Пора убивать - Джон Гришэм

Без трех минут семь он открыл ключом дверь офиса, вошел и включил верхний свет.

Карл Ли провел бессонную ночь на неудобной кушетке в комнате для посетителей. Состояние Тони, по словам врачей, было серьезным, но уже несколько стабилизировалось. Родители смогли взглянуть на девочку только после полуночи. Доктора предупредили, что выглядит она неважно. Так оно и было. Гвен покрывала поцелуями крошечное перебинтованное личико, а Карл Ли стоял в изножье кровати подавленный, недвижимый, без единой мысли в голове, глядя остановившимся взором на маленькую фигурку, обставленную какими-то аппаратами, опутанную трубками, окруженную медицинскими сестрами. Потом Гвен сделали укол успокоительного и отвезли в дом матери, здесь же, в Клэнтоне. Сыновей отвел домой ее брат.

Родственники и друзья разошлись где-то около часа, оставив Карла Ли в одиночестве на кушетке. В два часа ночи пришел Оззи, принес кофе и пончики и рассказал Карлу Ли все, что смог узнать о Коббе и Уилларде.

Адвокатская контора Джейка занимала аккуратный двухэтажный домик, стоявший в ряду себе подобных на северной кромке площади, неподалеку от кафе. Фасад дома смотрел прямо на здание суда.

Дом был построен семейством Уилбэнксов еще в 1890 году, когда они являлись юридическими владельцами округа Форд. С момента постройки дом находился в распоряжении того из Уилбэнксов, кто избирал своей стезей карьеру адвоката, и так длилось вплоть до 1979 года, когда последнего из них лишили права заниматься адвокатской деятельностью.

В соседних домах располагались страховая компания — Джейк судился с ней, защищая интересы Тима Нанли, механика, — и банк, в котором был заложен его красный «сааб». Все здания, окружавшие площадь, за исключением банков, были двухэтажными. Тот, что соседствовал с домом, где находился офис Джейка, тоже строили Уилбэнксы, в нем действительно было только два этажа, зато два оставшихся городских банка — один в юго-восточном углу площади, другой в юго-западном — насчитывали соответственно три и даже четыре этажа.

Джейк практиковал в одиночку с того самого 1979 года. И это было ему по душе, тем более что в Клэнтоне достойных конкурентов себе он не находил. В городке было несколько неплохих адвокатов, однако почти все они работали в фирме Салливана, располагавшейся в здании четырехэтажного банка. Фирму Салливана Джейк презирал. К ней с отвращением относился каждый юрист в городе, кроме тех, само собой, что в ней служили. Их насчитывалось восемь — восемь самых чванливых и высокомерных стряпчих, которых Джейку приходилось встречать на своем веку. Двое были с гарвардскими дипломами. Клиентами Салливана были богатые фермеры, банки, страховые компании, железные дороги — словом, круги наиболее состоятельные. Практиковавшие в округе четырнадцать других юристов довольствовались, так сказать, тем, что оставалось, — они представляли интересы людей — просто людей, у большинства из которых денег было очень немного. Их называли уличными юристами. Именно они приходили на помощь человеку, когда тот попадал в беду. Осознание своей принадлежности к этим «уличным» коллегам служило для Джейка источником профессиональной гордости.

Помещение офиса было весьма просторным. Джейк использовал только пять комнат из десяти имевшихся в здании. Внизу располагались приемная, довольно большой зал для заседаний, кухонька, небольшая комнатка для хранения юридической литературы и документов и кладовка. На втором этаже находились огромный кабинет Джейка и комната размерами поменьше, которую он называл блиндажом. Там не было ни окон, ни телефонов — ничего такого, что отвлекало бы внимание. Тут же, на втором этаже, разместились еще три пустых кабинета плюс еще два — на первом. В прошлые годы все здание было занято престижной фирмой Уилбэнкса, до тех пор пока его не попросили из коллегии адвокатов.

Кабинет Джейка, собственно, его офис, выглядел очень солидно. Размерами тридцать на тридцать футов при десяти футах в высоту, пол и потолок из ценных пород древесины, массивный камин, три стола: его рабочий стол, небольшой стол для заседаний в углу, в другом — бюро с откидывающейся вверх крышкой; над бюро — портрет Уильяма Фолкнера. Сработанной из дуба уникальной мебели было уже не меньше ста лет, так же, впрочем, как и книгам и полкам, на которых они стояли, полностью скрывая под собой одну из стен. Из кабинета открывался великолепный вид на площадь и здание суда, а если еще распахнуть высокие французские окна и выйти на маленький балкончик, нависающий над тротуаром, то от представавшей перед взором картины просто дух захватывало. Офис Джейка без всяких сомнений, был лучшим в Клэнтоне. Даже фирма Салливана, его злейший враг, не могла с этим не согласиться.

За весь этот простор и роскошь, которые его окружали, Джейк платил четыреста долларов в месяц владельцу здания и своему бывшему боссу Люсьену Уилбэнксу, исключенному из коллегии адвокатов в 1979 году.

Семейство Уилбэнксов десятилетиями правило округом Форд. Это были гордые состоятельные люди, знавшие толк в фермерстве, банковском деле, политике, но прежде всего — в юриспруденции. Мужчины все как один получали юридическое образование в лучших частных школах. Потом они становились учредителями банков, основателями церквей, школ, некоторые шли на службу. В течение многих лет фирма «Уилбэнкс энд Уилбэнкс» была в штате Миссисипи одной из самых влиятельных и престижных.

Потом на свет появился Люсьен. Он оказался единственным представителем сильной половины человечества в своем поколении семьи. Там были еще сестры и кузины, но все, что от них ожидалось, — это удачно выйти замуж. На Люсьена же с самого детства возлагались весьма честолюбивые надежды, однако он, еще будучи третьеклассником, дал родне понять, что из него выйдет Уилбэнкс, мягко говоря, несколько отличный от прежних. Юридическую контору он унаследовал в шестьдесят пятом, когда его отец и дядя погибли в авиакатастрофе. Хотя в то время Люсьену было уже сорок, он только что, за несколько месяцев до их гибели, окончив заочные курсы, получил диплом юриста. Каким-то чудом сдал экзамен, открывавший ему дорогу к адвокатской практике. После того как он взял руководство фирмой в свои руки, клиентура начала медленно исчезать. Страховые компании, банки, фермеры — все они подались к недавно открывшемуся Салливану. До этого Салливан был младшим партнером в фирме Уилбэнкса; Люсьен вышвырнул его вон, не поделившись даже малой долей имущества. Салливан ушел, прихватив с собой и других младших партнеров, а также и большую часть клиентов. Взбешенный Люсьен уволил всех оставшихся сотрудников, секретарш, клерков — за исключением Этель Туитти, любимой секретарши отца.

Годы совместной работы способствовали сближению Джона Уилбэнкса и его секретарши. В конце концов у нее родился сын, до удивления похожий на Люсьена. Бедному мальчишке пришлось почти все детство провести в различных домах ребенка под надзором нянек. В шутку Люсьен называл его своим поздним братом. После авиакатастрофы поздний брат внезапно объявился в Клэнтоне и начал налево и направо рассказывать людям о том, что он является незаконным сыном Джона Уилбэнкса. Этель чувствовала себя оскорбленной, но удержать сына не могла. В городе жили в предвкушении скандала. В суд был представлен составленный Салливаном иск, в котором поздний брат отстаивал свое право на часть имущества Уилбэнксов. Люсьен чуть было не рехнулся от бешенства. Вызванный в судебное присутствие, он мужественно отстаивал свою честь, гордость и доброе имя семьи. С не меньшей отвагой защищал он и целостность отцовского поместья, согласно завещанию, целиком перешедшего в собственность самого Люсьена и его сестры. Присяжные обратили внимание на потрясающее сходство между ответчиком и истцом, который был на несколько лет моложе. Поздний брат умышленно сел как можно ближе к Люсьену. Салливановские адвокаты специально проинструктировали его, что надо ходить, говорить, сидеть так, как это делает сам Люсьен. Копировать его во всем. Его даже одели, как Люсьена, — в точно такой же костюм. Этель и ее муж отрицали всякое родство своего мальчика с Уилбэнксами, но жюри присяжных придерживалось противоположного мнения. Поздний брат был признан законным наследником сэра Джона Уилбэнкса, имевшим право на треть всего наследства, в том числе, значит, и на часть поместья с домом. Люсьен, не выдержав, обложил присяжных, ударом кулака поверг выигравшего иск позднего брата на пол и истошно вопящим был вынесен из зала суда и препровожден в камеру городской тюрьмы. Подав апелляцию, он добился пересмотра и отмены решения присяжных, но никак не смог отделаться от страха перед возможностью новых судебных разбирательств, взбреди только Этель в голову изменить свои показания. Кончилось все это тем, что Этель Туитти продолжала работать в фирме Уилбэнкса.