Я украл Мону Лизу - Евгений Сухов

Князь Голицын соскочил с пролетки и, небрежно помахивая тонкой, будто бы игла, тростью, направился во флигелек, крепко прилепившийся к массивному помпезному зданию с колоннами. Вошел в небольшое помещение, которое вполне можно было бы назвать убогим, если бы не дорогие обои на стенах и не громоздкий стол из красного дерева, занимавший едва ли не половину помещения. На стуле, оперев локти в полированную поверхность, слегка щурясь, попыхивал сигарой худой мужчина в темно-коричневом сюртуке.

– Я граф Воронцов, – понизив голос, представился Голицын. – А вы, полагаю, частный сыщик Дюваль Морис.

– Именно так, ваше сиятельство, – с видимым равнодушием отвечал Дюваль. Привстав, он пожал протянутую руку графа. – Присаживайтесь.

Поблагодарив, Голицын сел, закинув ногу за ногу. Дюваль невольно задержал взгляд на одежде клиента, подобранной с большим вкусом. Сюртук был английского покроя. Верхняя пуговица намеренно расстегнута, и через распахнутый ворот просматривался галстук, повязанный крупным узлом. Брюки из мягкой шерсти заужены книзу, а на ногах узкие кожаные штиблеты с тонкой подошвой.

– У меня будет к вам необычный заказ, – произнес клиент, пытливо посмотрев на хозяина сыскного агентства.

– Говорите смелее, меня уже трудно чем-либо удивить, – подбодрил Дюваль.

– Что ж, это упрощает задачу. Вы знаете банкира Джона Моргана?

– Хм… Шутить изволите, месье, – положил Дюваль на край стеклянной пепельницы сигару. – Полагаю, что вряд ли отыщется человек, не слышавший о нем. Банкир, меценат, фабрикант, а еще очень страстный коллекционер предметов искусства.

– Вы довольно точно охарактеризовали его портрет. Мне нужно знать о некоторых частных контактах Джона Моргана.

Его собеседником был невероятно худой мужчина, состоявший, казалось, из одних углов. Даже при рукопожатии возникало ощущение, что поцарапаешься в кровь о его костистые ладони. На узком лице между широко поставленными глазами, отчего взгляд казался более пристальным, горбато торчал крупный нос, а под губами, настолько узкими, как если бы их не было вовсе, аккуратным ежиком пробивались темные усики.

– Задача не из легких, – натянутая на скулах кожа проявила острые углы.

– Я это понимаю. Поэтому я здесь. Мне известно, что такая задача вам по силам, не буду вдаваться в детали, но я наводил о вас справки.

– Она не из легких даже в чисто техническом плане, – добавил Дюваль. – У Моргана очень большой круг общения.

– Мне не нужны люди, с которыми он встречается на официальных мероприятиях. Кроме банкиров и заводчиков, там никого не встретишь. Меня интересует тайная сторона его жизни, не освещенная юпитерами, о которой известно только его ближайшему окружению.

– Обрисуйте, что конкретно вас интересует?

– Меня интересует человек, который заявится к нему в особняк в полнейшем одиночестве. Возможно даже, тайно, инкогнито, если хотите. А потом уйдет через черный ход, чтобы его невозможно было выследить. – Обезоруживающе улыбнувшись, продолжил: – У меня должна состояться помолвка с племянницей господина Моргана…

– Примите мои поздравления, граф.

– Пока еще рано поздравлять, обнаружилось немало людей, кто хотел бы ее расстроить. В моем окружении есть человек, который докладывает ему о каждом моем шаге. Кто он, я не знаю, но намерен его вычислить с вашей помощью.

Тонкая губа детектива неприязненно дрогнула, отчего усики обломились в неровную дугу.

– Вот даже как… А вы не думаете о том, что господин Морган захочет встретиться с ним вне своего дома?

Князь Голицын отрицательно покачал головой:

– Исключено! Как вы это себе представляете? Мультимиллионер будет встречаться с ним где-то в тенистом бульваре на лавочке, так, что ли? Назначать встречи в гостинице или в учреждении тоже не его стиль. А потом там могут просто подслушать. Он пригласит этого человека в то место, где будет чувствовать себя в полнейшей безопасности. Морган очень осторожен, ему нет смысла ссориться с моей семьей, она ведь тоже достаточно влиятельна. В Сибири у нас золотые рудники… И господин Морган рассчитывает включиться в этот бизнес.

– Кажется, я понимаю вас. Когда прикажете приступить к наблюдениям?

– Признаюсь вам откровенно, начинать нужно было уже вчера.

– Надеюсь, что еще не поздно.

– Я должен знать все о том человеке, с которым он встретится: кто он такой, как его зовут, где он проживает и чем занимается. А уж он выведет меня к человеку из моего окружения.

– Работы много. Мне нужно будет подключить своих помощников, господин Воронцов, – произнес частный агент.

– Хорошо, увеличиваю ваше вознаграждение вдвое! Если это будет действительно тот человек, который меня интересует, то вы получите еще столько же.

– Условия меня устраивают, – серьезно объявил Дюваль Морис.

– Когда мне ждать первых результатов?

– Полагаю, что где-нибудь через неделю.

– Что ж, позвольте откланяться. Я объявлюсь у вас с первыми результатами.

После завершения военной карьеры в драгунском полку Дюваль Морис шесть лет проработал в сыскной полиции Марселя, где сумел добраться до заместителя префекта. Потом, неожиданно охладев к государственной службе, он решил организовать собственное частное разыскное бюро, рассчитывая преуспеть. Именно с этой целью он перебрался в Париж – город роскоши, забав, развлечений, бесконечных желаний, которые, как известно, зачастую соседствуют с преступлениями. Пригласив в помощники двух бывших сослуживцев, Дюваль Морис рьяно взялся за работу частного сыщика, получая от влиятельных людей весьма значительные заказы. Уже через год успешной работы он почувствовал себя вполне обеспеченным человеком и даже располагал собственным выездом из тяжелой кареты и четырех лошадей вороной масти.

Правда, нынешнее сыскное дело было во многом скучноватым и по большей части ограничивалось семейными драмами, самыми отягчающими из которых была супружеская измена. Его клиентами были люди состоятельные, и денег на тайну следствия не жалели.

Весьма интересным заказчиком был господин Воронцов (со своей стороны Дюваль навел о нем справки), прослывший в Париже невероятным гулякой и дамским угодником. Человек весьма состоятельный, выписывающий с Волги на ужин живую стерлядь, доставлявшуюся ему железнодорожным путем в огромных дубовых бочках. Но даже он, с его огромными возможностями, был карликом в сравнении с могуществом Джона Моргана, на которого работала целая армия сыщиков и чье личное состояние равнялось бюджету двух десятков европейских стран, а его банковская империя вольготно расположилась по обе стороны Атлантического океана. Морган был невероятно влиятелен и опасен. Вряд ли во всем Париже отыщется еще один ненормальный, рискнувший следить за великим Джоном Морганом. Впрочем, так даже интереснее.

Выслушав предложение господина Воронцова, Дюваль Морис понял, что не сумеет устоять перед новым рискованным делом, – уж очень хотелось заглянуть в акулью пасть банкира. Господин Морган вполне подходящая кандидатура, чтобы бросить судьбе очередной вызов.

Все произошло примерно так, как и предсказывал господин Воронцов. На третьи сутки ожидания к парадному подъезду подошел невысокий худощавый брюнет около тридцати пяти лет с тонкими щеголеватыми усиками на капризной губе. Остановившись на противоположной стороне улицы, Дюваль Морис некоторое время внимательно осматривал внушительный особняк магната, как если бы намеревался его купить, а потом решительно направился к парадному входу, прямиком к вышедшему швейцару с огромной русой бородой.

Из кареты, что Дюваль Морис выбрал для своего наблюдения за домом, прекрасно было видно лицо швейцара, преисполненное необыкновенной важности. Его легко можно было бы принять за хозяина великолепного особняка или распорядителя, если бы не золоченая ливрея…

– Абдель, покарауль здесь, я присмотрю за запасным выходом.

– Хорошо, месье Дюваль, – охотно отозвался помощник.

Абделю было немногим более двадцати. Дважды он пробовал поступить в полицию, но всякий раз в сыскном отделе находили причину для отказа. И юноша нашел себя в частном сыскном бюро Дюваля Мориса в качестве помощника. Надо было признать, что у парня к розыску был определенный талант. Обладая неприметной внешностью, будучи невероятно артистичным, он способен был проникнуть в самые труднодоступные места. При надобности мог открыть дверь отмычкой, пролезть через форточку и отыскать улики там, где, казалось, их не должно быть. Его старания нередко граничили с противозаконностью, однако подобный риск приносил свои плоды, и некоторые дела, поначалу казавшиеся совершенно бесперспективными, вдруг раскрывались в считаные часы.