Заложник - Александр Смоленский

И поскольку никаких фамилий, кроме Кушакова, он не знал, ограничился ею.

Михаил Юрьевич встрепенулся и с интересом взглянул на Плательщика. Природа взаимоотношений аграрника с генералом ФСБ лежала на поверхности, и Умнов наверняка бы сразу отказался от столь «лестного» для себя предложения. Но говорливый и добродушный приятель продолжал приглашать:

– Кстати, ты бы сошелся с Кушаковым. Кадр перспективный. Друг!

При этом он выразительно показал глазами наверх.

– Ему и помочь надо. Тебе мозгов не занимать, а у него, чую, проблемы. Ты же знаешь, мы с ним соседствуем дачами. Так вот, в таком трансе, как в последние дни, я его никогда не видел. Позавчера выпивали слегка, так он признался, что может вылететь из органов. И все из-за какого-то документа, который подписали «ваши» и который теперь может стать миной замедленного действия. Под всеми вами.

Плательщик опять вознес глаза к небу, намекая, под кого именно заложена мина.

Умнов пытливо посмотрел на гостя черными, как смоль, глазами. Вроде не пьян. Может, тогда с соседом по даче напились до чертиков?

– Почему нет? С удовольствием поеду с вами. Только ты никого не ставь заранее в известность. Лады?

Плательщик искренне обрадовался, что приятель согласился поехать в охотхозяйство. Тем более, что общаться там с Умновым ему было явно приятнее, чем с генералами с Лубянки. На радостях он не обратил внимания на то, что его высокопоставленный знакомый никак не прореагировал на «мину» и тонко ушел от щекотливой темы. Хотя это явно было не в его характере.

– А ты что делаешь, например, завтра? – спросил Миша. – Чертовски хочется вкусно пожрать.

– Намек понял, завтра позвоню часов в двенадцать и скажу, куда пойдем.

Хозяин кабинета никогда не вел деликатных разговоров на рабочем месте. А слетевшая с болтливого языка приятеля фраза о некой секретной бумаге явно была не для чужих ушей. Она настолько заинтриговала Михаила Юрьевича, что он непременно решил вернуться к ней в более подходящем месте. Идея с рестораном была в самый раз. «Чем черт не шутит?! Может, вся эта история с таинственной „миной“ не пьяный бред? Тогда игра стоит свеч! И в Калугу потащусь, и в ресторан», – думал Умнов, выпроваживая гостя.

Глава 3

На следующий день Умнов уже обедал с Плательщиком.

Апрель оказался удивительно теплым, и они договорились отобедать в недавно открытом плавучем ресторане «Шатер» на Чистых прудах. Так сказать, на свежем воздухе.

Не успели устроиться прямо у воды, в которой весело плескались прикормленные утята, как к ним живо подлетел хозяин заведения.

Было совершенно ясно, что Плательщик уведомил его о визите заранее, чтобы все было в ажуре.

Илья, а именно так звали хозяина, со странной для совершенного трезвенника фамилией Бухарский, являлся одним из лучших рестораторов столицы. А поскольку Умнов мнил себя истинным гурманом, новая точка, о которой уже шумела тусовочная Москва, была лучшим местом для встречи.

Ресторатор, почтительно склоняясь над ухом важного гостя, настоятельно рекомендовал остановить свой выбор на мясном карпаччо, изюминкой которого были добавленные в блюдо черные трюфеля. А на горячее предложил гостям филе молодой утки с соусом из черешни.

– Филе специально для вас по особому рецепту приготовит наш шеф-повар. Вы знаете нашего шефповара Давида?

Бухарский многозначительно посмотрел на гостя, а тот, понимая, что не знать Давида человеку его круга просто неприлично, уверенно кивнул.

Давид, повар, которого выписали специально из Лиона – столицы французской гастрономии, – был известен всей Москве по кулинарным передачам на НТВ. Он оказался для удачливого ресторатора выигрышным «лотерейным билетом», благодаря которому ресторан снискал признание широких слоев гурманов столицы.

Важный гость не стал спорить по поводу меню. Сейчас ему во сто крат интереснее были не еда, не солнышко, слегка ласкавшее черную гладь пруда, а те обстоятельства, из-за которых его «дернул» из Кремля «алкогольный король».

«Король» между тем еще размышлял над заказом, но поскольку гость уже завершил эту процедуру, он не стал мудрствовать и остановился на салате с рукколой и большом бифштексе из телятины.

От спиртного оба деликатно отказались, предпочтя минеральную воду.

– Знаешь, здесь неплохо, – заметил, осмотревшись, Умнов.

– Что верно, то верно, – согласился его спутник. – Только я не понимаю, этот шатер – по стилю какая-то сплошная Азия. А еда – французская. Ну, еще японской немного.

– Так сейчас модно. Стиль фьюжн. Может, слышал?

– Нет, не слышал. Бывал, наверное, в таких местах, но как-то не обращал внимания.

– Эта штука уже заполонила Европу. Людям нравится. Собственно, что в этом плохого? Тут тебе рядом французская и юго-восточная кухня. Итальянская соседствует с мексиканской или индийской. Особенно такой стиль популярен в Лондоне, Амстердаме, Брюсселе.

– Так и у нас похожего добра полно. Ну что, может, приступим?

Еда уже стояла на столе, и Михаил решил отложить разговор до кофе. Тем более, что давно следовал светскому правилу: за едой не вести серьезных разговоров. Если, конечно, приятель не достанет расспросами.

На веранде «Шатра» становилось все многолюднее. Бомонд, одуревший после зимы от долгожданного тепла, как по команде, разом разоблачился. Особенно дамы, открыв жадным, как после сна, мужским эмоциям островки своих нежных и томных тел. Разумеется, наиболее привлекательных с их точки зрения.

Оба приятеля то и дело бросали по сторонам прицельно-изучающие взгляды.

– Ты прямо как на охоте. Только ружья не хватает да смотровой вышки, – удачно, как ему показалось, пошутил Умнов.

Откинушись на спинку кресла, Плательщик сладко зевал.

– Кстати, насчет охотхозяйства, куда ты меня пригласил. Ружье брать или винтовку? – проявил чудеса осведомленности Михаил, ни разу не державший ни ружья, ни винтовки, ни даже удочки.

– В том-то и дело, что ничего не надо брать. Во-первых, если понадобится, там все имеется. Во-вторых, охота не планируется. Я тебя в баню звал. К нужным людям.

Принесли кофе.

– Люблю эспрессо, – томно заметил Михаил, делая первый глоток. Что может быть лучше первого глотка кофе? Разве что последний?

– А я люблю первый глоток пива. Знаешь, как в молодости, холодное, из кружки, по двадцать две копейки.

– Так ты говоришь, что стоит пообщаться с Кушаковым? – вновь вырулил на свою тему Умнов.

– Я ж тебе говорил, что он мой сосед. А соседи всегда не виду. Там у нас, на грядках, люди раскрываются быстро. Или тебе мой сосед совсем уж невмоготу? Спору нет, Кушаков хоть и душа-человек, но не простой. А кто из них простые люди? Но познакомиться надо. Не помешает.

– А что, ты говорил, у него за проблемы? – осторожно спросил Умнов.

– Да я толком не знаю, во все тонкости не посвящен, – с сожалением сказал водочный король. – Знаю только то, что я тебе вчера сказал, вот и все. На свою голову Кушаков вывел кого-то на чистую воду и теперь не знает, что с этим делать. Ну, с той самой бумагой.

– А что это он с тобой откровенничает? – в лоб задал вопрос Умнов. – Уверен, что на той бумаге стоит гриф «секретно». А он, далеко не такой простой, с тобой ее обсуждает.

– Ничего он не обсуждает, а так, с горя сказал. И потом, есть ли на той бумаге гриф или нет, никому не известно. Бумагу-то вообще никто не видел. Кушакову тоже кто-то, получается, сболтнул. Вот он и гадает на кофейной гуще. Теперь и ты туда же.

Умнов понял, что от приятеля вряд ли добьется чего-либо конкретного, и решил закрыть тему.

– В общем, я с тобой в баню поеду. Только, как мы вчера договорились, заранее никого не оповещай и не говори, что ты меня пригласил. Пусть сами догадываются. Там, как я понимаю, гадалок с Лубянки будет немало.

– Не знаю.

– И вот еще что. Ты мне план, как туда ехать, нарисуй. Я сам подъеду.

– Хорошо, – быстро согласился приятель. Он быстро положил в папку со счетом за обед двести долларов и еще пятьсот рублей «на чай» и встал одновременно с Умновым. Подошедший хозяин заведения сам лично проводил их.

На улице пахло Ее Величеством Весной.

Глава 4

Вырвавшись из тяжких цепей нахлынувших воспоминаний, которые, собственно, и подтолкнули его, заместителя главы Администрации Президента, присоединиться к банной компании, Михаил Юрьевич мыслями вновь вернулся в прокуренную комнату, где горы бутылок и тарелок с едой уже сменил дымившийся самовар.

– Такое впечатление, что провалился в сон, – виновато, совсем как школьник на дополнительном уроке, сказал он собравшимся. – О, чаек – это здорово. То, что доктор прописал.

– Не доктор, а вот он – наш гостеприимный хозяин. – Кушаков решил, что настал подходящий момент представить Умнову своего соседа по даче – Плательщика. – А то, что сон сморил – так с кем не бывает? Сейчас чайку примем и продолжим обсуждение.