Иван IV «Кровавый». Что увидели иностранцы в Московии - Владимир Мединский

Посол, сильно огорченный такими речами, не желал однако ж (как бы опасно ни было для него самого) позволить царю нарушить приличие по отношению к чести Ее Величества и, полагая, что, подчиняясь его дурному расположению, не получишь от него должного, отвечал ему смело и выразительно, что королева, его повелительница, величайшая в христианском мире государыня, равна ему, считающему себя сильнейшим, что она легко защитится от его злобы, не имеет она ни в чем недостатка, чтобы напасть на всякого, кого она или имеет врагом или будет иметь. «Хорошо, сказал царь, что скажешь ты о французском короле или испанском». «Истинно, отвечал посол, я считаю королеву, мою государыню, столь же сильной, как и каждого из них». Тогда царь сказал: «а что ты скажешь о германском императоре». «Такова сила королевы, моей государыни, отвечал тот, что король, ее отец (не очень давно) платил субсидии императору в его войнах против французов».

Этот ответ так не понравился царю, что он сказал послу, что тот не посол и что он выгонит его из комнаты. На это тот отвечал, что царь может поступать по желанию, так как он (посол) находится в его стране, но что он имеет государыню, которая, без сомнения, отомстит за всякую причиненную ему обиду. Царь вдруг приказал ему идти домой. Посол, поклонившись не больше, чем требовал обычай, вышел. Однако немного спустя по выходе посла из палаты, когда гнев царя несколько утих, он говорил стоявшим около советникам многое в похвалу послу за то, что тот не хотел допустить ни одного обидного слова о своей государыне, и высказал при этом желание иметь самому таких же слуг.

Едва посол провел в своем помещении какой-нибудь час, как царь, поняв по особенному поведению посла (он не имеет недостатка в способности право судить), что тот знал, что это был припадок (болезнь) царя, послал к нему своего думного дьяка сообщить, что несмотря на все, что произошло, царь по своей великой любви, какую он питает к королеве, своей сестре, призовет его (посла) к себе и даст ответ на все пункты просьбы; далее этот дьяк с радостью сообщил, что царь окончательно решил отправить знатного вельможу послом к королеве, своей сестре, какого он еще никогда не отправлял, а также, что он решил послать королеве подарок ценою в 3 тыс. фунтов, а посла он удовлетворит при отъезде подарком в 1 тыс. фун., далее этот же дьяк объявил, что на следующий день царь пришлет к нему вельможу для расследования дела об обидах, причиненных ему думным дьяком Щелкаловым и его прислужниками. На следующий день царь прислал Богдана Бельского, главнейшего и самого доверенного своего советника; этот муж расспрашивал посла обо всем, в чем тот считал себя обиженным, дополнил ему недостающее и восстановил справедливость там, где тот был обойден. Немного спустя по уходе этого вельможи, царь приказал давать теперь же новое, более щедрое жалованье на корм послу, чем то, что полагалось прежде, и оно в скором времени принесено было послу думным дьяком, Сав. Фроловым. Корм этот был так обилен, что посол несколько раз просил отменить его, но царь ни за что не соглашался на это.

Роспись нового корма…

Для удобства чтения перечень и объемы продуктов воспроизведены в формате таблицы (здесь и далее, кроме текста Мединского, комментарии редактора выделены курсивом).

Примечание: 1 бушель = 36,36872 л (дм3).

2 бочонка (reathers) соленой капусты, 1 гарнц луку, 10 фунт. соли, на 1 алтын или 6 пенсов восковых свечей, на 2 алтына сальных, 1/4 бочонка (reather) вишневого меду, столько же мамонового, 1/2 галлона горячего вина, 3 галл. сладкого меда, 10 галл. белого, 15 галл. обыкновен. меда, 4 галл. сладкого пива, 15 галл. – простого, 1/2 фунт. перцу, 3 золотника или унц. шафрана, 1 зол. of mase, 1 – мушката, 2 – гвоздики, 1 – корицы. Фуражу: 1 бушель овса, сена и соломы…

Далее автор подробно рассказывает о том, чего удалось добиться британскому послу. Начиная от получения разрешения на отъезд на родину отдельных британских подданных, например, «царскому хирургу Рич. Элмсу», и заканчивая получением различных привилегий для купцов.

На все это последовало согласие, нечто было уже уплачено до отъезда посла из Москвы, старые привилегии были подписаны, новые – написаны, подписаны и скреплены печатью и оставалось только передать их послу в ближайший его приезд ко двору. Как вдруг царь заболел от пресыщения и помер[3]…

(Пер. С.М. Середонина)

Текст воспроизведен по изданию: Известия англичан о России XVI в. // Чтения в императорском обществе истории и древностей Российских. № 4. М., 1884.

Путешествие Томаса Рандольфа (1568–1569 годы)

Томас Рандольф

22 июня я со своей свитой взошел на борт «Гарри», стоявшего на Граузендском рейде; моя свита состояла приблизительно из 40 челов.; половину составляли джентльмены желавшие посмотреть свет.

Через день плавания мы потеряли из виду землю; мы взяли курс прямо на Сев., пока не достигли Нордкапа; 12 дней мы плыли под попутным ветром, без бурь и волнений. Поравнявшись с Нордкапом, мы взяли курс на Юг. – Вост., имея на правой руке Норвегию, Вардгуус, Лапландию, но мы не видали до тех пор, пока не подплыли к мысу Gallant; тогда мы плыли между 2 заливов, а на 32 день по отплытии из Гарвича, мы бросили якорь на рейде св. Николая….

23 июля мы вышли на берег св. Николая, здесь стоит монастырь, в котором около 20 монахов; он весь выстроен из дерева; монахи одеты, как и наши прежние, в черные капоры; их церковь красива, но переполнена нарисованными образами и восковыми свечами. Дома их низки, с маленькими комнатками. Живут монахи отдельно, едят вместе, сильно предаются пьянству, не учены, писать умеют, но никогда не поучают, в Церкви торжественны, молятся долго.

При первом моем приходе настоятель подарил мне 2 больших ржаных хлеба, рыб: свежей, соленой, морской и ручной, живого черного барана с белой мордой, это для того, чтобы радушнее встретить меня; затем, пригласив меня торжественно посетить их жилища, они простились с нами. Городка или жилищ около мон. св. Николая нет; только 4 дома, да здание, построенное английской компанией для собственных нужд.

Эта часть страны, большею частью, покрыта лесами, кое-где пастбища и пахотные земли, много рек и необитаемых островов, как и большая часть этой области, по причине зимних холодов. Монастырь св. Николая на Сев. – Вост., под 64° шир. Река, впадающая тут в море, называется Двиной; она очень велика, но с отмелями; берет свое начало за 700 миль отсюда в глубь страны; на ней стоят Холмогоры и много красивеньких деревень с пастбищами, пашнями и водой. Река эта очень красива между высокими холмами с той и другой стороны, не населенными и представляющими с высокими соснами и др. деревьями своего рода пустыню.

До Холмогор 100 верст (по нашему счету 3/4 мили = 1 вер.); в Холмогорах мы прождали 3 недели, нам не позволяли ехать прежде, чем царь не узнает о нашем прибытии. Царь назначил одного дворянина встретить и проводить нас и наблюдать за доставкой нам провизии и всего нужного на его счет. Мяса и напитков отпускалось ежедневно на 2 руб., кроме издержек на воде – на суда, а на земле на 80 почтовых лошадей с 100 телегами для перевозки моих вин и друг. багажа. Холмогоры большой город, весь построенный из дерева, не обнесенный стеной, с разбросанными в беспорядке домами. Население по манерам грубое, одевается крайне просто, за исключением праздников и свадебных дней. Жители, находя выгодным торговлю с англичанами, очень внимательны к ним, но они много предаются пьянству и другим отвратительным порокам. В этом городе англичане имеют собственную землю, пожалованную царем, и много хороших домов с конторами для собственного удобства. О других городах до Вологды я не пишу, потому что они очень похожи на Холмогоры, и жители не отличаются от тамошних. На Двине я ехал до Вологды 5 недель, так как против течения наши суда тащили люди; другого способа проезда здесь нет. Вологда стоить на р. Вологде, впадающей в Двину. Город длинен и обширен, весь деревянный, как и все прочие здешние города. В этом городе царь построил крепость, обнесенную красивыми, высокими каменными и кирпичными стенами. Здесь (как и в других городах) много церквей; некоторые построены из кирпича, остальные из дерева. Много монахов и монахинь; в городе большая торговля, и здесь живет много богатых купцов. Отсюда мы поехали по земле в Москву на почтовых, до Москвы 500 больших верст (1 вер. = 1 мил. нашей). Ели и ночевали в почтовых городках. Страна здесь очень красива: ровная, приятная, густо населенная, пашни, пастбища, много лугов, рек, красивых и больших лесов. В Ярославле мы переехали чрез Волгу, имеющую больше мили в ширину. Эта река берет свое начало из Белого озера, впадает в Каспийское море, удобное для больших, плоскодонных судов, которые плавают дальше, чем у нас. Английская компания для плавания по этой реке в Каспийское море велела построить барку в 27 тонн, такой здесь и не видывали. Постройка, оснащение и снаряжение всем нужным для морского плавания обошлось английск. компании не дороже 100 здешних марок.