Ох, уж эти женщины! Пять попыток познать женщину изнутри - Василий Лягоскин

– Не надо, – хотел прошептать Николаич.

– Я хочу туда; я хочу потрогать его, – буквально заплясала на краю рукотворной пропасти Кассандра.

– Потрогаешь, – милостиво кивнул Приам, – после того, как воины проверят там все.

Воины – внушительный отряд – вышел из широко открытых ворот, когда корабли даже не исчезли еще из видимости. Они, кстати, так и не оделись белыми парусами, и это породило внутри Николаича смутную тревогу. Впрочем, Кассандра тут же завладела его вниманием, как только услышала стук первого топора о дерево. Стук был звонким, указывающим на то, что внутри громадина коня была полой. Совсем скоро в нутро деревянного животного скользнул троянский воин; за ним – для подстраховки – еще трое. Скоро они все четверо стояли снаружи, и махали руками. До царственных особ донеслось громкое: «Нет! Нет здесь никаких греков!».

– Конечно, нет, – с какой-то мрачной радостью проворчал Кошкин, показывая рукой Кассандры сначала вдаль, к морю, а потом к подножию башни, на которой собралась вся знать осажденного города, – они там… и тут!

…и никто в ИлионеИх не узнал от мужей и от жен благородных троянскихПрежде Кассандры прекрасной, златой Афродите подобнойРано на замок восшед, издали в колеснице узнала…

Греческие корабли, очевидно, повинуясь какому-то сигналу, вдруг резко ускорились, но не в сторону невидного отсюда острова, а к берегу, вырастая теперь на глазах. И отсутствие парусов сыграло здесь не последнюю роль. В это же время по обе стороны ворот вырастали другие греки. С огромных плетеных щитов стекали целые водопады песка, под которым хитрые эллины прятались и от отряда, который промаршировал мимо них, и от взглядов толпы троянцев на городских стенах.

Приам, или кто другой, не успел произнести даже первого слова команды, а греки уже строились в две плотные шеренги, перегородившие открытые настежь ворота так надежно, что о них бесславно разбились и волны троянцев снаружи крепостных стен, и стекавшиеся к ним с прилегающих улочек Трои воины, которыми никто не командовал.

– Рати, одна на другую идущие, чуть соступилисьРазом сразилися кожи, сразилися копья и силыВоинов, медью одеянных, выпуклобляшные разомСшиблись щиты со щитами; гром раздался ужасныйВместе смешались победные крики и смертные стоны…

Когда управление взяли в свои опытные руки военачальники, недавно толпившиеся за спиной Приама, было уже поздно. С высоких бортов врезавшихся в прибрежный песок кораблей прыгали – и в соленую воду, и на тот же песок – озверевшие от еще не начавшейся резни греки. Отряд, что троянцы отрядили для проверки трофейного коня, разметали в несколько мгновений. Греческие воины, уже окончательно потерявшие все признаки своей знаменитой цивилизованности и заляпанные первой кровью, хлынули в город, не жалея никого – ни мужчин, ни детей, ни… Нет, женщин они не резали; тащили в подворотни, а кого раскладывали на камнях прямо на улице, рядом с еще парившими кровью трупами.

Их было так много, что узенькие ручейки насильников и мародеров совсем не уменьшили напора мощного потока штурма. Николай опять впал в спасительный ступор. Отсюда, с высокой стены, где тело Кассандры в гордом одиночестве пока еще не привлекло ничьих взглядов, он сейчас чувствовал себя зрителем в кинотеатре. В самом навороченном кинозале, где к эффекту «пять-дэ» умники от кинематографа умудрились добавить запахи текущей потоками крови и гари от начавшихся в городе пожаров.

– Ну что, – Николаич пригласил дрогнувшим голосом Кассандру, – пойдем соответствовать истории?

– Пойдем, – не стала сопротивляться пророчица, которая пребывала в еще большем оцепенении, – а куда?

– Вспоминай, – грустно усмехнулся Кошкин, – что об этом говорил Гомер. В храм Афины, конечно. Будем ждать Аякса Оилида…

Огромный бородатый грек с окровавленным мечом в руках не дал времени спросить – действительно ли это упомянутый Аякс добрался первым до тела пророчицы. Падая головой на мраморный пол, Кошкин невольно глянул на лицо греческой богини. Афина-воительница грустно улыбалась своей почитательнице. Но не более того. А секундной заминкой Кассандры тут же воспользовался грек. Меч зазвенел где-то рядом, на камнях, а насильник двумя руками рванул одеяние Кассандры в стороны, оставив ей единственным прикрытием знак царской власти на шее. А потом глухо застонал – от восхищения, и не сдерживаемого ничем вожделения. Николаич уже не сопротивлялся (как все эти дни до этого), отдал волю троянке, повторив ей еще одну мудрость из будущего: «Расслабься, и получай удовольствие!». Несколько мгновений, ушедших на то, чтобы эллин тоже полностью обнажился, и… острая боль в паху пронзила всю сущность Виктора Николаевича Кошкина, историка из Геленджика. Он машинально лягнул ногой, вызвав поток брани… почему-то на русском языке:

– Блин, Николаич, не лягайся. Я едва дотянулся до твоей ноги; сейчас вытащу тебя, не дергайся.

Кошкин совсем не радовался, пока его тащили сквозь узкий лаз дольмена – опять как Винни-Пуха. А оказавшись снаружи, даже не поблагодарил; помчался в кусты, чтобы успокоить свой простатит. И лишь когда тоненькая желтая струйка перестала сочиться из вновь обретенного сокровища, которое он для надежности держал сразу двумя руками, Николаич, наконец, поверил – он дома. В окрестностях Геленджика, если кто не понял.

Назад он возвращался с глупой блаженной улыбкой, в которой светилось все – и умиротворение от опорожненного, наконец, мочевого пузыря, и радость от возвращения домой, а больше всего – кто бы мог подумать – от скорой встречи с Валентиной.

На полянке, где еще не собрали корзинку после пикника, его встретил устремленный в грудь палец Николая.

– Что это?!

Душу и тело Кошкина что-то царапнуло – точно в том месте, куда почти упирался своим ухоженным ногтем похожий на длинную сардельку палец. Он схватился за изодранную о шершавый камень дольмена футболку и похолодел. Тяжесть, к которой он привыкал долгие дни там, в осажденной Трое, опять тянула шею книзу. Николаич сам не заметил, как усыпанный драгоценными камнями нагрудный знак оказался сначала в его руках, а потом перекочевал в широкую ладонь соседа.

– Вот это ты слазил! – свистнул в изумлении Николай.

– Да, слазил, – кивнул Кошкин, опять натягивая на лицо глупую улыбку.

Он искал взглядом свой тощий рюкзачок. А в голове вертелась единственная мысль:

– Ну, вот, Валюша! Кажется, я приду домой не с пустым рюкзаком…

Примечание: в тексте главы шрифтом выделены отрывки из поэмы Гомера «Илиада».

2. Ты откуда, Одиссей?..

Муза! Об этом и нам расскажи, начав с чего хочешь.Все остальные в то время, избегнув погибели близкой,Были уж дома, равно и войны избежавши и моря…

Ошалевший Кошкин цитировал на этот раз «Одиссею» – словно закрыл последнюю страницу «Илиады»; вместе с гибелью Трои. Впрочем, судьба древнего города учителя истории сейчас совершенно не интересовала. А вот его материальный фрагмент – массивный кусок золота с драгоценными камнями…

Конец ознакомительного фрагмента.