Военное дело древних персов - Александр Константинович Нефедкин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вероятно, более древние обычаи персов сохранились у мардов — одного из двенадцати персидских племен, по словам Курция (V, 6, 17), «племени воинственного и очень не похожего образом жизни на остальных персов». Действительно, марды жили в горах Персиды и занимались разведением скота, в первую очередь коз (Nic. Damas. Frg., 66 (FHG. T. III. P. 404; FGrH, 90, frg. 66, 33)). Как и другие горцы Загроса, марды промышляли разбоем (Hdt., I, 125; Strab., XI, 13, 3; 6; XV, 3, 4; Arr. Ind., 40, 6; 8; Suid. s. v. Μάρδοι). Как заметил Диодор (XIX, 21, 4), к западу от Персеполя «живут самые воинственные из персов, являвшиеся лучниками и пращниками». Очевидно, главным оружием самих мардов был характерный для горцев лук — именно стрелки упоминаются в армии Дария III при Гавгамелах (Arr. Anab., III, 11, 5), тогда как праща была скорее дополнительным оружием у бедных персов (Diod., XVII, 110, 2; XIX, 14, 5; 17, 4; 69, 1; 82, 3; Arr. Anab., VII, 23, 3–4). Описывая обычаи мардов, Курций (V, 6, 18) замечает: «По крайней мере из-за природы у женщин нравы не были мягче: волосы торчат лохматые, одежда — выше колен, лоб обвязывают пращой (funda) — это и украшение головы, и оружие». Ношение пращи в виде головной повязки не было каким-то специфическим обычаем — так же носили это оружие и балеарцы (Strab., III, 5, 1). Укороченное, не характерное для женщин платье позволяло мардийкам быстрее передвигаться; пращу же женщины вполне могли использовать в случае опасности со стороны зверей или людей во время своей нелегкой жизни в горах.
Сидящий знатный перс и персиянка, подносящая ему еду и питье. Малоазиатский халцедоновый скарабеоид (первая половина IV в. до н. э.). Музей Эшмола, Оксфорд, 1921.2. Воспроизведено по: Никулина Н. М. Искусство Ионии и Ахеменидского Ирана. М., 1994. Рис. 528.
В целом в Ахеменидскую эпоху участие женщин в кампании ограничивалось нахождением в обозе, где они были поварихами или служили утехам мужчин[47]. Ксенофонт (Cyr., IV, 3, 2), знавший Персию, так сказать, «изнутри», пишет об этой древней традиции азиатов: «Ведь еще и теперь все идущие в поход в Азии, идут походом, имея с собой наиболее ценное, говоря, что лучше сражаются, если очень любимые вещи находятся вблизи, ведь им, — они говорят, — необходимо смело защищать их. Возможно это так и есть, но возможно, они делают это, угождая своей страсти». Таким образом, по объяснениям самих подданных царя царей, они возили с собой свои семьи с целью вдохнуть в себя мужество в бою. Поскольку воин сражается доблестнее, зная, что за ним находится его семья и в случае поражения она окажется в плену. Действительно, нельзя исключить происхождение данного обычая от типично кочевой практики произведения набега вместе с семьей, однако во время Ксенофонта (рубеж V–IV вв. до н. э.) военная практика, очевидно, далеко отошла от происхождения данной традиции. Сами персы, вероятно, действительно полагали, что нахождение их семей в обозе придает им мужество во время битвы, но, естественно, прав и греческий историк, усматривая причину присутствия женщин в обозе в стремлении мужчин удовлетворить свою страсть, поскольку сам историк видел, зачем нужны женщины при персидском войске. Естественно, возить с собой семьи могла в основном знать (Diod., XVII, 35, 3–4), а не бедняки, семьи которых занимались в отсутствие кормильца хозяйством.
В Парфянскую эпоху женщины не были воинственными и их участие в боевых действиях также ограничивалось нахождением в армейском обозе. Парфянская знать продолжала возить с собой свои гаремы (Plut. Crass., 21, 7)[48]. Неким исключением из правила являлсь жена понтийского царя Митридата VI Евпатора (120–63 гг. до н. э.) Гипсикратия. Она в мужской персидской одежде, вооруженная, сопровождала мужа верхом, за что царь прозвал ее Гипсикратом (Valer. Max., IV, 6, ext. 2; Plut. Pomp., 32, 8). Хотя царица носила чисто греческое имя, но, учитывая сильную иранизацию Понта, поведение женщины могло иметь и персидские корни, не случайно же она надевала персидскую одежду.
Ситуация изменилась с приходом к власти в Иране персидской династии Сасанидов (227 г.). Историк Геродиан, рассказывая о персидском походе Александра Севера (232–233 гг.), описывает особенности сбора войск Сасанидами, замечая, что «…собирается вся масса мужчин, иногда и женщин, когда прикажет царь» (Hdn., VI, 5, 3). Геродиан считается авторитетным историком, описывающим свою хорошо известную ему эпоху, и подозревать его в некомпетентности не стоит[49]. Таким образом, автор информирует нас, что у персов уже в начале Сасанидской эпохи существовала всеобщая воинская повинность как мужчин, так и женщин, но для мобилизации последних нужен был какой-то специальный указ царя. Однако ни в каком роде войск служили женщины, ни в каком случае их призывали в армию, историк нам не сообщает.
Ответы на эти вопросы мы можем найти у ритора IV в. Либания. Он описывает приготовления Сасанидов для отражения вторжения римской армии Константина I в Персию (337 г.). Персы «набирают поголовно мужчин, постановив ответственность за уклонение даже для совсем юных, собирают женщин быть обозными в войске» (Liban. Orat., LIX, 100). Таким образом, еще через сто лет после событий, описываемых Геродианом, женщины еще набирались в армию. Это происходило в случае крайней необходимости, когда максимальное количество мужчин нужно было высвободить для службы в действующей армии. Представители сильного пола подменяли мужчин, служа в обозе, поскольку простые крестьянки, — а о них, очевидно, идет речь — имели навык обращения с домашними животными, с которыми они общались ежедневно, сами же мужчины-обозные, очевидно, шли в армию. Естественно, если враги врывались в лагерь, то женщины-обозные могли противостоять им (Liban. Orat., LIX, 114). Женщинам было предписано пользоваться определенным оружием, поскольку в сасанидской традиции существовал запрет на оружие, которым не должны пользоваться женщины и дети (Денкарт, VIII, Двасруд-наск, 2).
Серебряное позолоченное блюдо с изображением охоты шахиншаха Бахрама V Гура (420–38 гг.); Азада, сидящая позади, подает царю стрелу. Вероятно, из Северного Ирана (V–I вв.). Метрополитен-музей, The Guennol Collection (Нью-Йорк). Воспроизведено по: Harper P. O. The Royal Hunter: Art of the Sasanian Empire. New York, 1978. P. 48, fi g. 12.
В случае необходимости и в эпоху правления потомков Ардашира знатные женщины могли участвовать в бою, но это было, естественно, исключение из правил. Так, Гордие, жена и сестра полководца и на короткое время шаха Ирана Бахрама Чубина (590–591 гг.), бесстрашно вступает в поединок на копьях с преследовавшим ее предводителем тюрок, а позже демонстрирует
