Стрелы над крепостью - Людмила Сабинина

Мишка и Олег долго сидели в сарае, рассматривая находки... Олег вертел в руках чашку, сдувал с нее песок, потом тихонько потер рукавом. По краю чашки вилась какая-то замысловатая надпись.

- Ишь ты. Буквы. Арабские, что ли? Не поймешь.

- Ты там осторожно! "Арабские"... Сломаешь, погубишь ценность государственную - отвечай за тебя!

Олег хмыкнул, но не сказал в ответ ни слова. Мишка пристально разглядывал кинжал. Рукоятка была повреждена, один из ее выступов отломился, лезвие проржавело, кажется, до самой середки. Все же Мишка не выдержал, попробовал почистить рукоять. Там смутно проглядывался рисунок. Что-то вроде буквы "А". Так и есть, А. Только украшенное какой-то загогулиной.

Что, если этот самый кинжал принадлежал Анкудинову! Недаром ведь на рукоятке заглавная буква "А"...

Эх, черт, жаль, что в книгах об этом ничего не написано!

Он поделился с братом своими мыслями. Олег долго молчал, рассматривая кинжал.

- Надо его отнести, - решил наконец Олег. - И не Кузнецовой этой вашей отдать, а ученым, которые приедут. Самому начальнику экспедиции, вот кому.

Понял?

- Понял. Как только экспедиция приедет, сразу отнесу...

Экспедиция приехала в тот же вечер. По крайней мере один из членов экспедиции, тот, который .должен был остановиться у Анкудиновых.

Мишка уже выучил все уроки и собирался ложиться спать, когда около дома затормозило такси, послышались голоса. Олег и бабушка вышли во двор. Бабушка приветливо приглашала кого-то войти в дом. Олег протащил в боковушку огромный чемодан, слышно было, как он тяжело опустил чемодан на пол.

Мать уже раздувала самовар. У Анкудиновых было принято - при гостях всегда ставили самовар.

- Боковушка у нас чистенькая, светлая, - пела бабушка. - Уютно вам будет. Перинку я давеча проветрила, на солнышке прожарила. Так-то славно отдохнете. Ишь непогода-то разыгралась, простыли небось. Надевайтека валенки, горячие, прямо с печи! Да чайку с нами, чайку!

В горницу вошла бабушка, а за ней - какаято девчонка. Худенькая, в брюках и пушистом свитере.

- Да что вы! В мае - и вдруг валенки! - Девчонка улыбнулась, быстро оглянула горницу. Глядела она чуточку исподлобья.

Мишка поднялся из-за стола, поздоровался.

Девчонка назвалась Линой, и вблизи она не казалась такой уж девчонкой. Лет девятнадцать-двадцать, не меньше. Пока она бегала умываться, потом в боковушку- что-то там переодеть, потом снова во двор - отдать Барбосу остатки дорожных бутербродов, бледнорыжие длинные волосы ее мелькали там и тут. Круто подрезанные, они доходили ей до лопаток и, когда она резко поворачивала голову, отлетали вбок литым светломедным крылом.

Эта Лина была такая непоседа, что Мишка только удивлялся. Казалось даже, что она не успевает угнаться сама за собой. Присела за стол; тут бы всякий на ее месте сидел спокойно и разговаривал. Так нет: оглянулась (волосы взметнулись вбок), заметила Мурку.

Сорвалась с места - и к ней. Присела на колени, смеется, играет с кошкой. Потом, еще смеясь, - снова за стол.

Хотел было Мишка рассказать, как Мурка у собаки из миски кость утащила, глянул - а она уже серьезная.

Лицо строгое, взгляд устремлен куда-то на стенку. На фотографию, что ли? Щеку рукой подперла, молчит.

Умолк Мишка, стал думать о том, как завтра находки начальнику экспедиции передаст...

Вдруг она усмехнулась, спросила:

- Что приуныл? Говорят, у вас тут археологический рай. А в раю грустить некогда, работать надо. Работать, раз условия райские!

Что тут ей ответить, никак Мишка придумать не мог.

Как-то не вязалось: в раю и вдруг работа. А может, рассказать ей о находках? Или погодить?..

Тут мать внесла самовар. Лина бросилась ей навстречу, едва не ошпарилась.

- Ой, зачем вы так беспокоитесь? Самовар, чай - такая роскошь. И я сама бы внесла, тяжело ведь!

- Да сидите вы спокойно, ошпаритесь же! Где вам без привычки... Самовар - первое дело. С дороги-то...

Обе они - мать и гостья - говорили разом, и получалась забавная неразбериха.

Наконец бабушка принесла сладкий пирог, вынула из буфета праздничный сервиз, и чаепитие началось.

- Значит, приехала экспедиция, - сказала мать. - А мы-то, признаться-; к завтрему вас ожидали.

- Не знаю, как другие, а я вот приехала. - Лина с увлечением поедала яблочный пирог. - Ой, вкусно как! Никогда такого не пробовала, честное слово. Мама, правда, умеет готовить ореховый торт, но ваш пирог вкуснее. Можно я еще?

Мать и бабушка прямо-таки расплылись от удовольствия.

- Наверное, я приехала первая, не терпелось пораньше осмотреться. Завтра с утра выйду взглянуть на раскопки. А что, говорят, находок много было? Или вы не в курсе?

- Да кто его знает? - Мать подставила свою чашку под струйку кипятка. Я-то на работе целый день.

А люди-то говорят, будто и то и се... Болтают всякое, да не всему поверишь.

- Вот как, - усмехнулась Лина, - что же, интересно, интересно...

Мишка опять подумал - не рассказать ли гостье обо всем? Нет, все-таки лучше с братом посоветоваться... Да где же он? Мишка прислушался: со двора доносился стук топора. Дрова колоть вздумал на ночь глядя. В общемто Мишка его понимал: стесняется гостьи. И Мишка втайне загордился: ему и самому сначала было неловко, но вот он преодолел робость, сидит себе с гостьей, как ни в чем не бывало разговаривает. А вообще-то эта самая Лина кого хочешь смутит. А сама не смущается ни капельки.

- А Олег-то что не идет? - спросила бабушка. - Миш, поди позови его, скажи, что скоро весь самовар выпьем, чего он там...

Мишка вылез из-за стола. Но Олег уже и сам появился на пороге. На нем был черный глухой свитер, волосы еще влажные от умывания.

- Садись, сынок, я тебе уж и чашку налила - Мать положила на тарелку увесистый кусок пирога.

- А вы совсем не такой грозный, как показалось мне в темноте, - сказала Лина.

- Грозный? - удивился Олег.

- Так мне показалось сначала. Открываю калитку, а навстречу кто-то огромный и грозный.

- Олег у нас чемпион по боксу! - не утерпел Мишка. - Он как даст, полетишь кувырком через весь ринг, турманом через канат перемахнешь и бац - на стол перед судьями! Олег - он такой.

Лина пристально посмотрела на Олега.

- Жуть, - сказала она.

И все засмеялись. Кроме Олега. Олег наклонился к своей чашке, сердито взглянул на Мишку.

Замолчал Мишка. И стал думать о том, что брат всетаки человек непонятный. Бывали такие моменты, что Мишка и вовсе переставал брата понимать. Вот, например, сейчас. Да если бы про Мишку сказали чтонибудь этакое, особенно про силу, про бокс что-нибудь, Мишка бы только рад был. Да чего там рад - просто обалдел бы от радости! Места себе не находил бы, всем бы рассказывал. Ну, может, и не всем, а уж Димке обязательно. А Димка-то - Лене Кузнецовой. Может, Мишка и сам попросил бы его, чтобы Лене... А вот Олег - совсем наоборот. Не любит, когда про его силу говорят, и ничего о себе не расссказывает...

Легли в этот день поздно. А утром, когда Михаил проснулся, в доме никого уже не было. Только бабушка хлопотала на кухне. Заглянул было в боковушку, там все как раньше, только чемодан громоздился в углу да кровать по-особому застелена, как-то очень уж красиво.

"Это, наверное, по-девчачьи", - решил Мишка. Они с Олегом постель застилают по-простецки: одеяло, на нем подушка - вот и делу конец. А тут покрыв альце голубое - складочкой, подушка - торчком, на ней пышной шапкой кружево. Не постель, а пряник расписной, на такую прилечь-то страшно сомнешь.

- Ты куда, брысь! -турнула его бабушка. - Завтракай скорей, смотри в школу опоздаешь!

В тот день Мишке не везло - на каждом уроке его спрашивали. Правда, все обошлось благополучно. Дело в том, что теперь он старался браться за уроки побыстрее, чтобы время на раскопки оставалось. И ничего не откладывал на завтра. По географии получил тройку, по литературе - тоже трояк. На четвертом уроке Мишка даже не удивился, когда математик его вызвал к доске.

Теорему Михаил доказал, только в словах почемуто путался, говорил нескладно.

- Ты, в общем-то, молодец, Анкудинов, - сказал математик. - Голова у тебя работает. Но рассеян ты, друг, не в меру. О чем ты только думаешь?

И поставил в дневник четверку.

А думал Мишка о пятом уроке, об истории. О том, что надо рассказать Игорю Александровичу обо всем: и о находках, и о черепе. И еще посоветоваться бы насчет книг этих. Как их читать и что такое значит "овии"

и еще эти самые "друзии", которые в огне сгорели.

Будешь тут рассеянным.

Как только прозвенел звонок, Мишка бросился разыскивать Игоря Александровича. Но поговорить с ним так и не удалось: Игорь Александрович всю перемену просидел в кабинете у директора, о чем-то там с ним беседовал. А тут еще Димка привязался, тянет и тянет за рукав.

- Тебе что, Дим?

- Разговор есть. Пойдем в класс.

В классе было пусто: все ребята во двор выбежали, на солнышко. Димка подошел к большому книжному шкафу, что в углу стоял, вытащил из-за шкафа сверток.