Сегун. Книга 1 - Джеймс Клавелл

Священник снова поговорил со старостой, который отвечал и показывал на другой конец деревни, что-то подробно объясняя. Священник повернулся к Блэкторну:

– Они очень строги с преступниками, капитан. Даймё придет с самураями. Помилуй вас Бог.

– Кто такой даймё?

– Феодальный властитель. Он владеет всей этой провинцией. Как вы оказались здесь?

– А самураи?

– Воины, солдаты, представители военного сословия, – священник говорил с нарастающим раздражением. – Откуда вы и кто?

– Никак не признаю́ вашего говора, – сказал Блэкторн, стараясь вывести его из равновесия. – Вы испанец?

– Я португалец, – вспыхнул священник, охваченный гневом. – Я сказал вам, я – отец Себастью из Португалии. Где вы так хорошо выучились португальскому языку, а?

– Но Португалия и Испания теперь одна страна, – поддел Блэкторн. – У вас один король.

– Мы разные страны. Мы разные народы. Так было всегда. У нас свой собственный флаг. Свои заморские владения, да, свои. Король Филипп согласился на это, когда прибрал к рукам мою страну. – Отец Себастью усилием воли сдержал гнев, его пальцы дрожали. – Он взял мою страну силой оружия двадцать лет назад! Его солдаты и это дьявольское отродье, испанский тиран, герцог Альба, они разгромили нашего истинного короля. Дьявол! Сейчас царствует сын Филиппа, но он на самом деле не наш король. Скоро мы опять будем иметь своего собственного короля. – Потом он добавил с горечью: – Вы знаете, что это правда. То, что этот дьявол Альба сотворил с вашей страной, он проделал и с моей.

– Это ложь. Альба был чумой для Нидерландов, но никогда не завоевывал их. Они все еще свободны. Всегда останутся свободными. А в Португалии он разгромил одну маленькую армию, и вся страна сдалась ему. Не хватило смелости. Вы могли бы разбить Испанию, если бы хотели, но никогда не сделаете этого. Нет чести. Нет совести. Только и можете, что сжигать невинных во имя Бога.

– Мой Бог испепелит вас в адском пламени! – вспыхнул священник. – Сатана проник к вам на борт и будет уничтожен. Еретики будут уничтожены. Вы будете прокляты перед Богом!

К своему удивлению, Блэкторн почувствовал невольный ужас. «Священники не ухо Божье и не уста Его. Мы свободны от вашего вонючего ярма и собираемся остаться свободными!»

Всего сорок лет назад Англией правила кровавая Мария Тюдор, супруга будущего короля Испании Филиппа II Жестокого. Эта глубоко религиозная дочь Генриха VIII вернула католических священников и инквизиторов, ввела пытки еретиков, восстановила власть Папы над Англией, поставила крест на всех завоеваниях своего отца, всех исторических изменениях во славу римской церкви против воли большинства. Все пять лет ее правления королевство раздирали на части ненависть, страх и кровавая вражда. Но она умерла, и на трон взошла двадцатичетырехлетняя Елизавета.

При мысли о ней Блэкторна переполняли удивление и глубокая сыновняя любовь. Сорок лет она воевала со всем миром. Перехитрила и одолела Пап, Священную Римскую империю, Францию и Испанию, объединившихся друг с другом. Отлученная от церкви, проклинаемая за границей, она привела Англию в гавань – безопасную, надежную, обособленную.

– Мы свободны, – бросил Блэкторн священнику. – Вы побеждены. Мы теперь имеем свои школы, собственные книги, собственную Библию, собственную Церковь. Вы – те же самые испанцы. Падаль. У вас те же самые монахи. Молящиеся идолу!

Священник поднял распятие, выставив его между собой и Блэкторном, как щит:

– О Боже, защити нас от дьявола! Я не испанец, говорю вам! Я португалец. И не монах. Я брат Общества Иисуса!

– А, один из этих. Иезуит!

– Да. Мой Бог спасет вашу душу! – Отец Себастью выпалил что-то по-японски, и один из его спутников приблизился к Блэкторну. Тот прислонился спиной к стене и сильно ударил японца ногой, но остальные накинулись скопом, и капитан согнулся под ударами.

– Нани кото да?

Драка сразу прекратилась.

В десяти шагах от них стоял молодой человек в широких, словно юбка, штанах, вроде шаровар, сандалиях на деревянной подошве и легком халате с широкими рукавами. За пояс его были заткнуты два клинка: один типа кинжала, другой – двуручный меч, длинный и слегка изогнутый. Правая рука словно ненароком оказалась на рукоятке.

– Нани кото да? – спросил он хрипло и, когда никто не ответил сразу, повторил: – Нани кото да?

Японцы упали на колени, их головы склонились в грязь. Только один священник остался стоять. Он поклонился и начал объяснять, запинаясь, но молодой японец презрительно оборвал его и показал на старосту:

– Мура!

Мура, староста, не поднимая головы, быстро залопотал. Несколько раз он ткнул пальцем в Блэкторна, один раз в корабль и два раза в священника. Теперь на улице прекратилось всякое движение. Все, кто был на виду, стояли на коленях и низко кланялись. Староста кончил говорить. Вооруженный человек надменно допрашивал его еще некоторое время, и он отвечал четко и быстро. Потом воин что-то сказал старосте и с явным презрением указал на священника, потом на Блэкторна, и седоволосый, видимо, пояснил его слова священнику, тот покраснел.

Воин, который был на голову ниже и много моложе Блэкторна, обратил к нему красивое, в редких оспинках, лицо:

– Онуси иттаи доко кара кита но да? Доко но куни но моно да?

Священник нервно перевел:

– Касиги Оми-сан спрашивает, откуда вы прибыли и какой национальности?

– А Оми-сан – даймё? – спросил Блэкторн, с опаской косясь на меч.

– Нет. Он самурай, который отвечает за деревню. Его фамилия Касиги, Оми – его имя. Здесь они всегда сначала называют фамилию. «Сан» означает «благородный», и вы добавляете его ко всем именам из вежливости. Вам лучше научиться вежливости и быстрее приобрести хорошие манеры. Здесь не терпят плохих манер. – Его голос стал строже. – Поторопитесь с ответом!

– Я из Амстердама. Англичанин.

Было заметно, что отец Себастью поражен. Он сказал самураю:

– Англичанин. Из Англии, – и начал объяснять, но Оми нетерпеливо оборвал его и разразился потоком слов.

– Оми-сан спрашивает, не вы ли старший. Староста говорит, что живы только несколько еретиков из вашей команды и большинство из них больны. Среди вас есть адмирал?

– Я старший, – ответил Блэкторн, хотя, по правде говоря, теперь, на берегу, должен был командовать адмирал. – Я командую, – добавил он, зная, что адмирал Спилберген не способен командовать ни на берегу, ни на борту, даже будучи здоровым и сытым.

Самурай разразился новым потоком слов.