Viva la Doppelgänger, или Слава Доппельгангеру - Игорь Олегович Давыдов

сползала на асфальт безвольной сломанной куклой, оставляя на память о себе широкий кровавый след, что стремительно смывался дождём, — но размен этот выходил в пользу Перлуши, а не Даркена.

Её запасы силы в величии своём затыкали за пояс любые жалкие попытки смертных с ней сравниться. О чём она, кстати, не постеснялась напомнить.

— Кти… кти… кти-ти-ти-ти… — то, что являлось телом Тёмной Лешей, содрагалось в кашляющем чрезмерно тоненьком смехе. — И-кти-ти-ти-ти…

Глаза были широко раскрыты и не моргали, что только увеличивало сходство Перловки с марионеткой. Словно бы указанного мало, так ведь ещё конечности и торс начали двигаться сами по себе. Будто бы их тягали за невидимые нити, уходящие куда-то в небеса. Часть движений являлись “мусорными”. Порой тело вздрагивало, когда очередная пара костей вставала “на место”. Только слышимого щелчка не хватало.

— И-ти-ти-ти-ти. И-ти-ти-ти, — смеялась Тёмная Лешая, теперь уже без характерных шумов от впившихся в лёгкие обломков рёбер.

Увлечённый наблюдением — не праздным изучением особенностей поведения противницы, а с целью её контроля и оперативного реагирования на изменения в боевой обстановке, — Даркен как-то не заметил, в какой момент настоящая Лешая вдруг обхватила его сзади и повисла на нём, весело болтая ножками.

Она тоже смеялась. Однако смех её оказался иным. Скрипучим. Словно бы старое дерево клонилось по воле сильного ветра. И вроде бы в его звучании не могло быть ничего человеческого, но отчего-то он ощущался менее чужеродным. Ибо чувствовалось в нём нечто, скорей схожее с невинным девичьим весельем, какое возникало у юных слечн, когда их молодые люди демонстрировали особую лихость.

— Дурачина ты, Перловка! Простофиля! — кричала ей Броня через плечо Дарка. — Видишь, какого я парня себе заполучила! Богатый-красивый-сильный! И ещё главный герой книги! У меня есть всё, а у тебя — ничего! Даже имени! Я знаю о твоих планах! Но они обречены на провал! Сдавайся, ибо место тебе — на обочине жизни!

— Считаешь, что пришла пора покончить с этим? Раз и навсегда? — лишь когда с серией неслышимых щелчков позвонки Перловки встали на место, та вновь начала моргать. — Да! Хорошо! Так и сделаем. Финальное испытание. Победительница получает всё: имя, культ… самца.

— Эй! — возмутился со своей стороны означенный самец.

— Значит, в день свадьбы? — уточнила Броня. — Знаешь, где пройдёт церемония?

— О-о-о, да, — осклабилась Перловка. — Ты её трусливо переместила в лес. Чтобы жертв поменьше было, если я нападу.

— Ну да, конечно, — презрительно фыркнула светлая версия богини. — Лешая же может захотеть свадьбу в лесу только по этой причине и ни по какой другой? Ведь Лешая же названа Лешей в честь того, что является покровительницей производству шоколадного молока…

Секунды две от оригинала и двойника не было слышно ни слова, а затем они обе тяжело вздохнули в унисон.

— Хочу шоколадного молока…

Впрочем, жалели об этом они недолго. Особливо Перловка, что демонстративно вырастила в руке стеклянный гранёный стакан, полный густой жижи соответствующего цвета, да медленно, неспешно, с видимым удовольствием и стонами, столь сладострастными, что нельзя было не задуматься об эротическом подтексте этого действа, начала поглощать его содержимое.

— Нечестно! — возмутилась Броня, а затем начала стучать кулачком по спине жениха. — Хочу шоколадного молока! Хочу-хочу-хочу-хочу!

— Будет тебе шоколадное молоко, — устало вздохнул молодой человек. — Не капризничай.

— Хочу и капризничаю! — отозвалась богиня. — У меня на это есть все права. Вот! Видишь кольцо на этом пальце?

В очередной раз за эти три месяца слечна Глашек сунула под нос Даркену до боли знакомое украшение. То самое, что в своё время на перст матери юного некромага надел его отец.

Фамильная ценность.

Грустно это.

Особливо грустно то, что та Броня Глашек, которая в своё время приняла это колечко, ныне была мертва, а её телом, именем и репутацией пользовалась личность иная. Та, что родилась в день официального явления Перловки народу Богемии и всему миру.

— Видит, — вместо Даркена ответила Перловка, после чего демонстративно разбила опустевший стакан и направилась в сторону ближайшей тени, по пути расплетая тело на составляющие. — Просто он совсем этому не рад, ибо лучше тебя осознаёт, насколько всё, чем ты дорожишь, на самом деле иллюзорно.

Занятно, что когда Тёмную Лешую размазало по стене, после неё осталось кровавое пятно — то самое, что ныне смыли потоки дождя, — но ныне, когда её внутренний мир был открыт любому, кто готов заглянуть в Бездну, ни капельки, ни капелюшечки алой жидкости узреть не получалось.

— Иллюзорно всё. И в первую очередь иллюзией является твоё самообладание. Ведь ты себя потеряла уже давным давно.

Перловка уже исчезла. От её оболочки осталась лишь тень силуэта. Лишь несколько колеблющихся от ветра веточек, образовывающих некое подобие улыбки. Но это ничуть не мешало богине озвучить суть ультиматума.

— Победит та, кто сделает наиболее козырную отсылку к “гоблинам”. Посмотрим, не принесла ли ты в жертву то, чем более всего гордилась.

Глава 2. Тупичок Лешей

1.

События этого утра не выбили Даркена из колеи. В каком-то смысле то была рутина. Да, пожалуй именно так. Рутина.

Молодой человек осознавал, что эта реакция абсолютно неправильна.

Всего пара дней осталась до свадьбы. С точки зрения многих, в том числе и мужчин, уже упомянутого события достаточно, чтобы начать стрессовать. Но то был лишь один коржик этого прекрасного торта из коровьих лепёх, смешанных с бритвенными лезвиями.

Невеста — нелюбимая женщина. И, мало того, ещё и богиня. Для кого-то оба вышеописанных факта не являются проблемой, но у Дарка имелся пунктик относительно каждого из них. Так уж получилось, что он едва-едва смирился с невозможностью жениться на своей избраннице и вынужден вместо этого вступать в брак по политическим причинам. А с тем, что будущая супруга много могущественней того, кому полагается быть главой семьи в привычной молодому человеку патриархальной морали, сын рода Маллой мириться не собирался.

Он собирался если уж не превзойти её, то хотя бы сравняться. Собрать воедино все имеющиеся ресурсы, человеческие, магические и денежные, да сплести из этого нечто, что можно будет противопоставить Перловке. Хотя бы на время. Будь та хоть десять раз богиней, Даркену мужская гордость не позволяла стоять в стороне, покуда его женщина будет проливать кровь в борьбе.

Особливо в борьбе, которую рискует не затащить. Сколь бы Броня не храбрилась, убеждённость Невкусной Кашки относительно слабости рассудка Светлой Лешей не бралась из ниоткуда.

И Даркен в этом вопросе с Перловкой был солидарен.

Тот конструкт, что синеокая занудка слепила на коленке, мало того, что пугал своей чужеродностью любого, кто годами учился бок