Спекулянтъ - Валерий Самохин.

– Красота, какая, – с удовольствием вдохнул морозный воздух Денис.

Дворник, раскидывающий сугробы большой лопатой, промолчал…

Пока шел в контору, еще раз пытался прокрутить все в голове. Ничего путного в голову не приходило. Не хватало отца – Иван Кузьмич наотрез отказался перебираться в столицу. Все-таки нынешние реалии сильно отличались от будущей действительности, и без советов опытного купца приходилось нелегко. С другой стороны, хлебный экспорт продолжал приносить неплохую прибыль, и нужен был свой человек в зерновых регионах. На петербургской мостовой пшеница как-то не приживалась. Да и рожь, впрочем, тоже.

По всему выходило, что нужен свой банк: серьезный капитал можно было сделать только на финансовых спекуляциях. И выход на заграничные рынки: основные деньги находились именно там. Хмыкнул, вспомнив крылатое выражение самого гениального финансиста двадцатого столетия: дяди Федора из Простоквашино. Что бы продать что-то ненужное, нужно купить что-то ненужное… Только купить нужно очень дешево.

Все верно: очень большие деньги не зарабатываются – они отнимаются. Либо печатаются собственные. Так, как это будут делать банки правильных пацанов в будущем: рынок деривативов (грубо говоря: новоизобретенных банками денег) по некоторым оценкам доходит до квадриллиона долларов. "Весело им там придется – пожалел Денис своих будущих соотечественников – если неминуемая третья волна кризиса взорвет этот пузырь…ошметки только и полетят в разные стороны"…

– Федор, пригласи Ерофеева, – крикнул Денис помощнику, заходя в свой кабинет…

Бывший помощник пристава второго участка Спасской части Ерофеев Степан Савельевич заливался горькой. Пятнадцать лет беспорочной службы, именные часы от московского генерал- губернатора за поимку лихих налетчиков-гастролеров из Варшавы, благодарности от столичных властей – все это пошло к нечистому под хвост. Но, самое главное, пенсии не видать, как ушей своих.

И из-за кого? Из-за придворного хлыща, оказавшегося племянником товарища министра внутренних дел. Ну и что, что помял его немного: в сыскном они еще и не так с преступниками разговаривали. Не в пансионе благородных девиц, чай, служим. И вот благодарность – "волчий билет". "За недозволенное рукоприкладство, порочащее мундир…".

Тьфу, на вас. Вот только кто ж его на службу возьмет, с такой писулькой? Вздохнув от тяжких дум, Ерофеев взялся за штоф.

– Погодь, Степан Савельич, ты мне тверезый нужен, – крепкая рука перехватила графинчик.

– А-а, Илья Спиридонович, – мутно узрел он старого товарища, околоточного надзирателя полицейского управления Шмыгина, – давненько не видались. По службе, али как?

Кабачок, где вел битву с зеленым змием Ерофеев, пользовался недоброй славой. Здесь завсегда можно было встретить лихих обитателей столицы: фартовых, бродяг, налетчиков и виртуозов чужих карманов. Здесь можно было купить щепоть дурмана и заказать половому девицу. Можно было нарваться на нож и оставить зубы в разудалой кабацкой драке. Отсюда пополнялся штат осведомителей сыскного отдела – за звонкую монету, графинчик казенной, или – за вовремя отведенный взгляд от мелкого нарушение закона. Здесь частенько случались облавы, поэтому появление околоточного было привычным всем.

– Ты что ж Степан себя не блюдешь? – с напускной строгостью спросил околоточный. – Жизнь то не кончилась на этом.

– А-а, – пьяно махнул рукой бывший сыскарь, – куда мне податься-то теперь? В дворники?

Ерофеев положил на краюшку черного хлеба розовато-прозрачный кусок сала, наколол на вилку квашенной с яблоками капусты и, неожиданно трезвым голосом добавил:

– И ведь в спину, ироды, насмехаются. Намедни Ленька Хрящ, вор фартовый, в шайку к себе звал: изгаляться удумал, сосунок.

– Ленька, говоришь, – недобро усмехнулся Шмыгин. – Ну, этому мозги-то поставим на место. Но я не для этого тебя искал. Хочу тебе службу предложить.

– В грузчики решил меня пристроить, по дружбе старой? – угрюмо пошутил Ерофеев.

– Да нет, по самой, что ни на есть твоей специальности – порядок блюсти. В частной конторе. И с жалованьем щедрым.

– Да кто ж, такой небоязный, что опальным не брезгует?

– Вот тебе адрес, – околоточный положил на грязную скатерть белый прямоугольник лощеного картона, – тебя там ждут. Спросишь Дениса Ивановича.

– И запомни, – продолжил Шмагин, поднимаясь из-за стола. – Он своих – не продает!..

– Денис Иванович, – просунулась в дверь кабинета голова Федьки (и, как всегда, без стука!). – К вам начальник службы безопасности.

Федьке нравилось именовать любую должность полным титулом, а в особенности свою: начальник службы канцелярии и делопроизводства торгового дома "Черников и сын". Все это проговаривалось скороговоркой, и затем степенно добавлялось: Емельянов Федор Ефимович.

За прошедшие месяцы Федька заматерел – из худенького паренька превратившись в крепкого и стройного юношу. Сказались, видно, постоянные тренировки со своим шефом. Именно так – на американский манер – звали, за глаза, сотрудники Черникова-младшего. Откуда это пошло, уже не вспоминалось – скорее всего, сам он и ввел. Вот только вихры у старшего по канцелярии остались прежними: черными и непослушными…

– Зови, – кивнул головой Денис.

В кабинет, с радостной улыбкой вошел Степан Ерофеев. В сорокалетнем мужчине, высоком, жилистом, с благородной сединой на висках, только глаза выдавали бывшего полицейского: цепкие, выхватывающие любую мелочь. Переквалификация из сыскаря в контрразведчика по финасовым вопросам давалась ему не легко. Хотя именно здесь проявлялся в полной мере один из постулатов сыска: каждое преступление оставляет финансовый след…

– Взяли голубчика Денис Иванович! С поличным взяли.

– Кто?

– Андрейка Марфин, из отдела ценных бумаг.

– И на кого работал?

– На Первый Купеческий…

– Этим то мы когда дорожку перебежали?

– Не знаю, Денис Иванович – это уже не моя епархия будет…

Денис задумался. Грюндерство с европейских площадок полным ходом перебиралось в Россию. Схемы были незамысловаты и, по сути, мало чем отличались от собратьев будущего. Главный принцип был прост – продать можно любое дерьмо, если обернуть его в красивый фантик. Ну, а если начинка неплоха, то можно было продать и втридорога. В основном этим занимались нечистоплотные банки, хотя кто их видел? – чистоплотных!

Банк покупал какое-нибудь предприятие у единоличного владельца: завод, лесопилку, ресторацию… – не важно. Покупал намного дороже рыночной оценки. Этим сразу же давалось понять, что данное приобретение выгодно отличается от других, аналогичных.

Далее предприятие акционировалось. После чего начиналась массовая кампания в непродажной прессе и рассылка красочных проспектов будущим потенциальным акционерам, с предложением приобрести акции по подписной цене. Крупным могли предлагаться скидки. В итоге подписные купоны с руками отрывались в кассах распространителей.

Газеты захлебывались от восторга, рассказывая о многократном превышении спроса над предложением, и безбедном будущем новых акционеров. Затем подкупленные маклеры задирали котировки на биржах, которые и без того росли как на дрожжах.. Все были довольны. До тех пор, пока банк не решал, что все – поигрались и будет. Сбрасывал свою часть акций по пиковой цене, а предприятие уже не представляло никакого интереса: остальные акционеры получали, в лучшем случае, по двадцать – тридцать копеек с вложенного рубля.

Биржевой бум, царивший ныне в Петербурге, напоминал Денису начало 21 века: тогда тоже все несли свои кровные в ПИФы, обещавшие сказочное и быстрое обогащение.

Здесь происходило тоже самое: очереди в подписные конторы занимались с ночи.

Иногда банки подкупали сотрудников в крупных компаниях, для того, чтобы те предоставляли руководству благоприятный анализ по предполагаемому вложению.

С таким случаем столкнулся и торговый дом "Черников и сын": Первый Купеческий банк недавно сделал предложение по новой подписке.

– Ну, что ж, – вздохнул Денис, щелкнув по краешку "матильдоры" " (золотая 10-рублевая монета, прозванная так зубоскалами по имени жены Витте). – Не мы первые начали войну…

– Какие будут приказания? – по уставной привычке спросил Ерофеев, заворожено наблюдая за золотым кругляшом на черной, африканского дерева, поверхности стола.

Черников вновь задумался: пора было начинать ликбез для своих сотрудников. Если подчиненный знает задание в полном объеме, то в нужный момент он сможет проявить инициативу.

– Будем забирать банк, – сказал он, внимательно наблюдая за реакцией сотрудников. – Для этого нужно ударить в самое слабое место.