Великая Отечественная война: правда и вымысел. Выпуск 10 - Коллектив авторов

Э. С. Рацибринская поделилась впечатлениями: «Детский сад, 2-я линия, дом № 14, 1-й этаж. <…> В игровой комнате на стене репродуктор, он всегда включен. Рисуя, мы слушаем сводки Информбюро, музыкальные передачи, чаще всего – песни. Многие из них мы знаем наизусть и тихонько подпеваем: "Эх, тачанка-ростовчанка", "По долинам и по взгорьям"…» [4].

Журнал «Огонек» обращал внимание на то, что «образ героического Ленинграда, силу духа его мужественных жителей лучше и полнее всех передает в своем творчестве Николай Тихонов <…>

Николай Семенович и Мария Константиновна почти безвылазно прожили в своем родном Ленинграде все время войны и вражеской блокады, перенесли много трудностей и лишений. Поэтому вывести их чем-либо из равновесия также трудно, как трудно нарушить спокойную уверенность бывалых солдат, закаленных в огне войны» [3, с. 13]. Не случайно «Правда» публиковала «Ленинградские рассказы» Николая Тихонова, раскрывающие бесстрашие, взаимопомощь и гуманизм советских людей [14], печатались они и на страницах журнала «Ленинград»: «Зимой кончился ток, завод стал, он таскал воду в бочках между сугробами, ел хряп в столовой, спал под полушубком, разбирал старые деревянные дома на дрова. Потом снова завод заработал, стал, как он говорил, делать "секреты" для фронта. Как он выжил – сам не знал. Было и холодно и голодно, но он с мужицкой выносливостью терпел все отлично, и когда пахнуло первым весенним теплом, ожил совсем» [13].

Хранящиеся в отделе рукописей РНБ машинописные копии некоторых радиовыступлений Н.С.Тихонова, на которых после рукописных правок стоит штамп «Радиопередача разрешается» с подписью уполномоченного Леноблгорлита, подводят итоги борьбы: «Я вижу, как в тишине ноябрьской ночи возникает длинный, тонкий шпиль Адмиралтейства, стены Петропавловской крепости, Ростральные колонны, как блестит Нева <.. > Вся советская земля свободна от врага! <…> Где миллионы жадных, озверелых дикарей <.. > как будто сама земля раскрылась и пожрала эти разбойничьи орды. Где их страшная техника, свезенная со всей Европы, гремевшая на наших дорогах? Жалкие остатки ее еще валяются, покрытые ржавчиной в лесах и полях, но нет ее больше в помине! Красная Армия уничтожила бандитов вместе с их вооружением. Красная Армия вышвырнула уцелевших обратно за рубежи, откуда они пришли, и сама пришла на границу их логовища, которое уже горит» [9, л. 4], «Покрытый ранами и рубцами стоишь ты во всем величьи, город-герой, город-победитель <…> ты страдал от голода и холода, ты не знал сна и отдыха. Ты работал непрерывно, как сказочный богатырь, выковывая победу!» [9, л. 5], «Все уже позади. Осадные темные ночи, голодные дни, вой бомб и свист снарядов, кровавые лужи на улицах и развалины домов» [9, л. 7], «Бурьян на месте цветущих селений и много могил героев («героев» вписано впоследствии от руки. – А. К.), павших за свободу Ленинграда. Они лежат, наши мертвецы, честные солдаты, герои страшных сражений. Они умерли с возгласом: за родину, за Ленинград! Они умерли, зная, что победа будет наша, что они, родившиеся на этой священной земле, не отдадут ее никому. Они спят последним сном, но они не молчат. Они говорят: мы сделали свое дело, мы умерли за то, чтобы эта любимая земля, чтобы этот родной город стали еще прекраснее» [9, л. 8].

Политрук Смольнинского батальона 6-го истребительного партизанского полка М.А.Поспелов вспоминал, что в их отряде воевал Николай Большаков, немолодой уже человек, которого старались не посылать на опасные задания, поскольку «физически он был слаб». В один из вечеров он спросил, почему его не берут в разведку? Пошли навстречу. Возле деревни Зеленый Клин Большакова и Глухова оставили в дозоре за околицей, остальные направились к избам. Послышалась стрельба. На следующее утро разведчики узнали, что произошло. Оказалось, немцы случайно наткнулись на дозорных. Василий Глухов был сражен наповал, а раненого Большакова стали допрашивать перед толпой колхозников. Несмотря на истязания, Большаков не сказал ни слова. Он был еще жив, когда его бросили в сарай с сеном, заколотили дверь и подожгли [10, с. 22–23].

Когда партизаны перешли линию фронта, М.А.Поспелову сообщили из штаба, что его приглашает к себе какой-то писатель. Это был П. А. Павленко. Он сидел у стола, что-то быстро писал. Его заинтересовали подробности гибели Николая Ивановича Большакова. На следующий день вся страна услышала по радио волнующий очерк писателя о мученической смерти героя. «Все слушали радио, затаив дыхание». Очерк П.Павленко «Отомстим врагу за муки и смерть Николая Большакова» был напечатан в газете «Красная звезда» 11 октября 1941 года [10, с. 42]. И перекликались эти слова с иными: «Вдохновляет стойкость и героизм самого Ленинграда» [5].

Вклад деятелей культуры в создание поражающих воображение образов трудно переоценить. Однако при этом всегда надо помнить, что механизмы государственного воздействия на массовое сознание вырабатывались до начала Великой Отечественной войны. И за яркими и неожиданными авторскими подходами незримо присутствовала фигура А.А.Жданова, который, подобно часовщику, собрал разрозненные части в единое целое и привел в действие идеологический механизм военного времени.

1. Васильева Т. В. Позывные мужества. опыт ленинградского блокадного радио: учеб. пособие к курсу лекций и иллюстративные материалы. СПб.: Специальная литература, 2009.

2. Вишневский Вс. комсомольцам Ленинграда // комсомольская правда. 1941. 17 сентября.

3. Воронов Н. на шестом этаже ленинградского дома // огонек. 1943. № 34–35. 30 августа.

4. Жукова Ю. 27 января – день полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. рациборинская (Самотыя) Элеонора Станиславовна // За строительные кадры. 2011. № 56. Февраль.

5. За Ленинград деремся! // Правда. 1942. 07 февраля.

6. Инженер-экономист. 1932. 18 марта.

7. Кулагин Г. дневник и память. о пережитом в годы блокады. Л.: Лениздат, 1978. 320 с.

8. Над чем работают писатели // ленинград. 1943. № 15–16.

9. ОР РНБ. Ф. 552. ед. хр. № 70. л. 4.

10. Поспелов М. на невидимом фронте. СПб.: вести, 1997.

11. Почепцов Г. Г. Психологические вой ны. м.: рефл-бук; к.: ваклер, 2000. 528 с.

12. Селиванов В. Н. Стояли как солдаты. блокада. дети. ленинград. СПб.: Эго, 2002. 222 с.

13. Тихонов Н. «я все живу…» (из книги «ленинградские рассказы») // ленинград. 1942. № 1. Сентябрь. С. 3.

14. Тихонов Н. черты советского человека (ленинградские рассказы) // Правда. 1942. 06 марта; Правда. 1942. 08 марта; и др.

15. Шепилов Дм. Непримкнувший. М.: Вагриус, 2001. 399 с.

16. Te ‘Girl from Leningrad’ Writers Letter to Press. Daily Worker. 1942. February 6.

Μ. Ю. Евсевьев

Выставки изобразительного искусства в блокадном Ленинграде

Аннотация: В статье на основе архивных материалов рассмотрена история выставочной художественной деятельности в блокированном Ленинграде (1941–1944), отмечена организаторская деятельность ЛССХ. В заключение перечислены открывшиеся в этот период экспозиции произведений изобразительного искусства.

Ключевые слова: выставки, изобразительное искусство, блокадный Ленинград, ЛОСХ, ЛССХ, Великая Отечественная война, художники-фронтовики.

Mikhail Y. Evsevyev. Art exhibitions in the siege of Leningrad

Abstract: The article presents on the basis of archival materials the history of art exhibition activities in the blockaded Leningrad (1941–1944), and specifies the organizational activities of the Leningrad Union of Artists. In conclusion, the exhibitions of the works of fine art openedduring that period are listed.

Keywords: exhibitions, fine art, besieged Leningrad, the Leningrad Union of artists, Leningrad Union of artists, the Great Patriotic war, the artists-veterans.

©М.Ю.Евсевьев, 2017

Ленинград – город-герой, город трех революций, колыбель Октября, культурная столица России и многое другое, о чем мы знали и знаем с детства. Значительно реже приходит в голову мысль, что никому в течение трехсот лет не удалось сломить волю жителей города и вторгнуться его в пространство. Хотя намерения такие были, как известно, и в Петровское время, и в начале XIX века, и в разные периоды XX столетия. Все попытки захватить город наталкивались на упорное сопротивление его обитателей, и чем более сильным и жестоким был враг, тем яростнее было противоборство. История блокады Ленинграда 1941–1944 годов убедительно демонстрирует это. Сопротивление ленинградцев было всяким: принципиальным, глубочайшим, стихийным… но и организованным тоже. И если уж речь идет о таком странном для голодного «ледяного ада» (каким воспринимался город) явлении, как выставки изобразительного искусства, то, конечно, это «экспромт», который мог состояться только в результате хорошей подготовки.

Организатором выставочно-художественной жизни в городе и на фронтах, окружавших его, как ни парадоксально, был Ленинградский союз советских художников (ЛССХ, или ЛОСХ – Ленинградское отделение союза художников, как позднее его стали называть, что менее верно). Впрочем, это не парадокс. Не будь колхозов – у армии во время войны не было бы хлеба; не будь ЛССХ – не было бы организатора процесса. Вспомним, в Гражданскую войну художественные группировки не подавали признаков жизни, всю работу делал Наркомпрос и его отделы [3; 4].