Престидижитатор Сталина - Квинтус Номен
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А вот проблема пропитания не в светлом будущем, а в суровом настоящем меня волновать перестала. Одна из баб, Наталья, никакими делами по устройству светлого будущего не занималась, а тупо готовила жрачку на всю компанию, причем довольно сытную, а иногда и вкусную — относительно вкусную. После появления в хозяйстве «складной лопатки» она половину времени проводила где-то в лесах и полях, копая разные, но вполне съедобные корешки, а вторую половину времени делала из них какую-то еду — которой, как ни удивительно это было, на всех хватало. Не то чтобы «от пуза», но чувство голода посещало меня теперь довольно редко. Честно говоря, меня удивила способность нынешних крестьян к самоорганизации: мужики и бабы безо всякого с моей стороны давления как-то поделили обозначенные мною работы и каждый делал именно то, что мог делать лучше или быстрее прочих. Вот эта Наталья умела лучше всех находить в лесу корешки — и находила. Мне чуть позже Матрёна сказала, что насчет корешков Наталья в деревне считалась одной из лучших и уж точно была лучшей из переехавших в Павловку. Правда я-то думал, что бабе лет сильно за тридцать, а оказалось — всего двадцать два. И она уже успела трех детей родить, но ни один не выжил, и раздосадованный Свиньин ее мужа отправил в рекруты. Вероятно надеясь, что без мужа она более здоровых детей родит что ли?
Хотя эта мысль и показалась мне бредовой, но другая девка, Алёна, сказала как-то мимоходом, что это — вовсе не бред. Правда обычно у таких баб мужей в рекруты отдавали когда баба уже на сносях была — а хозяева искренне считали, что если бабе не придется мужа кормить, то она сама лучше питаться будет и дитё у нее выживет… Наверное, был в этом какой-то смысл, но был он какой-то… в общем, непонятный человеку из грядущего совершенно.
Однако самоорганизация — самоорганизацией, но поначалу мою идею с поиском в лесу звериных каках народ оценил крайне низко. Впрочем, когда на помидорах появились первые завязи, мужики и бабы ворчать по поводу моих экспериментов с экскрементами перестали, причем не из-за помидоров, которых они раньше вообще не видели: именно тогда на горохе выросли первые стручки. Пару горстей гороха мне тоже Витькина мать подсунула в сумку супчику сварить — а гороховый суп мы с ним очень любили. Причем больше всего любили именно из только что собранного гороха — но оказалось, что и такой, если его все же достаточно зрелым собирать, очень неплохо прорастает. Насколько я понял, в нынешние времена горох был и ростом, и размером, и урожайностью заметно мельче сортового гороха двадцать первого века, так что то, что выросло на обильно поливаемой навозной жижей грядке, хроноаборигенов повергло в восторг и объемы доставляемого ими лесного дерьма выросли буквально в разы. Ну мне-то что, ту же пшеничку унавозить тоже не вредно…
Когда виды на будущие урожаи окончательно сформировались, я занялся исследованием останков погоревшей деревни. Надежды найти там что-то не сгоревшее совершенно не оправдались — похоже, у крестьян просто не водилось в хозяйстве гвоздей или чего-то другого, что нельзя было погорельцам собрать и утащить с собой. Но меня вдохновил тот факт, что бывший помещичий дом, стоящий слегка на отшибе, но от пожара все же не спасшийся, был выстроен на каменном фундаменте. Подвалы, конечно, были засыпаны обгоревшими палками и прочим мусором, но сам фундамент особо не пострадал, что навевало радужные мечты.
А еще мечты навевало то, что мужики с моего разрешения слегка проредили окрестные леса и успели выстроить две избушки. Совсем уж хреновых, даже если сравнивать с тем убожеством, которое стояло в Свиньино — но мужики объяснили, что просто хорошие бревна летом из лесу не притащить, так что они их уже нарубили, но притащат по снегу в санях, а нормальные избы следующим летом уже поставят. А в этих лишь одну зиму перезимуют, что проблем не создаст: кроме бревен лесорубы нарубили еще и кучу других палок (тех же веток со срубленных деревьев), которыми можно всю зиму хоть пять таких изб топить.
Ну, как хотят. Я же изготовил из обломанного у рукоятки французского палаша неплохую пилу-ножовку, мужики напилили немножко досок, из которых сколотил (железными, собственноручно скованными гвоздями!) короба. Этим я начал заниматься после того, как поинтересовался (причем случайно) у мужиков, откуда Гаврила руду к кузне приволок.
— Вестимо откуда, у него тут дудок с дюжину нарыто было. Я еще мальцом был, помогал ему дудки рыть, вон та — Аким показал пальцем на какую-то кучу земли, едва видневшуюся за деревьями, — зело богатая была, там руды этой аршина на два было…
Осмотр кучи показал, что среди земли довольно много каких-то камней, по виду напоминавших известняк.
— Так это известь и есть, — уточнил уже Авдей, — тут где не копни, через сажень-другую такого камня завались. Только камень тот плохой, мелкий очень.
Мелкий-не мелкий, а обжечь такой даже проще будет, ведь его дробить специально не требуется. Так что мужики снова начали рыть землю, пилить доски (из которых сколотили ящик, в котором известь гасилась), а я, пользуясь этой известью, начал на расчищенном фундаменте возводить «барские хоромы». За особой красотой не гнался, мне бы зиму в них пересидеть — а землебитные стены довольно теплые. И домик землебитный зимой теплым будет — особенно если в нем печку поставить.
Но вот насчет печки у меня поначалу были некоторые сомнения — потому что знакомых по фильмам «печей на пепелищах» я не увидел. Но мужики быстро объяснили, что кирпич с печей давно уже разобрали и перетащили в Свиньино, но это не страшно потому что они еще кирпича наделают. Глины-то вокруг полно!
Дом у меня получился замечательным. Две довольно больших комнаты (примерно на треть фундамента старого дома), окна (без стекол, но с
