарцев. И только иссохшие морщинистые руки, с выпуклыми прожилками темно-фиолетовых вен, выдавали её истинный возраст.

Мы вновь согласно закивали головами, понимая, что это обычная дань уважения, принятая в любом восточном доме.

Наконец, допив чай и выждав для приличия несколько секунд, мы вознамерились встать из-за стола с тем, чтобы попрощаться и двинуться в обратный путь.

– Вы, всё-таки, так и не попробовали хлеба – с заметной горечью в голосе, произнесла старушка и, помолчав секунду-другую, с сожалением подытожила: – А зря…

Нам стало как-то неловко, и мы, не сговариваясь, чуть ли не одновременно потянулись к лепешкам. Отломив по небольшому кусочку, мы, молча, принялись жевать, запивая очередной порцией чая, предоставленной любезной хозяйкой.

Тётушка, с выступившими на глазах слезами благодарности, одобрительно посмотрела на нас и, через некоторое время, вновь нарушила тишину:

– Простите меня, старую, ради Аллаха! Мне совсем не хотелось быть назойливой. Однако, теперь я вижу, что вы действительно являетесь друзьями моего племянника и уважаете этот дом.

Она помолчала ещё с минуту и продолжила:

– Хлеб – всему голова. И это не просто слова. За этим кроется глубокий смысл. Я помню, как ещё моя бабушка рассказывала старую притчу на эту тему. Ведь, хлеб… – и тут она, словно опомнившись, спохватилась: – Впрочем, чего это я… вам, вероятно уже надо идти?

– Нет-нет: что Вы! Мы никуда не спешим. – поспешил я высказаться за всех, страшно заинтригованный возможностью услышать новую притчу и проникнувшись, непонятно откуда взявшимся, обаянием к этой удивительно кроткой и в то же время живописной личности. Было в её светлом и мудром взгляде что-то такое, что заставляло, полностью разоружившись, отдаться во власть этих чар, безоговорочно доверившись тому свету, который, казалось, исходит из каких-то далеких и неведомых нам – простым смертным – источников, которые существовали всегда, во все времена.

– Расскажите, пожалуйста! попросил я её, надеясь услышать нечто новое.

И – не ошибся.

– «Некогда, в далекие времена, – издалека и неспешно повела свой сказ старушка – жил да был на свете один красивый юноша, происходивший родом из благородной семьи, но рано лишившийся своих родителей.

Получив отменное воспитание, он с ранних лет усвоил кодекс поведения, и свод правил, предписанных молодому мусульманину. А потому, согласно традиции, всякий раз садясь за стол, он обязательно стремился разделить с кем-либо свою трапезу, свято памятуя предостережение древних: «Сотрапезником человека, единолично вкушающего свою пищу, непременно становится сам сатана».

Так, однажды, сидя в одиночестве во время обеда, он в отчаянии воззвал к Аллаху: «О Господи! пошли моему столу собеседника, чтобы смог я поделиться скромным достатком, даруемым Тобою, и дабы не оказаться мне среди потерпевших убыток!».

Плов начинал остывать, но молодой человек по-прежнему чего-то ждал, не притрагиваясь к еде.

Наконец, он решительно встал и вышел на улицу. На его счастье, как раз мимо его дома проходил одинокий странник. Обрадовавшись, юноша поспешил к нему навстречу.

– О уважаемый брат, я не знаю – кто ты, но не откажи мне в любезности и согласись разделить со мной мой скромный обед! – учтиво обратился к незнакомцу юноша.

Прохожего тронуло такое приглашение, и он согласился войти в дом. Однако, за всё время трапезы, гость всего лишь раз протянул свою руку к блюду, взяв одну-единственную рисинку и отломив от лепешки самый крохотный кусочек, с трудом проглотив их.

Понятно, что такой поступок не мог не огорчить гостеприимного хозяина, который не преминул выразить незнакомцу своё недоумение:

– Неужели, я чем-либо обидел тебя или моя еда оказалась невкусной?!

Ответ же, необычного гостя буквально ошеломил юношу своим откровением:

– Знаешь ли ты – кого пригласил к себе в сотрапезники? Я – ангел смерти Азраил. А нам, как известно, не положено вкушать человеческую пищу. И, тем не менее, в знак благодарности я, всё же, рискнул проглотить кусочек хлеба и единственную рисину.

Оторопевший хозяин в великом изумлении уставился на гостя. Однако, вскоре придя в себя и, не желая упускать такого уникального шанса, набравшись смелости, спросил:

– Если ты и в самом деле являешься ангелом смерти, скажи мне в таком случае: когда ты явишься за моей душой?

– В день свадьбы – мгновенно отреагировал ангел и спокойно пояснил: – В тот самый день, когда ты надумаешь жениться…

Пройдет ещё несколько лет, в течение которых молодой человек всячески будет стараться избегать общества прекрасного пола, памятуя слова, сказанные ему ангелом и намереваясь всю свою жизнь провести холостяком.

В один из дней, охотясь в окрестностях своих земель, он совершенно случайно столкнулся с государевой свитой, где, среди прочих, признал и самого монарха. Юноша вежливо поздоровается с повелителем и, узнав, что тот также собрался пострелять дичь, с радостью поспешит уговорить государя поохотиться вместе, на территории своих обширных владений. Монарх благосклонно примет его приглашение.

По окончанию удачной охоты, благородный повелитель, не желая оставаться в долгу, пригласит своего верноподданного к себе во дворец, где в честь последнего закатит роскошный пир.

Единственная и любимая дочь падишаха, завидев на этом пиру красивого незнакомца, мгновенно воспылает к нему страстной любовью и не удержится от того, чтобы не поделиться своей сокровенной тайной с родителем. Тот придет в неописуемую радость от этого известия и в тот же час, желая по достоинству отблагодарить молодого человека, предложит тому в жены свою дочь.

Какова же была ярость повелителя, когда неблагодарный гость осмелился отказаться от столь щедрого подарка. Наглецу был поставлен ультиматум: либо он женится на дочери падишаха, либо ему тотчас же отрубят голову.

Коротко поразмыслив над сложившейся ситуацией, удрученный юноша выбрал первое, решив, таким образом, оттянуть хотя бы на некоторое время свою неминуемую гибель.

Накануне намечаемой свадьбы, молодой человек уединится в предоставленных ему покоях, где всю ночь напролёт проведет в иступленной молитве, взывая к Всевышнему и оплакивая свою несчастную судьбу.

Наконец, в назначенный час перед ним возникнет ангел смерти Азраил.

– Да, ты оказался прав – горестно произнесет обреченный юноша, завидя ангела. – Теперь я убедился, что от судьбы никуда не уйти… Что ж, делай своё дело…

Несчастный в последний раз печально взглянул на небо, окончательно смирившись со своей участью, как вдруг ангел смерти вновь ошеломил свою жертву, признавшись:

– Я не могу забрать твою душу…

– Как так?! – удивился молодой человек.

– Аллах услышал твою молитву, – ответил ему Азраил, – а потому, в самый последний момент, остановил меня, устыдив:

– Как ты смеешь забирать душу того, с кем разделил кусок хлеба?!»