Sex. Убийство. Миллион - Валид Арфуш

— Где ты нас тут видишь? Стоять тут целый день в такой холод не очень-то и прикольно! — сказал я серьезно. Я был как солдат, который готов идти в бой, если прикажет «генерал».

Я задумался об этом.

Еще с детства помню, Давид всегда шел впереди меня во многих проявлениях. В том числе шел на любой риск без всякого страха.

Однажды мы поднялись на вершину самой большой горы, которая окружала наш славный маленький городок. Поднялись очень аккуратно, потому как спуск был очень крутым, и на подъеме нужно быть очень внимательным и осторожным. Гора казалась нам недосягаемой, огромной, великой! Особенно, если учесть, что нам было по 10 и 12 лет.

По легенде, эта гора носила название «Гора Сорока мертвых!» Почему именно так, мы поняли, когда добрались до самой вершины. Там было расположено старинное кладбище сорока разбойников, которые, по легенде, отдали свою жизнь ради защиты нашего городка от захватчиков. Они были захоронены на вершине горы в знак уважения за спасение.

По правде говоря, место, где находилось это кладбище, было не просто «сказочным», это слово не сможет точно описать те чувства, которые мы испытали. Это место — уникально и безгранично прекрасно одновременно.

Представьте себе, что вы стоите на самой вершине горы, где воздух совсем другой, очень чистый и свежий, вдали — поля, поля, а после — Средиземное море до бесконечности… И небо — синее и глубокое. Облака были настолько низко, что, казалось, до них можно дотронуться… И тут же — два орла, которые летают среди этих облаков по кругу, будто бы охраняют гору и сам город тоже.

И вот, насмотревшись на всю эту красоту, Давид решил спускаться с горы по прямой! Я ему говорю, что это может быть очень опасным, что гора скользкая, спуск крутой, и что это может очень плохо кончиться! А точнее — пополнением на легендарном кладбище. И будет теперь гора называться «Сорок разбойников и два идиота»!.. Но Давид, как всегда, ничего не слушал, как будто значение моих слов было с точностью до наоборот, мол, все здорово, спускаемся!..

Он начинает спускаться, а я начинаю плакать. Смотрю по сторонам и понимаю, что, хоть солнце очень красиво уходит и тонет в море, как тонут в чувствах и объятиях друг друга влюбленные, но после всего этого наступит ночь. А темнота — это холод и голодные волки. А значит, прав Давид, что нужно спускаться сейчас, до заката солнца.

Раз Давид уже спускается, значит, и я могу!

Вот так и до сих пор.

Голос Давида вернул меня в реальность.

— Стоять тут никто не будет. Мы возьмем место «крутого дяди» на «жигулях». А нам в этом поможет другой «крутой дядя», тот, который в разных куртках ходит, — спокойно, впрочем, как всегда, ответил Давид.

Мы решили не тянуть. Пойдем к нему завтра же и сделаем все так, как решили. Может, что и получится.

Мы собрали «cash» в долларах, все что было у нас и у наших друзей. В сумме получилось около пяти тысяч долларов. Нормально! Для того времени это вообще была просто огромная сумма денег. Взяли в аренду единственный рабочий «ЗИЛ» в городе (просто-таки советский «лимузин»!). На нем ездил когда-то сам Брежнев. Попросили Хосе, чтобы тот посоветовал нам какого-нибудь своего друга, чтобы тот играл роль нашего телохранителя. Им оказался большой, рослый баскетболист. Мы с Давидом оделись в черные костюмы, длинные пальто и… направились к «валютному базару».

Немного смахивало на съемки детективного эк-шена. Парни в черном выходят из черного «лимузина» и бах-бах… «Бах-бах», конечно, не было, но все-таки я пожалел, что мы не взяли мою камеру Panasonic, чтобы кто-то нас снимал. Вот, думаю, сейчас бы посмотреть, любой режиссер позавидует. А мы, наверное, обхохочемся…

Если бы тогда действительно кто-то снимал, то на экране была бы следующая картина: полдень, подъезжает черный «лимузин». Сначала выходит охранник, который, кстати, одел черные очки для полного образа и соответствия отведенной ему роли. Посмотрел по сторонам, постоял немного. Медленно подошел к задней двери, аккуратно открывая ее.

Первым выходил я, уверенно поправляя одежду. Затем выходил Давид. В руках серебряный samsonite, в котором лежали те 5000$, что удалось собрать, только мелкими купюрами. Уверенным шагом мы направились к «крутому дяде». Такое впечатление, что все вокруг замерло и сильная напряженность в воздухе очень чувствовалась. Каждый косился на нас. Каждый хотел узнать, кто они и зачем приехали?..

Не совру, сказав, что наш приход резко поменял всю общую картину на «базаре». Моментально все валютчики стали, как друзья. Я-то за ними очень внимательно наблюдал более десяти дней и не мог не заметить разницы. Такое впечатление, что с нашим приходом они вдруг поняли, что жизнь могла быть совсем другая…

«Крутой дядя» поначалу не знал, как реагировать, но одна на его лице крупными буквами читалась надпись: «Наконец начну серьезный бизнес».

— Мы хотим купить карбованцев на 5000$, — сказал я ему таким тоном, как будто делал это каждый день.

— Вы что, господа? — Это что-то новое! «Господа», не товарищи! Наверное цену себе набивает. — При себе я столько не имею, — ответил он, немного замявшись. — Но давайте перейдем в вашу машину и… э… все обсудим.

— Давайте, только, если можно, быстро, а то у нас времени мало, — ответил ему Давид.

Он гордо направился к нашей машине, несмотря на очень недовольное лицо «кассира»…

— Я это сделаю для вас, — сказал он шепотом, сев напротив нас в салон «лимузина». — Мне только нужен один час, и после мы встретимся, только не здесь, а возле входа в гостиницу «Украина».

— Ок, — ответил Давид.

— Только я вас очень прошу, если можно, конечно, не обращайтесь ни к кому другому. Кстати, не представился, меня зовут Владимир, — так же тихо говорил он, выходя из машины явно под впечатлением.

Когда мы уезжали оттуда, я наблюдал, как все остальные собрались вокруг него с огромным любопытством, и мы поняли, что «кассир» — это всего лишь наемник.

В назначенное время подошел Владимир, осмотрел еще раз наш «лимузин» и помахал рукой через стекло. Он был не один, с ним был еще какой-то странный мужчина, который представился, как Мар-киян (что за имя?), он был блондин и очень аккуратно расчесан.

Сначала атмосфера была чуть напряжена, но когда Давид пошутил насчет карбованцев, сказав, что мы станем миллионерами (один доллар тогда равнялся 150 000 карбованцам!!!), все начали смеяться, а Маркиян добавил: «Давайте, может, станем действительно миллионерами, только в валютном эквиваленте!»

Маркиян и Владимир были очень близки. Они понимали друг друга с полуслова, словно были одно целое. Говорят, братья-близнецы чувствуют друг друга на расстоянии, если одному из них плохо, другой, пусть и находящийся за тысячу километров от брата, почувствует это. В этом они были похожи. В работе они хорошо распределили обязанности, каждый занимался своим делом: Владимир отвечал за отношения с «клиентами» на «земле», а Маркиян открывал двери «наверху»… Он занимал высокую должность в городской администрации.

— Итак, ребята, хоть вы и не наши, мы хотим с вами делать «бизнес», — сказал Маркиян.

Слово «бизнес» тогда было очень модным и новым, сейчас бы его назвали сленговым, и я думал, что хоть Маркиян и националист, но он продвинутый, и с ним можно дела делать.

— И на каких условиях будем работать? — спросил серьезно Давид.

— Все очень просто. Без наклада друг для друга и с выгодой обеим сторонам. Мы будем вас покрывать, а вы нам за это будете платить! 15 % с любой вашей сделки, — ответил Маркиян, улыбаясь так, будто делает бесплатную рекламу своему стоматологу.

— Но это очень много, — возразил я. — Давай меньше процентов, будет более логично.

— Ну, тогда никто работать, наверно, не сможет, — сказал Маркиян Владимиру, но так, чтобы мы тоже слышали, затем посмотрел на нас и добавил: — Поймите, тут же не все так просто. Вопросов к вам может быть очень много. Вот, кстати, вы регистрировали свой паспорт в центральном ОВИРе? Сомневаюсь…

— Регистрировали! — тут же сказал Давид с должной интонацией. — Думаю, что 15 % вполне справедливо. Я даже подготовил уже ваши 750 долларов за нашу первую сделку.

Через полчаса все было решено и мы, по словам наших «хранителей», могли спать спокойно. Мы остались дома одни и решили посчитать наши карбованцы, их оказалось очень много… Думали, что же с ними делать? Держать все в квартире опасно, но где еще?

Длинный звонок по телефону прервал наши мысли. Судя по сигналу, звонок международный. В те времена по длине сигнала можно было определить, какой звонок: городской, междугородный или международный. Городской: обычный звонок; междугородный: очень длинный; международный: беспрерывный «вызов» от местного оператора. Все звонки из-за границы всегда шли через оператора: власть все контролировала.

— Привет, Педро! Ке тал? (Как дела?), — ответил Давид своему другу из Перу. Он познакомился с ним, когда был в Москве. — Откуда ты звонишь?