Ее Звали Карма - Светлана Поли

Катя быстро сдружилась с Берджу, и ее почти всегда можно было видеть в его компании или среди скоморохов. Постепенно она осваивала чужой язык и причудливые танцы. Парама полюбила эту добрую и ласковую девочку, которая с нежностью называла ее тетушкой. Однако женщина всегда помнила о том, что Катерина — княжна, и не сильно привечала ее, опасаясь людских пересудов и гнева своего нового господина. И хотя Василий не был против детских забав дочери: та была больно похожа на мать, и, чем старше становилась, тем сильнее напоминала умершую при родах княгиню, — все же условности двора строго соблюдал…

Шли годы. Катерина с Берджу росли. Их дружба со временем принимала иную окраску и, чувствуя это, они старательно скрывали такое открытие от посторонних…

Утро. Весело и призывно щебетали за окнами птицы, поочередно подлетая и присаживаясь на дубовый подоконник. Молодое солнце заглядывало в опочивальню и шаловливо играло на спящем лице девушки. Ее расплетенные волосы разметались по постели. Катерина повернулась на другой бок и потянулась.

Под окном раздалось мелодичное посвистывание. Катя соскочила с постели, откинув покрывало, и подбежала к окну, согнав прыгающих воробьишек.

— Берджу, я сейчас, — помахала она ему рукой и направилась к сарафану, на ходу снимая ночную сорочку и хватая чистую.

В опочивальню нагрянули няньки с умывальными принадлежностями.

— О, нет… — простонала Катерина и бессильно опустилась на кровать. — Как вы надоели! Я сама! Евдокия, я управлюсь сама. Оставьте воду и уходите. Ну же!

— Не серчай, княжна, но мы поможем тебе одеться и причесаться, — твердо, но учтиво проговорила пожилая женщина.

Девушка подбежала к окну.

— Няньки пришли… — потухшим голосом сообщила она Берджу.

— Я буду ждать на нашем месте у реки, возле рощи, — сказал парень и направился к воротам.

Катерину помыли, причесали, одели в чистый сарафан и препроводили в покои батюшки. Показавшись ему на глаза, ответив на пару-тройку вопросов о прошедшей ночи и грядущем дне и расцеловав родителя в обе щеки, Катюша «на крыльях» понеслась через сады и городские ворота к реке. Увидев издали сидящего у воды Берджу, она припустилась бегом.

— Фу, еле вырвалась, — проговорила она, переводя дыхание и присаживаясь на камень рядом.

Парень улыбнулся и протянул раскрытую ладонь полную земляники.

— Ой, какая крупная… — удивилась Катя и стала отправлять ее себе в рот, беря сразу несколько ягод. Ополоснув в реке ладони от ягоды, молодые взялись за руки и помчались по цветущему лугу к своему любимому месту. Здесь они углубились в рощу и, развалившись в траве, стали мечтать о путешествиях, рассказывать страшные сказки, смешные истории и выдумывать представления, чтобы потом их показать отцу Кати.

Однажды Парама остановила сына, спешащего на свидание.

— Берджу, сынок, не зайдут ли ваши дружеские отношения слишком далеко? Може их вернуть, покуда они не отправились куда-то дале?

— Ничего худого меж нами нет.

Мать опустила голову.

— Не пара она тебе, сынок. Не пара. Не забывай, что Катерина — княжна, а ты — крепостной артист…

— Я просто веселю княжну, матушка.

— Гляди, сынок, как бы дурного чего не вышло.

— Не беспокойтесь, — он обнял мать. — Я пойду?

— Ступай уж, — вздохнула Парама и погладила сына по щеке. Прикоснувшись к ногам матери, Берджу поспешил к реке.

Было тепло и солнечно. Молодые гуляли по лесу, собирали цветы и плели венки, играли в прятки, укрываясь за стволами берез и тополей, соревновались в беге, догоняли друг друга в салки. Намаявшись, сели на траву и притихли.

— Берджу… — Катя повернула к нему свою голову, украшенную пышным венком из полевых цветов, и встретилась с пылающими черными глазами. Оробев, она потупила взор. — Почто сердце так сильно стучится в груди?

— Мы бегали…

— А когда не бегаем? У тебя случается такое: ни с того, ни с сего оно начинает трепыхаться, словно выскочить хочет? А? — она снова глянула на него.

— Случается… — Берджу, не моргая, смотрел на подружку. — У меня и теперича оно трепыхается так, что в голове отдается…

— Правда?!

— Мы становимся взрослыми, — пояснил юноша.

— Так тревожно отчего-то…Мне нынче так хорошо, что становится страшно, — сказала Катя, глядя куда-то перед собой.

— …Ты такая красивая, — загадочно улыбнулся Берджу, склонив на бок свою увенчанную цветами голову.

Девушка смущенно улыбнулась и, поднявшись с земли, обняла березу.

— Если бы я был князем… — вздохнул парень.

— И что бы было? — оживилась Катя и вопросительно посмотрела на него.

— Я бы женился на тебе.

— Правда?! — глаза ее засияли, но через мгновенье погасли. — Но ведь ты…

Берджу поднялся, стряхнув со штанов траву, подошел к березе и, положив свои ладони поверх ладоней Катерины, заглянул ей в глаза.

— Неужто все так худо?

— Значит я могу выйти замуж только за князя? — испуганно прошептала девушка.

— Или за купца, или за боярина…

— Но, Берджу… — начала было она.

— Почто мысли твои о грустном?

— А я-то думала… — растерянно пролепетала Катерина.

Вдалеке послышался топот копыт.

— Бежим скорее отселе, — Берджу схватил ее за руку, и они поспешили скрыться. — Здесь есть сухое дерево, выщербленное с одной стороны. Мы можем укрыться внутри него.

Они подбежали к дереву с широким стволом и юркнули в глубокую трещину в коре. Стук копыт приближался. Послышались голоса, мужская бранная речь и дикий хохот.

— Работенка не бей лежачего, — говорил один.

— Да. И выпивки вдосталь, особливо под праздники, — засмеялся другой.

— Но и грязные дела случаются, — встрял третий. — Так что деньгу и почести не за дарма выручаем.

— Брось, это редкостное дело. Обычно же — на заставу, да обратно, — резонно заметил второй.

— А душу мне греют скачки, — сказал первый. — Жду не дождусь, когда сызнова игрища настанут.

— Опять третьим придешь, — заметил второй, и все четверо разразились смехом.

Катерина силилась чихнуть, и она бы чихнула, если бы Берджу не зажал ей нос. Катя бесшумно вздрогнула и открыла испуганные глаза, прислушиваясь к окружающему шуму. Рокот голосов начал стихать, топот копыт слышался все дальше и дальше. Вновь воцарилась тишина, но молодые не спешили выбираться наружу. Они смотрели друг на друга и, казалось, не дышали. Их лица были близки, одно сердце чувствовало стук другого.

— Можно, я поцелую тебя? — прошептал Берджу.