Олимп - БЕН БОВА

- Легче, легче, приятель. Обопрись на меня. Нужно доставить тебя в самолет, пока ты не задохнулся.

Родригес забыл про лед.

Он почти тащил Футиду по туннелю, и лишь маленькие пятна света, отбрасываемые их фонарями, разрывали абсолютную, давящую тьму, окружавшую их.

- Как ты, дружище? - спросил он японца. - Скажи что-нибудь.

Прислонившись своим шлемом к шлему астронавта, Футида ответил:

- Мне жарко. Я сейчас сварюсь.

- Везет тебе. А у меня задница отмерзает. Наверное, что-то с обогревателем.

- Я… я не знаю, сколько смогу протянуть без вентиляторов, - выдавил Футида слегка дрожащим голосом. - У меня голова начинает кружиться.

- Ничего,- ответил Родригес с наигранной бодростью. - Ну, будет тебе немного душно в скафандре, но ты не задохнешься.

Родригес знал, что первый американский астронавт, вышедший в открытый космос в скафандре, едва не погиб от перегрева. Проклятые скафандры удерживают внутри все тепло, выделяемое телом; именно поэтому нас заставляют надевать кальсоны с водяным охлаждением и ставят в скафандры теплообменники. Но если вентиляторы не гоняют воздух, то от этих теплообменников нет ни черта пользы.

Родригес ухватился за канат. В тусклом свете фонаря он видел, что канат ведет вверх, прочь из этой бездны.

- Мы будем в самолете через полчаса, а то и раньше. Тогда я починю твое оборудование.

- Хорошо, - сказал Футида и снова закашлялся. Казалось, прошли часы, прежде чем они выбрались из

туннеля и снова оказались на уступе, на склоне гигантской кальдеры.

- Давай, хватайся за трос. Мы поднимаемся.

- Ладно.

Но тут ботинок Родригеса скользнул по камню, и астронавт с глухим стуком рухнул на колени.

- Проклятие, - пробормотал он. - Скользко.

- Лед.

Астронавт перекатился и сел на корточки, колени сильно болели.

- Что, слишком скользко, чтобы подниматься? - Судя по голосу, Футида был близок к панике.

- Ага. Придется нам тащить себя вверх с помощью лебедки. - Он лег на живот и знаком приказал японцу сделать то же.

- А это не опасно? Что если мы порвем скафандры? Родригес постучал по плечу Футиды.

- Прочный, как сталь, дружище. Они не порвутся.

- Ты уверен?

- Хочешь провести ночь здесь, внизу? Футида ухватился за трос обеими руками. Ухмыляясь про себя, Родригес тоже вцепился в канат

и велел Футиде включить подъемник.

Но через несколько секунд он почувствовал, что натяжение ослабло.

- Стой!

- Что случилось? - спросил Футида.

Родригес несколько раз осторожно подергал за трос. Он болтался свободно.

- Вот дерьмо, - проворчал он.

- Да что такое?

- Лебедка не может выдержать наш вес. Мы вырвем ее из опор.

- Ты хочешь сказать, что мы здесь застряли?

- Я так понимаю, что никому из нас спать не придется.

При этих словах Стэси Дежурова улыбалась, но ее ярко-голубые глаза были совершенно серьезными. Труди Холл была по-прежнему на посту у консоли центра связи. Стэси стояла у нее за спиной, а Джейми медленно расхаживал взад и вперед по комнате. Виджай Шектар, доктор, принесла еще один стул и села у дверей, наблюдая за ними.

В слишком тесной для четверых кабине центра связи было душно и жарко. Джейми не ответил на замечание Дежуровой; он просто продолжал расхаживать, пять шагов от одной перегородки до другой, затем обратно.

- Родригес, должно быть, уже нашел его, - сказала Холл, слегка повернувшись на стуле к Стэси.

- Тогда почему он не выходит на связь? - спросила та почти зло.

- Наверное, они еще в кальдере, - предположил Джейми.

- Уже ночь, - напомнила Стэси. Джейми кивнул и продолжал расхаживать.

- Самое худшее - это ожидание, - вступила Виджай. - Когда не знаешь, что…

- Это Родригес, - прохрипело радио. - У нас тут небольшая проблема.

Джейми в мгновение ока оказался у консоли, склонившись между двумя женщинами.

- Что произошло, Томас?

- Футида жив. Но его оборудование повреждено, батарея отключилась. Обогреватель, вентиляторы - ничего в скафандре не работает.

Голос звучал напряженно, но спокойно, как у пилота, у которого только что загорелся реактивный двигатель: неприятно, но справиться можно. Пока ты не врежешься в землю.

Затем он добавил:

- Мы сидим на выступе примерно в тридцати метрах от края кальдеры и не можем выбраться, потому что камни покрыты сухим льдом и карабкаться наверх слишком скользко.

Пока астронавт продолжал рассказывать, как они едва не вырвали из скалы лебедку, попытавшись подняться на канате вверх, Джейми постучал Холл по плечу и попросил найти спецификации на систему вентиляции скафандров.

- Хорошо, - обратился он к Родригесу, когда тот закончил. - Вы оба не ранены?

- Я получил несколько синяков. У Мицуо плохо с ногой. Он не может на нее наступить.

На одном из экранов консоли появилась схема циркуляции воздуха в скафандре. Холл просматривала длинный список рядом.

- Мицуо, как ты себя чувствуешь? - спросил Джейми, стараясь выгадать время, чтобы подумать, чтобы получить нужную информацию.

- У него радио не работает, - объяснил Родригес. И, помедлив, добавил: - И еще он говорит, что ему жарко. Он вспотел.

Виджай, кивнув, пробормотала:

- Гипертермия.

Странно, но Родригес хихикнул:

- Мицуо еще говорит, что он обнаружил сидерофилов внутри кальдеры! Он хочет, чтобы Труди это знала.

- Я слышу, - ответила Холл, не отрываясь от спецификации. - Он взял образцы?

Пауза, затем Родригес произнес:

- Ага. Внутри скалы есть вода. Жидкая вода. Мицуо говорит, что это нужно опубликовать… разместить в Сети.

- Жидкая? - Холл перестала просматривать списки. Глаза ее широко раскрылись. - Ты уверен насчет…

- Сейчас это не важно, - прервал ее Джейми, изучая цифры на экране. - Если верить спецификации, с выключенными вентиляторами можно протянуть по меньшей мере два часа.

- Тогда мы не можем дожидаться здесь рассвета, - сказал Родригес.

- Томас, ремни Мицуо присоединены к лебедке? - спросил Джейми.

- Насколько я вижу, да. Но если мы попробуем подняться на ней, то вырвем ее из грунта.

- Тогда Мицуо придется подниматься самому.

- Самому?

- Именно так, - подтвердил Джейми. - Пусть он поднимется на лебедке наверх, затем снимет ремни и бросит их тебе, чтобы ты смог подняться. Понятно?

В тусклом свете фонарей Футида не видел лица Родригеса через затемненное стекло. Но он понимал, что сейчас должен чувствовать астронавт.

Приблизившись к Родригесу, он сказал:

- Я не могу оставить тебя здесь одного, даже с тросом. Должно быть, микрофон в шлеме Родригеса уловил эти

слова, потому что Уотерман ответил железным голосом:

- Никаких возражений, Мицуо. Вытаскивай оттуда свою задницу и бросай ремни обратно. Чтобы вам обоим подняться, потребуется несколько минут, не больше.

Футида хотел было возразить, но Родригес оборвал его:

- О'кей, Джейми. Звучит неплохо. Мы свяжемся с вами, когда окажемся наверху.

Футида услышал, как радио, щелкнув, отключилось.

- Я не могу тебя тут бросить, - повторил он, чувствуя, как его охватывает отчаяние.

- Как раз это тебе и придется сделать, приятель. Иначе мы оба останемся здесь.

- Тогда иди первым и брось мне трос.

- Ни в коем случае, - возразил Родригес. - Ты ученый, твоя жизнь важнее. Я астронавт, меня учили, как действовать в случае опасности.

- Но это моя вина… - начал Футида.

- Дерьмо собачье! - рявкнул Родригес. И добавил: - А кроме того, я сильнее и выносливее тебя. А теперь иди, и хватит тратить время!

- Как ты найдешь трос в темноте? Он может болтаться в двух метрах от твоего носа, а твой фонарь не осветит его!

Родригес презрительно фыркнул:

- Привяжешь маяк к концу троса и включишь фонарик. Футида почувствовал себя униженным. «Я должен был

об этом подумать. Это так просто. Наверное, у меня действительно голова кругом идет, мозги совсем не соображают».

- А теперь - пошел! - приказал Родригес. - Ложись на живот и включай лебедку.

- Подожди, - сказал Футида. - Я хочу тебя кое о чем попросить…

- Что? - нетерпеливо спросил Родригес. Футида помедлил, затем торопливо заговорил:

- Если… если у меня не получится… если я погибну… ты свяжешься с одним человеком, когда вернешься на Землю?

- Ты не погибнешь.

- Ее зовут Элизабет Верной, - продолжал Футида; он боялся, что, если его остановят, он не сможет закончить. - Она лаборантка на факультете биологии в Токийском университете. Передай ей… что я люблю ее.

Родригес понял всю важность слов своего спутника.

- Твоя подружка не японка?

- Моя жена, - сказал Футида.

Родригес негромко присвистнул, затем ответил:

- О'кей, Мицуо. Разумеется. Я передам ей. Но ты сможешь ей сам это сказать. Ты не умрешь.

- Конечно. Но…

- Нет. Я знаю. А сейчас иди!

Футида неохотно повиновался. Он ужасно боялся тысячи несчастий, которые могли произойти: от порванного скафандра до необходимости оставить своего спутника замерзнуть насмерть. Но еще больше он боялся сидеть внизу, ничего не предпринимая.