Профессия: жена философа. Стихи. Письма к Е. К. Герцык - Лидия Бердяева

Сегодня получена хвалебная статья о Ни в кат<олическом> журнале «CitéChrétienne*» одного рус<ского> католика[69]. Это первый русский, кот<орый> так пишет о Ни. Другие или ругали (в России), или молчат (здесь). Не знаю, что хуже.

Понедельник, 22 окт<ября>

За завтраком говорим о «салонности» современной фр<анцузской> литературы. Нет подлинной глубины. Все на поверхности... Изящно, остро, тонко и... пусто... За кофе появляется Фед<ор> Ив<анович>, приносит том Рильке, и мы долго говорим о нем, о его любви к России.

* «Христианский город» (фр.).

29//30

Ни до вечера занимался с M-me Вильде[70], исправляя ее перевод его книги «Я и мир объектов». «Как трудно переводить на фр<анцузский>, — говорит он. — Я никогда еще так ясно не понимал, насколько французы отравлены картезианством... Французская школа вытравляет душу. Все рационализировано, нет места для интуиции!»

Г-жа В<ильде> (русская по матери, но фр<анцуженка> по отцу, по воспитанию) не может понять самых простых выражений, выходящих за пределы точных определений и формул. Для нее это допустимо лишь в поэзии, а в философии нет места хотя бы такому выражению, как «образы души». «Это imagination*», — говорит она...

Сегодня являлся архитектор осматривать трещину в потолке нашей столовой. Оказывается, нужен серьезный ремонт, т. к. осела стена пристройки к дому. К счастью, ремонт будет лишь снаружи.

Был Ф<едор> Ив<анович>, и мы решили на днях ехать вместе с ним смотреть «Грозу» Островского[71]. Фильм, сделанный в России и, говорят, очень хороший... Оказалось нечто безвкусно-грубое, карикатура, да еще плохая.

Вечером читаем вслух «Войну и мир». Ни очень любит эти чтения... Я рада, что придумала приятный способ, отвлекающий его от постоянной работы. Он отдыхает, слушая любимых русских авторов. За эти полгода мы уже много перечитали в свободные вечера...

Перед сном говорили о философии. Я говорю, что философия есть постижение смысла жизни.

Ни: «А религия есть жизнь в этом смысле».

Затем перешли к Парацельсу, у кот<орого> много общего со взглядами Ни на человека.

Я: «Кто влиял на Парацельса?»

Ни: «Он вполне оригинален, и трудно найти источники его философии».

Вторник, 23 окт<ября>

Утром за кофе говорили об одном знакомом, делающем карьеру политика, очень тщеславном...

Ни: «Как я ненавижу карьеристов! Помню, мальчиком лет

* Воображение, фантазия (фр.).

30//31

12-ти, когда мне сказали, что какой-то митрополит получил орден Андрея Первозванного, я пришел в ярость, топал ногами...»

Уезжала в Париж по делам, а Ни — платить бесконечные налоги.

Вечером чтение «Войны и мира».

Среда, 24 окт<ября>

После завтрака пришел Ф <едор> Ив <анович>(Либ) и рассказал о собрании, устроенном коммунистами под предс<едательством> Жида, Мальро, Кутюрье и Эренбурга[72]. Тема о совет<ских> писателях. Было, по его словам, 10 т<ысяч> (!), масса молодежи...

Была Эли (Беленсон)[73]. С ней много говорили о работе среди евреев. Она мечтает посвятить себя этой работе. Пишет большую статью. Оба ее друга готовятся быть священниками и работать [главным] образом для [обращения] евреев. Эли стала христианкой, пережив тяжелую болезнь... Теперь она живет в большой бедности, но духовно тверда и очень просветленно переносит тяжелую жизнь.

Четверг, 25 окт<ября>

Встаю в 6 ч. и еду на обедню в St.-Médard и на исповедь... Вернувшись, застаю у нас Евгения Раппа (бывший муж моей сестры)[74]. Странно встречаться раз в полгода с человеком, кот<орый> жил с нами многие годы, с кот<орым> связано так много воспоминаний. А теперь это один из визитеров. Приезжает на своем автомобиле, посидит у мамы с полчаса, поболтает, пошутит и обратно. [Женат на француженке (очень типичной даме), имеет 3 дочерей, богат, социалист, но] по природе настоящий русский помещик...

Ни уехал к доктору, рекомендованному Шестовым. В последнее время он неважно себя чувствует, и я боюсь за наступающий сезон с лекциями, собраниями...

Зайдя в кухню, вижу Александра Викторовича (Каравадин). Спрашиваю: «Отчего опоздали к обеду?» — «Не мог расстаться с лесом. Такая красота. Знаете, осенняя красота напоминает мне прекрасные лица умирающих». — «А вы разве видели таких?» — «Как же! Многих! Конечно, больше мужиков. Они умирают иначе, чем другие. Вот, напр<имер>, моя кормилица, крестьянка. Позвала меня проститься... Я, конеч

31//32

но, бросился бежать. Застаю ее такой спокойной, просветленной, будто ничего не происходит! Обняла меня, поцеловала... и отошла». На глазах у А<лександра> В<икторовича> слезы... Этот А<лександр> В<икторович> один из редких типов подлинных русских людей. Их уже немного. Был очень богат, почти всю жизнь провел в путешествиях, объездил всю землю... Революция застала его на Корсике и сделала нищим. Он с собакой (с кот<орой> никогда не расстается) перебрался во Францию, жил несколько лет у брата. Брат умер, и А<лек-сандр> В<икторович> очутился буквально на улице. Случайная встреча с нами, и он вот уже 6 лет как существует тем, что питается у нас [и кое-что зарабатывает, помогая по хозяйству] Пишет рассказы и мог бы писать хорошо, но некультурен и дико ленив. Причем ленив «из принципа». Труд ненавидит. Очень сентиментален, старомоден, но трогателен какой-то своей самобытностью, чем-то «своим», ни на кого не похожим.

Он так слился с нашим домом, что мне трудно уже представить себе наш особняк без старомодной фигуры А<лександра> В<икторовича> и его черного пса... Обломок старой России, ценный своей художественной законченностью. Мы очень к нему привыкли, делаем для него, что возможно, но подчас он бывает несносен упрямством и ленью, возведенной в принцип.

Жду с нетерпением прихода [моего] Ни. Что-то скажет доктор? Его здоровье в последнее время меня [так] тревожит. Ведь почти все лето он и лечился, и отдыхал, а поправился плохо... Несмотря на такое здоровье, он работает непосильно, чтоб сводить концы с концами в это трудное время... Живем мы очень экономно, ничего лишнего себе не позволяем. Часто Ни говорит: «Мы живем, как в монастыре. Никаких развлечений, визитов, поездок (кроме необходимого лечения). К нам приходят, а мы — никуда». И несмотря на такую жизнь, денег едва хватает... Ни очень заботлив, [так] старается окружить нас возможными удобствами и мучится, если [мне] нельзя ехать лечиться или провести лето у моря или в деревне... Я так избалована его любовью, его необычайным отношением к себе. И часто кажется мне, что я мало ценю такое отношение, близость такой души, как [мой] Ни... Сейчас эта мысль так остро встала предо мной, и мне так больно, и я так хочу сделать все, все,