Краткая история всего - Кен Уилбер

Но половые требования, налагаемые материнством, совершенно другие. Мать должна постоянно находиться во взаимосвязи с младенцем, двадцать четыре часа в сутки, особенно внимательно следя за появлениями признаков голода и боли. Окситоцин держит женщину именно в этом состоянии, сфокусированном на отношениях и очень-преочень привязанном. Тут эмоции не «трахни или убей», а «постоянно углубляй отношения, мягко, размеренно, заботливо, тактильно».

В.: Так что же, мистер Чувствительность — это гендерная роль, которая противоречит сексуально-половой роли?

К. У.: Во многих смыслах да. Это не означает, что мужчины не способны или не должны быть более чувствительны. Сегодня это обязательное требование. Однако это просто означает, что мужчин обычно нужно этому обучать. Это роль, которой им нужно учиться. И есть много причин, почему им необходимо учиться этой роли, однако, по мере того как они пытаются исследовать эту дивную новую территорию, нам нужно отнестись к мужчинам с пониманием.

Но то же самое касается и женщин. Часть новых требований, налагаемых на женщину в сегодняшнем мире, состоит в том, что она должна бороться за свою автономию, а не просто и преимущественно определять себя с точки зрения своих отношений. Это, разумеется, и есть великий призыв феминизма: женщины — начните определять себя с точки зрения своей собственной автономии и своей собственной внутренней ценности, а не исключительно с точки зрения взаимоотношений с Другим. Дело не в том, что нужно обесценивать отношения, а в том, что женщинам нужно научиться ценить зрелость своей собственной личности, а не просто опускаться до самоотречения перед лицом Другого.

В.: Значит, и мужчины, и женщины выступают против своих биологических данностей?

К. У.: В каком-то смысле да. Но в этом-то и вся суть эволюции: она всегда выходит за пределы того, что было ранее. Она всегда стремится установить новые границы, а затем изо всех сил старается разломать и их, превзойти их, выйти за их пределы, чтобы достичь более всеобъемлющих, интегративных и целостных способов бытия. И хотя традиционные половые роли мужчин и женщин когда-то были совершенно необходимы и уместны, теперь они всё более устаревают, оказываются тесными и узкими. И мужчины, и женщины поэтому трудятся над тем, чтобы превзойти свои старые роли, чтобы — в этом-то и есть самая сложная часть — попросту их стереть. Эволюция всегда трансцендирует и включает10, превосходит и вовлекает, а затем движется дальше.

А посему у мужчин всегда будет оставаться базовое тестостероновое влечение — «трахни или убей», однако эти побуждения могут быть вовлечены и переработаны в более уместные модели поведения. Мужчины всегда, в какой-то степени, будут устремлены на преодоление границ, прорыв за пределы привычного, желание жить без тормозов, безумно и дико, с попутно совершаемыми новыми открытиями, новыми изобретениями и порождаемыми новыми способами бытия.

Женщины же, как настаивают радикальные феминистки, всегда будут основывать своё бытие в отношениях, всецело заполненных окситоцином, однако на основании этого фундаментального бытия через отношения может быть выстроено чувство здоровой самооценки и автономии, которое ценит зрелую личность, пусть даже одновременно с этим ценя и отношения.

Вот почему и от мужчин, и от женщин вновь и вновь требуется превосхождение и включение. Мы находимся в той точке эволюционного процесса, когда основные сексуально-половые роли — гиперавтономия у мужчин и гиперотношения у женщин — оказываются в какой-то степени превзойдены, причём мужчины учатся вовлекаться в бытие, построенное на отношениях, а женщины учатся автономии. И в этом сложном процессе оба пола кажутся друг другу чудовищами. Вот почему, на мой взгляд, очень важно проявлять доброту друг к другу.

В.: Итак, вы сказали, что наше общество в течение некоторого времени ориентировалось на мужчин и поэтому требуется определённое уравновешивание, чтобы привести всё в порядок.

К. У.: Обычно именно это подразумевается под термином «патриархальность» — словом, которое всегда произносится с презрением. Очевидным и, пожалуй, наивным решением будет просто сказать, что мужчины принудили женщин к патриархальным отношениям — мерзкому и жестокому социальному формату, который запросто мог бы быть устроен и иначе, а посему теперь требуется, чтобы все мужчины просто признали: «Ой, простите меня, я не хотел подавлять и притеснять вас в течение пяти тысяч лет. О чём я вообще думал? Может, попробуем начать всё сначала?»

Однако, увы, всё не так просто, по моему мнению. Похоже, что имели место определённые непреодолимые обстоятельства, которые привели к неизбежности «патриархальности» как значимого компонента человеческого развития, и мы теперь подходим к моменту, когда более нет необходимости в подобном положении дел. Поэтому мы можем начать неким фундаментальным образом «деконструировать» патриархальность, то есть попытаться установить более милосердное равновесие между сферами ценностей мужчин и женщин. Но в таком случае речь уже не идёт об отмене жестокого в своей несправедливости положения дел, которое с лёгкостью могло бы быть и иным; скорее речь идёт о перерастании положения дел, в котором нет более необходимости.

В.: И это совершенно иной способ посмотреть на ситуацию.

К. У.: В принципе, если рассмотреть стандартное объяснение — женщин к патриархальному строю принудила толпа садистских и жадных до власти мужчин, тогда мы оказываемся в ловушке двух неизбежных определений мужчин и женщин. А именно: «мужчины — свиньи, а женщины — овцы». То, что мужчины могут преднамеренно захотеть подавить половину человечества, рисует нам нелицеприятный образ мужчин в целом. В тестостероне дело или нет, в тотальности своего бытия мужчины попросту не являются настолько злонамеренными созданиями.

Однако на самом деле, во что совершенно невозможно поверить при рассмотрении подобного объяснения патриархального строя, так это в то, насколько невероятно лестным оно оказывается для мужчин. Согласно данному объяснению, мужчины сумели объединиться в коллективы и договориться друг с другом о том, чтобы намеренно притеснять половину человечества, причём более того, они в этом всецело преуспели во всех известных нам культурах. Заметьте, мужчины так и не смогли создать построенное на доминировании государство, которое продержалось бы дольше нескольких столетий; однако, если верить феминисткам, мужчинам удалось в массовом порядке установить режим доминирования на пять тысяч лет, а некоторые говорят, что и на сто тысяч лет. Ох уж эти безумные мальчики, как в них не влюбиться после этого!

Однако реальная проблема с «теорией принуждения» (согласно которой мужчины подавляли женщин с самого первого дня) заключается в следующем: она рисует ужасающе нелицеприятный образ женщин. Попросту невозможно быть и сильными, и умными, и при этом настолько притеснёнными. В подобной картине женщины неизбежно изображаются, по сути, овцами, более слабыми и/или глупыми, чем мужчины. Вместо того чтобы видеть, как на каждой стадии человеческой эволюции мужчины и женщины совместно создавали социальные формы своего взаимодействия, эта картина определяет женщин так, словно бы они преимущественно были сформированы под влиянием Другого. Подобные феминистки, иными словами, выдвигают и укрепляют как раз тот образ женщины, от которого сами хотят избавиться. Но мужчины попросту не являются настолько уж свиньями, а женщины — настолько уж овцами.

Вот почему, опираясь на последние феминистские исследования, я задался целью выполнить, в частности, следующее: я попытался проследить скрытую власть, которой обладали женщины и посредством которой они влияли и совместно создавали различные культурные структуры на протяжении нашей истории, включая и так называемый патриархат. Помимо всего прочего, это освобождает мужчин от необходимости считаться исключительно сволочами, а женщин — обманутыми овечками с промытыми мозгами.

В.: В различных своих работах вы выделили пять-шесть основных эпох человеческой эволюции и исследовали положение мужчин и женщин на каждой из этих стадий.

К. У.: Именно. Одна из вещей, которые мы хотим совершить при рассмотрении различных стадий эволюции человеческого сознания, состоит в изучении статуса мужчин и женщин на каждой из них. И я убеждён в том, что это позволяет прийти к определённым важным и вполне очевидным выводам.

В.: А что именно включает в себя этот подход? Если говорить обобщённо.

К. У.: То, что мы хотим сделать, — это, во-первых, выделить биологические константы, которые не изменяются в зависимости от культуры. Такие биологические константы, оказывается, достаточно просты и подчас тривиальны. Например, мужчины в среднем имеют преимущество в физической силе и подвижности, а женщины рожают детей и выделяют грудное молоко. Однако эти простые биологические различия, как оказалось, имели огромное влияние на то, какие типы культурных и гендерных различий сформировались вокруг них.