Свояченица - Татьяна Эльдарова

Тогда получается, что старый козел (Прости, Господи, меня грешную!) действительно раскопал больше, чем есть в материалах дела..."

* * *

Пока Аня судорожно рыскала по дому в надежде найти хоть какую-нибудь подходящую одежду, Алёна впервые с момента появления Алексея подала голос:

- Алёшенька! - замурлыкала она. - Что ты, собственно, собираешься делать? Подружке твоей вреда мы не причинили - ты сам видел - жива, здорова. А что связать её пришлось, так ведь и мы - не без урона! Посмотри, что она со мной сделала! (Далее последовала кокетливая демонстрация.) Но ведь мы - люди подневольные: что прикажут - то и делаем.

В этом месте Очкастый усиленно закивал и несмело подал голос:

- И всего-то надо было: передать вашей даме одно несложное поручение. Так ведь она - смотри ж ты - коллегу нашего пришила...

- Меня хотела укокошить! - не стерпела Алёна.

Алексей прервал излияния.

- Значит, было за что! Ваш Кол-лега вместо того, чтобы "передать даме несложное поручение", стал перед ней своим колом размахивать. Я бы на её месте его на кол посадил. Тщательнее надо было. Тщательнее! Хватит ваньку валять, выкладывайте, где дети? Вы тут что-то говорили о любителях девочек и каких-то донорах... Поясните!

Доктор сразу превратился в педагога и стал объяснять, что до момента возврата принадлежащих им документов...

- Кому это "вам"? - вскользь спросил Алексей.

- Не перебивайте меня. Дайте сказать!

Очкастый покачал головой, а девка шепнула ему: "Не вздумай! Или я доложу шефу, что ты раскололся." - Тот так же тихо ответил: "Для этого надо сначала отсюда выбраться. Да и не найти им щенков без нас всё равно."

- Разговорчики! - рявкнул Алексей и потребовал продолжать, выразительно качнув оружием.

- Ну так вот... Пока бумаги не будут возвращены, все дети отдыхают в разных местах под надежным присмотром. Мальчики - под наблюдением врача, девочкам предоставлена нежная забота женщин. Но всё это - не до бесконечности.

- Где гарантии, что дети в порядке? - спокойно спросил Алексей.

- Гарантия - на фотографии. Только напрасно это место не ищите: мы просто устроили ребятишкам небольшой пикничок, ну и, конечно, фото на память.

Алексей поглядел в упор, проверяя - осведомлены ли "гости" о том, что он с Анной уже побывал в "Дзержинце":

- Но там их четверо!

"Профессор" вильнул глазами в сторону:

- А средний не захотел поехать. Мы их не неволим. Так, присматриваем да развлекаем.

Алексей кивнул. Похоже, эти ещё не знают. Слишком много времени потратили, чтобы вычислить здесь Анну, когда она сбежала из квартиры. Он задал следующий вопрос:

- Что за документы и почему они ваши?

- Алеша, может быть ты знаешь, что последняя экспедиция снаряжалась не на государственный счет. - Алёна говорила медленно, подбирая слова и явно сочиняя на ходу. - Так что договор с Бобом был следующим: всё, что найдено, а также все записи и документы, относящиеся к раскопкам, - поступают в полное распоряжение спонсора. А Боб этого уговора не выполнил... Потому и... (Она провела ребром ладони по шее, забыв про синяки.) Уж как я ни уговаривала его вернуть чужое, какие только способы ни придумывала...

- Да, на "способы" ты, видать, мастерица! Что ж ты, красотка, так беззастенчиво врёшь-то? Я ведь и сам раньше ездил, поэтому прекрасно знаю, что ни один финансист, каким бы кретином он ни был, в те годы не вложил бы ни цента в государственные археологические изыскания. Какой ему с этого прок?..

Пока Алёна заговаривала Алексею зубы, Очкастый медленно поднял руку, долго чесался за ухом, почти незаметным движением выхватил из-за шиворота болтавшийся где-то между лопаток клинок и метнул его, метясь бывшему афганцу в грудь...

Анна, превозмогая боль, забросила в сумку все свои нехитрые пожитки, спрятала разгаданную "шифровку" сына, нащупала на дне оружие Кола и машинально потрогала гладкий ствол.

"Что-то Лёшка там долго... Потом, он - один, а их двое. Кто знает, что эта сука ещё придумает!..".

Она повесила сумку на плечо, тихо подошла к дверям гаража, заглянула. И как раз вовремя...

Сердце подскочило к горлу:

- Лёшка! - Не своим голосом завизжала Анна...

Реакция Алексея была мгновенной: выстрелы "макарова" прозвучали почти в ту же секунду, что и свист ножа, брошенного Очкастым, заглушая крик Анны, вопль Алёны и резкий выдох "профессора"...

Алексей буквально выкатился из гаража, увлекая за собой свояченицу, а позади них стало взрываться, взрываться и взрываться, разбрасывая по саду клочья огня и комья горящих кирпичей.

- Беги к машине! - коротко приказал он.

Анна заметалась, ища глазами его японскую (тьфу, ты, пропасть, что за название!)...

- Вон, да вон там! - он указал рукой за поворот, где притаилась салатовая "нива".

По-прежнему ничего не понимая, Аня кинулась к ней. Оглянувшись, она увидела, что Алексей вкатывает чужую ощерившуюся одноглазую тачку во двор. "Зачем? Она же сейчас взорвется... Господи! Помоги!" - бормотала она, словно бабка-кликуха.

Бывший афганец снова успел вовремя откатиться от очередного взрыва и что есть силы помчался к машине.

- А... те двое?.. - спросила Анна, ощупывая глазами прожженную рубашку Алексея.

Алексей торопил, не отвечая на вопрос:

- Давай, давай, уходим...

Ответа не требовалось, и так было понятно. Но почему-то - никакой жалости. Зато:

- Слушай, как же картины?!.. - дошло вдруг до неё и стало жалко его работы до слёз.

Алексей только мотнул головой и промычал сквозь зубы:

- Молчи! Не до них!..

- Господи, что же это! Они же сгорят! Давай, пожарную вызовем. Откуда здесь можно позвонить? - не отставала она.

- С ума сошла? Нам теперь светиться нельзя! - он упрямо жал на газ.

- Ну, попросим кого-нибудь. Вдруг хоть что-то уцелеет, - предложила она вновь.

- Да отвали ты! - грубо заорал Алексей и, увидев в зеркальце испуганный, возмущенно сверкающий глаз, тут же протянул ей на заднее сиденье трофейный "сотовый":

- На, вызывай! Только голос измени.

После звонка он и рассказал ей всё, что узнал от Алёны и Очкастого и что, если б не Анна, он бы мог вообще больше никогда ничего не узнать...

Анна зажмурилась, а он объяснил, что попал, видимо, в канистру с бензином, стоявшую между "этой парочкой" (утаил только, что именно в неё и целился).

- Лёш, а твоя машина где? - поинтересовалась женщина, глядя на его опаленную бороду и гадая, что он мог натворить до того, как пришел ей на помощь.

- Не боись, бо-бо никому не сделал, - процитировал он свояченицу. Но затылком чувствовал, что она продолжает испытующе смотреть на него. Тогда Алексей ухмыльнулся и сказал: - Хватит разглядывать мои уши: правое у меня почти такое же большое, как левое! Просто я с другом "махнул, не глядя" на время. Ему давно хотелось опробовать мой хундай на своём протезе.

Анна не переставала удивляться:

- Как то есть "на протезе"? Он что - одноногий и водит?

- Да у него лучший протез в мире: любящая женщина. То, что её имя Галина - все знают, но никто не называет иначе, чем Жена Рустама. Ты мне, мать, лучше расскажи, как тебе удалось так разукрасить горлышко нашей жар-птицы под названьем Алёна?

Анна нервно передернула плечами, болезненно сощурилась, запустила обе пятерни в гущу лохматых волос, изо всех сил сжала их в кулаки... Потом скупо изложила, что случилось в отсутствие Алексея. Он снова помрачнел. Долго молчал. Наконец, высказал вслух мысль, которая посетила его ещё в гараже:

- Значит, выходит, она знала, что не ты Бориса...

- Да, ещё тогда я начала догадываться, что всё подстроено...

- Но почему они подставили именно тебя? - "Нива" загудела, когда мужской кулак со всей силы опустился на руль. - Ты-то за что?..

- Сама виновата... Если бы отпустила его тогда спокойно, без слёз, истерик, скандалов, если б не вопила на всех перекрёстках: "убью-зарежу", не дала бы повода навязать мне мотив.

- Ничего себе "вина". Хотел я в своё время, чтобы моя жена так вот ревновала... А может, и ревновала бы, если б любила меня твоя сестрица Любовь...

Анна лишь горестно вздохнула... Сколько передумано про это!

Борис ведь тоже её не любил. Она ещё совсем девчонкой была, когда в первый раз залетела. Катюхой. Не понимала тогда, что у него в отношениях с ней буйным цветом цветёт лишь одно чувство - чувство долга.

Зато, если б разглядела всё это раньше, не было бы ни Павлика, ни Юрки, ни Пети с Маней...

"Я надеялся всю ночь провести с вами в беседах о былом, но крик петуха помешал мне..."

Юрка! Как же она могла забыть! Женщине, скукожившейся в ней, стало неуютно, пришлось потесниться и уступить место матери. Анна залезла в сумку, достала записку сына и прочла её опекуну детей.

Алексей предложил сначала заехать на его квартиру в Москву - помыться, переодеться, но она умоляюще вскинула на него глаза и попросила:

- Лёш, давай поедем сейчас!

- Ладно, - смилостивился он, - но тогда нам придется проведать Двойника, как ему отдыхается у моего одноногого Рустама.