Бронзовый воин - Мишель Пейвер

5

Услышав лошадиное ржание, Гилас сразу укрылся в зарослях папоротника-орляка. Откуда-то снизу доносились мужские голоса, а еще оттуда пахло дымом костра.

Гилас неслышно спустился по склону, прячась то за одной сосной, то за другой. Он выглянул из кустов.

Лагерь Воронов внизу, в тридцати шагах от него. Похоже, проводники-Болотники говорили правду: бóльшую часть воинов Теламон оставил на севере, чтобы они переловили всех поверженных бунтовщиков, а сам отправился на юг с небольшой группой людей.

Неужели кинжал у Теламона? Или он по другую сторону Гор, в Лапитосе, родовой крепости Воронов? Гилас не знает. Зато он знает Теламона. Его бывший друг заносчив – и чем дальше, тем больше в нем спеси. В Египте Теламон вернул кинжал, а значит, теперь он не захочет с ним расставаться. Что, если Теламон придумал повод не отдавать оружие ни Короносу, ни Фараксу? Тогда он наверняка носит реликвию с собой.

Вороны разбили на ночь лагерь на горном склоне, на уступе. Слева от Гиласа по берегу ручья растут каштаны, а тропа ведет вниз, в ближайшую долину. Двое воинов-Воронов в черных доспехах из сыромятной кожи сидят, свесив ноги в воду, а еще трое что-то готовят в котле, висящем над огнем. В двадцати шагах от них, ниже по течению, еще четыре человека подбрасывают хворост во второй костер. Воины с ног до головы в пыли, вид у них уставший.

В противоположной стороне, справа от Гиласа, склон резко обрывается: там пролегает ущелье. На краю растет сосна, а под ней стоит единственный в лагере шатер. Он из алой шерсти: такой может принадлежать только вождю. Значит, вот где будет ночевать Теламон.

Прямо под Гиласом к колышкам привязаны две колесничные лошади. Кони щиплют траву рядом с частями разобранной колесницы, покрытыми ярко сверкающей позолотой. Гилас невесело улыбнулся. В предгорьях от колесницы и лошадей проку мало, но и то и другое дорогое и редкое, а Теламона всегда волновало, что о нем подумают. Ему и дела нет, что из-за его капризов воины вынуждены ухаживать за лошадьми, да еще тащить через Горы части колесницы. Как только они спустятся на равнину, Теламон наверняка прикажет собрать колесницу и запрячь в нее своих породистых, высоко вскидывающих ноги коней, а потом с удовольствием поскачет впереди всех.

Из шатра выскочил тощий испуганный раб с широким бронзовым сосудом и побежал к ручью набирать воду. Вскоре после этого полы шатра распахнулись, и оттуда вышел сам хозяин.

В последний раз Гилас видел Теламона в Египте, три Луны назад, и тогда на нем были богатые одеяния, но сейчас его бывший друг выглядит еще величественнее. Шлем с пластинами из кабаньих клыков украшен глянцевым гребнем из черного конского волоса, а доспехи не кожаные, а бронзовые, к тому же отполированные до блеска. На юбке тоже полоски сверкающей бронзы, бронзовые ножные латы защищают голени, а на предплечьях бронзовые наручи. Рельефный нагрудник ослепительно ярко сверкает в лучах вечернего Солнца, а наплечники до того массивные, что кажется, будто перед тобой легендарный герой былых времен. Перевязь наискосок пересекает грудь, на ней за спиной висят ножны, а в них меч с позолоченной рукояткой. Но несмотря на все это великолепие, Гиласу сразу бросились в глаза алые ножны на поясе Теламона. Из них выглядывала простая, ничем не украшенная рукоятка.

Гилас вздрогнул. Сердце забилось быстро-быстро. Ну конечно, это кинжал Короносов – что же еще?

Гилас тут же придумал, что делать. Как только все заснут, он потихоньку спустится по склону и подготовит себе путь к отступлению. Надо обвязать вокруг сосны веревку и спустить ее в ущелье. Тогда Гилас сможет сбежать в любой момент. Ну а потом он напугает лошадей и будет молиться всем богам, каких знает, чтобы Теламон и его люди кинулись ловить коней или хотя бы отвлеклись. Только бы успеть схватить кинжал и спуститься в ущелье!

План, конечно, ненадежный: Гилас ведь даже не знает, достанет ли веревка до дна ущелья. А как он может быть уверен, что Теламон оставит клинок в шатре? Вдруг возьмет да и выбежит с ножнами? Но идей получше Гиласу в голову не приходит, а медлить нельзя. Когда Теламон и его воины встретятся с остальной частью отряда или вернутся в Лапитос, до кинжала будет никак не добраться.

– Костры должны гореть всю ночь, – приказал Теламон. – Поставьте у меня в шатре жаровню, воткните факелы в землю вокруг всего лагеря и выставьте двух часовых. Пусть дежурят до рассвета.

Воины сразу понурились.

– Но, мой господин, в этих краях бунтовщиков раз-два и обчелся, – возразил один из них. – Вдобавок нам тогда придется собрать еще целую гору хвороста…

– Это не моя забота, – холодно ответил Теламон. – Исполняйте приказ.

– Да, мой господин.

Теламон развернулся и опять скрылся у себя в шатре. Хмурясь и ворча себе под нос, воины нехотя поднялись с земли.

А Гилас поудобнее расположился среди папоротников, дожидаясь темноты.

Вот сверчки застрекотали медленнее, а Солнце стало клониться к закату. Гилас наблюдал, как тени постепенно заполняли долину. Тучи заволокли небо. То, что надо. Лунный свет сейчас только помешает.

В Горах раздавались раскаты грома. С болью в сердце Гилас подумал о Разбойнице и Пирре. Они сейчас далеко, на юге. Но разделиться – хорошая мысль. Гилас правильно поступил. Идти вместе слишком опасно.

А внизу воины уже тащились обратно в лагерь с большими охапками хвороста. Они устало подбрасывали ветки в огонь и втыкали вокруг лагеря факелы, а потом поволокли в шатер Теламона бронзовую жаровню вместе с большой охапкой веток. Выполнив всю работу, воины расселись вокруг костра и накинулись на ужин. Из своего укрытия Гилас почуял запах луковой каши.

Уже почти стемнело, когда один из воинов встал, зевнул и не спеша направился к лошадям. Когда воин отвязывал черного коня, тот заржал в знак приветствия, зато гнедой с темной гривой прижал уши и попытался цапнуть мужчину желтыми зубами.

– Стой смирно, гад! – прорычал воин, схватил палку, размахнулся и стукнул коня по голове.

А потом потащил покладистого черного к воде и нетерпеливо топтался рядом, пока тот пил. В вечерней тишине до Гиласа ясно долетало хлюпанье. Конь не спешил и пил большими глотками, радуясь, что его наконец отвели к ручью.

Вернув черного коня на прежнее место, воин вскинул палку и осторожно приблизился к гнедому. При виде палки тот опять пригнул уши и закатил глаза, а стоило воину нагнуться, чтобы отвязать коня, как тот хватил его зубами за бедро.

Взревев от ярости, воин ударил лошадь по глазам. Конь пронзительно заржал и взвился на дыбы.

– Ну и оставайся без воды! – прокричал мужчина и под хохот и насмешки