На качелях между холмами - Михаил Самарский

Это ж надо так сказать! Как хорошо, что я умею читать. А ведь были времена, когда даже не все взрослые умели читать. Дед говорит, что советская власть всех людей научила. В нашей стране. Может, папа зря спорит с дедом? Научить всех читать — это какое нужно терпение? Я помню, как меня мама учила. И смех, и слезы. Нервничает, злится, потом целует. Снова нервничает, снова злится, снова целует. Но, мамочка, милая моя Анна Михайловна, как я тебе благодарен, что ты все это выдержала и я теперь читаю такие поразительные книги. Впрочем, досталось всем: кто меня только ни учил — и дед, и бабушка, и папа, и даже Лилька. Но Лилька хитрая. Мама скажет ей: Лиля, позанимайся с Мишкой. Она кивнет, берет книгу и читает мне сказки. Я слушаю и наслаждаюсь. Она читает, а я мультик смотрю. Серьезно, когда мне в детстве читали сказки, я мысленно крутил в голове мультики, свои, ни на какие другие не похожие. И даже, когда потом, по прочитанной сказке смотрел настоящий мультик, почему-то мне казалось, что мой — гораздо лучше, красочнее и интереснее. Хотя по телику все равно смотрел с удовольствием, потому как, чтобы свой прокрутить, нужно же было снова сказку читать. В общем-то, я так и поступал, когда киношные надоедали и когда сам научился читать…

Из воспоминаний меня вырвал визг тормозов и крик водителя:

— Ай, сволочь, да куда же ты бежишь? Зачем сам под колеса лезешь?

Я вздрогнул, зажмурился, весь сжался. Но, услышав облегченный вздох водителя, открыл глаза и посмотрел в окно. На обочине стояла собака с высунутым языком и довольно виляла хвостом.

Помощник водителя высунулся по пояс из окна и прокричал ей, словно она могла понять его:

— Дура, э! Зачем пиригаешь под колеса?

Я улыбнулся. Думаю, я сам тебя с трудом понимаю, а ты еще с собакой разговариваешь. «Пиригаешь…» Сам ты пиригаешь. Говорю же, ездить нужно аккуратно. Хотя к этому водителю никаких претензий у нас не было. Он действительно ехал степенно. Вот так бы все…

Добравшись домой, мы с Юркой стали думать, что делать дальше. И вдруг мне в голову пришла гениальная идея.

— Юрец! — заорал я. — Я знаю, что делать.

— Что? — вытаращив глаза, подпрыгнул Юрка.

— Мы сами этот знак нарисуем.

— Как? — удивился друг.

— Очень просто! — говорю я. — Выпилим из фанеры треугольник и нарисуем знак. Ты же умеешь рисовать?

— А размеры? — выпятил губу Юрка.

— Ерунда какая, — говорю я. — Знаки, они же все одинаковые. Вон на перекрестке знак стоит и за переездом штук пять. Что нам стоит их измерить?

Через полчаса с помощью стремянки и школьной линейки мы выяснили, что стороны треугольников у разных знаков имеют разную длину. Есть знаки со стороной в шестьдесят три сантиметра, а есть — и по восемьдесят три.

— Какой размер будет у нашего знака? — спросил Юрка.

— Давай сделаем средний, — предложил я, — пусть будет семьдесят сантиметров.

— Правильно, — согласился Юрка. — Ни нашим, ни вашим.

Осталось найти кусок фанеры и краску. И это мы все разыскали без проблем. У деда в мастерской (так он называет свой сарай), если захочешь, хоть черта живого отыщешь. Дед, конечно, с подозрением отнесся к нашей идее. Но мы наврали ему с три короба. Пояснили, что были у начальника ГАИ, и он лично сам нам разрешил повесить на въезде этот знак. По выражению лица деда было заметно, что он нам не поверил, однако почему-то не стал нас переубеждать и отговаривать от этой затеи. Только предупредил, что, если власти пойдут на принцип, отцу придется платить штраф.

— Что будем делать? — нахмурился Юрка.

— Отступать некуда, — шучу я, — позади Москва.

— А ты не боишься, что отец всыпет тебе? — спрашивает Юрка.

— Нет, — соврал я, хотя и сам уже об этом подумал. Но отступать действительно было некуда. Что ж мне теперь из-за страха взять и все дело погубить? Нет, как говорит бабулька. «Взялся за гуж, не говори, что не дюж». И зачем я привожу все эти дурацкие выражения? Ну, вот вы, например, знаете что такое «гуж»? То-то и оно. Ладно, полез снова в Интернет. Все-таки Интернет — полезнейшая штука. Не представляю, как раньше люди писали свои книги. Не могли же они все слова знать? А может быть, они те слова, которые не знали, не использовали? Или в библиотеках днями просиживали? Да, не позавидуешь им. Наверное, потому и каждую книгу писали по двадцать лет…

Вот тупица! Как же я сразу-то не догадался? Спасибо Вам, господин Ушаков.

Оказывается, гуж — это в лошадиной упряжке такая петля, которой соединяют хомут с оглоблями и дугой. Взявшись за гуж, не говори, что не дюж. Вот вам и пословица получилась. Видимо, нужно иметь силу, чтобы браться за гуж. Отсюда, скорее всего, и гужевой транспорт пошел. Да, действительно, век живи, век учись.

Треугольник для знака мы вырезали только часам к десяти вечера. Что-то я в тот день так умаялся, еле до кровати добрался. А тут еще Юрке родители позвонили, сказали, что завтра заедут за ним с утра пораньше и заберут домой. Юрка пытался отпроситься еще на день, но родители оказались непреклонны.

— Ты, Мишаня, не переживай, — говорит Юрка. — Ложись, отдыхай, мне тут делов на пару часов осталось. Нарисую и тоже лягу спать. А завтра вечером приеду, вместе и повесим.

— А если предки не отпустят, — говорю.

— С чего бы это? — удивился Юрка.

— Ну а почему они утром тебя забирают? — спрашиваю.

— Тут другое дело, — говорит Юрка. — Мы завтра едем в гости к маминым родителям. Ну, к моим деду с бабкой. А мать обещала, что я тоже приеду. В общем, съезжу отмечусь, а вечером снова к тебе. Понял?

— Понял, не дурак, — зевнул я во весь рот и ушел в свою спальню. Юрка после своих художеств ночевал в Лилькиной комнате.

Спал я как убитый. Даже снов не видел. Хотя последнее время мне сны снились часто. Однажды приснился такой стремный сон, что я как будто… Нет, извините, я не буду этот сон рассказывать. Стесняюсь. Ужасный сон. Наверное, никогда его не забуду.

Проснулся я на следующий день часов в десять. Я, может, и еще бы спал, но только жара достала. И тут я вспомнил, что Юрка должен был нарисовать дорожный знак. Стремглав рванул в сарай. По дороге дед оповестил меня, что Юрка уехал на мотоцикле вместе с отцом два часа назад. Вбегаю в сарай, включаю свет. Знак красивый, яркий. Молодец, Юрка! Но тут я обомлел — в треугольнике вместо коровы стояли собака, похожая на таксу, и улыбающийся кот. Причем стояли эти наглые звери в обнимку. Я зажмурил глаза, думаю, может, еще не проснулся. Открываю, нет, точно — кот и собака, в обнимку. Я мигом взлетел к себе в комнату, схватил мобильник и набрал Юркин номер телефона. Сжав зубы, спросил:

— Юра, ты кого нарисовал в треугольнике?

— Что, не похоже? — настороженно спросил Юрка.

— Я еще раз у тебя спрашиваю: кого ты нарисовал на знаке?

— Кота и собаку.

— Ты что, сдурел, что ли? — заорал я. — Я же тебе книгу с ПДД дал. Там есть такой знак? С котом и собакой? Там же корова нарисована.

— А разве у вас в поселке есть коровы? — недоуменно спросил Юрка.

— Ты что? Издеваешься надо мной?

— Нет, не издеваюсь. Только не пойму, мы кого охранять будем? Коров или котов с собаками?

— Ладно, — говорю обессиленно. — Приезжай вечером, будем исправлять.

— Без проблем, — говорит Юрка, — нужна корова, будет тебе корова…

Я отключил телефон и отправился в душ. Вот баран, думаю. Зря я вчера рано ушел спать. Нужно было до конца дело довести. Правильно дед говорит: сделал дело, гуляй смело.

Глава 5

Сам не пойму, чего я так расстроился. Приедет Юрка вечером да нарисует эту идиотскую корову. А с другой стороны, может, кот с собакой действительно будет правильнее? Это же наш знак, не государственный. Этот знак мы с Юркой изготовили, мы его сами придумали. За такой даже и не оштрафуют. А за что штрафовать? Нет такого знака? Раз нет, значит, и штрафовать не за что. Вот кретин, на Юрку наорал. А ведь он все правильно сделал. Все верно. Я схватился за телефон, но, увы, Юркин номер был недоступен. Ладно, махнул я рукой. Вечером приедет, извинюсь.

Но Юрка не приехал ни в этот вечер, ни на следующий. Вы сразу же подумали, что он обиделся. Ну, признайтесь честно. Подумали? Я бы тоже так подумал. Но Юрка заболел ангиной. И где он в такую жару мог ангину подхватить? Ума не приложу. Мороженого, наверное, объелся. Я как-то в пятом классе из-за этого треклятого мороженого сам болел целую неделю. Как он там, бедняга? Лежит с температурой. Уколами теперь замучают. Я так разволновался, что самому показалось — температура, что ли, подскочила. Вставил градусник, ни фига. Тридцать шесть и шесть. Аптека такая есть — «тридцать шесть и шесть» называется. Чистенькая такая, уютная. Аптекарши там вежливые и красивые. Я одною даже как-то залюбовался. У нее такой халатик был, вроде бы и белый, но полупрозрачный. Она идет по залу, а через халатик видны (вот совсем чуточку) голубенькие трусики. А на попке такие бороздки, словно крылья птицы. На чайку похоже. В какой-то миг мне даже показалось, что я влюбился в аптекаршу. Она так красиво шла, я даже рот раскрыл. А женщина возьми и резко обернись. Неужели почувствовала мой взгляд? Да быть такого не может. Тогда почему она так резко обернулась? Нет, здесь что-то не то. Если бы вы знали, как мне вдруг стало стыдно. Я чуть сквозь землю, в смысле, сквозь пол не провалился. В одно мгновение забыл, зачем я сюда пришел. Развернулся и буквально выпрыгнул, вот честное слово, не выбежал, не вылетел, а именно выпрыгнул из аптеки, словно заяц из кустов. И чего я уставился на ее трусики, вот дурень. Как вспомню тот случай, до сих пор краснею. Но все равно было очень красиво. Я после того случая больше такой красоты не видел. А вот в Интернете на голых девок смотрю, ни капельки не краснею.