Останки прошлого - Дмитрий Александрович Македонов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На блокпосте меня передали ефрейтору — помощнику начблокпоста. И мы, одни под синим лунным светом зашагали в глубь городских улиц. Город, который всегда казался мне таким родным, теперь был похож на застывший труп. Панельки напоминали не муравейники с живыми существами, а склепы с тысячами пустых глаз. Я не смог долго смотреть на эту скорбную картину и опустил взгляд на дорогу.
Через несколько минут мы оказались последи большой площади, на которой расположился крупный палаточный городок. Военные сновали тут и там, разбиваясь на группы, малые и большие. Мы оказались у просторной палатки и вошли.
Внутри пахло папиросами и чернилами. За столом сидел коренастый подполковник с коротенькими усами и заполнял некие бумаги. Ефрейтор доложил о прибытии, и подполковник его отпустил. Я остался один на один с серьезным военным, по всему виду которого можно было судить о его недюжинном опыте и выучке. Особенно ярко говорил об этом длинный шрам на его виске — очевидно, виной ему была пуля. Он поставил точку в своём документе и отложил его. На удивление, он чуть улыбнулся мне и попросил сесть. Я повиновался. Подполковник тут же начал расспросы, кто я да откуда. Отвечал я честно, опасаясь лгать такому серьезному человеку, у которого за спиной, в комоде, виднелась обширная картотека. Только об одном я продолжал лгать — о моём «путешествии» по лесу. Вдруг он задал неожиданные вопросы: не пил ли я проточную воду последние три дня, и не вступал ли в схватку с кем-либо. Вода была у нас в экспедиции, взята ещё неделю назад, а последние сутки обходился без неё. Только сейчас я понял, насколько сильно хочу пить. Он предложил мне бутылку минералки, и я не отказался. Драк у меня тоже не было — о случившемся на станции я, конечно, не сказал. Подполковник поверил мне, предупредив лишь, что меня всё равно осмотрят сверху-донизу. Кивнув, я отпил ещё воды и вдруг спросил:
— Если город эвакуирован, то что будет со станцией?
— Ничего. Работники тоже были эвакуированы. — твёрдо сказал он.
Конечно, это была ложь.
— Но… сможете ли вы помочь мне? Мои родители были там, я не знаю, где их искать.
— В Салехарде. — так же коротко ответил он.
Очевидно, я мешал подполковнику работать и уже сильно раздражал его. Я хотел было узнать, что мне делать дальше, как вдруг в палатку влетел взволнованный офицер:
— Товарищ подполковник… — он хотел что-то сказать, но завидев меня, остановился.
— Говори, — кивнул ему подполковник.
— Там… В больнице… ЧП.
Подполковник понял о чём речь, встал, надел фуражу и приказал мне:
— Оставайтесь здесь, — офицеры ушли, а я, как законопослушный гражданин, последовал приказу.
Не прошло и часа, как начали раздаваться громкие звуки. Они были вдалеке, их природы я пока не понимал, но ещё через несколько мгновений ухающие удары превратились в отдаленные взрывы. Пока что я не поддавался панике, но, когда на площади послышались возгласы приказного тона и яростные крики, я выбежал на воздух.
Улица была погружена в панику. Солдаты бегали из одной палатки в другую, офицеры орали что-то своим подчинённым, а на другом конце города, вдали, виднелось зарево пожара. Я не знал, что делать: каждый солдат был занят выполнением приказа, а офицеры — его отдачей. Но тут произошел ещё один взрыв — куда ближе к площади. Я не знал, что было ему причиной, но нарастающие дикие крики, показавшиеся мне знакомыми, привели военных в состояние боевой ярости. Солдаты быстро направились к новому пожару под возгласы офицеров и площадь вскоре практически опустела. Зато впереди шла плотная стрельба, вперемешку с криками боли и злобы. Всё это время я стоял неподвижно, будто бы загипнотизированный, поскольку понял, что нахожусь посреди большого события, свидетелем которого, возможно, я был один. Но меня пробудил новый взрыв, ещё ближе к площади. Не зная, как поступить, я просто побежал что есть сил в сторону моста, ведущего к родному правому берегу.
По пути, на главном проспекте города, мимо меня проехали два танка, а за ними и БТР. Бой позади не утихал, но его интенсивность в разы снизилась. Когда у самого моста я окончательно выбился из сил, мимо меня, обратно на правый берег, проехали танк и БТР — те же самые, что ехали на подмогу. Стрельбы больше не было — только слышался позади один нарастающий крик. Обернувшись, я заметил позади толпу обезумевших людей, бегущих на меня. Осознав угрозу, я собрал последние силы и побежал на другой берег, где виднелся плотный строй военной техники. Среди общего гула позади, с другого берега послышался крик из громкоговорителя:
— Быстрее! Мост будет взорван!
Не знаю, как я расслышал эти слова среди хаоса звуков, но я ускорил темп, находясь на середине пути. Вдруг слева от меня подорвался второй мост в городе, что придало мне ещё больше сил. Наконец, когда рёв позади оказался слишком близко, я перешагнул границу моста, и тут же последовал страшный грохот — мост был уничтожен вместе с исчадиями ада, когда-то бывшими людьми.
На берегу меня, лежащего на асфальте, кто-то похлопал по плечу. Затем, продолжая держать на холодном асфальте, коротко опросили — спрашивали примерно то же самое, что и погибший подполковник. Наконец, мне сказали:
— Вставай! Сейчас представление начнется, — то был небритый рядовой.
С его помощью я поднялся и только сейчас осознал, что к городу приближалась метель. Чувствуя первые крупные снежинки на лице, я оглянулся к левому берегу. Там, на набережной, стояло много сотен обезумевших людей, иступленных яростью. Не помню своих мыслей в тот момент, может их и не было, но через несколько мгновений началось нечто ещё более грандиозное, чем подрывы мостов.
Когда метель разошлась, и другого берега стало почти не видно, воздух потряс шум реактивных двигателей. Ещё секунда, и над нашими головами пролетела эскадрилья самолетов. Момент, и левый берег сотрясся под ударами тяжелых бомб. Я смотрел, как родной моему сердцу город превращался в руины, как горели под ударами зажигательных зарядов его горожане, мои соседи. Я не мог свести с этого дикого представления взгляда, понимая, что моя прежняя жизнь закончилась, а
