Подставь крыло ветру - Элоа Одуэн-Рузо
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Для многих игра начала принимать новый оборот, превращаясь в кровавый праздник. И утка это чувствовала. А еще она чувствовала, что должна сделать все возможное, чтобы вырваться из этого потока ненависти. Птица несколько раз крякнула — чтобы выразить свой страх или позвать на помощь? — и, взмахнув крыльями, полетела в сторону улицы Эколь.
Сегодня в Сорбонне никого не было. Студенты и преподаватели, как и все парижане, решили попытать счастья и принять участие во всеобщем веселье. Утке вид пустынных улиц придал храбрости, и она полетела над Латинским кварталом, направляясь в сторону холма Святой Женевьевы. Там она обогнула Пантеон и пролетела по диагонали над внутренним двором лицея Генриха IV, тоже сегодня закрытого.
В соседнем здании остались только ученики средних классов. Для того чтобы родителям было проще, государственные школы Парижа были открыты. Но дети не учились, а немногочисленные помощники, которых нанимали в этот день, особо за ними не следили.
Часом раньше началась большая перемена — девочки в юбках песочного цвета спокойно стояли на одной половине двора, мальчики в темно-синей форме — на другой. По обе стороны разделявшего их забора школьники кучками собирались у радиоприемников, которые в порядке исключения сегодня можно было слушать. Крики и смех эхом отдавались во дворе и разносились по тихим улицам.
Мальчики первыми увидели пролетающую большую утку и следующий за ней старый дрон. Они все одновременно побежали, показывая на птицу пальцами. Та продолжила полет и достигла другой части игровой площадки — для девочек. Задрав головы к небу, мальчишки, не раздумывая, стали перелезать через высокий забор. Один из воспитателей поднял тревогу, но было слишком поздно. Несколько секунд спустя мальчики уже ворвались во двор к девочкам. Из-за цвета их шкальной формы казалось, что лазурная волна накатывает на прибрежный песок.
Утка как появилась, так и исчезла. Но один только ее вид вызвал в этой маленькой группе такую же ярость, как и у взрослых, которые в нескольких кварталах отсюда бежали за неуловимой птицей. Ситуация вышла из-под контроля. Школьники, не в силах больше сидеть взаперти и к тому же разъяренные неудачей старших мальчиков, впали в своего рода коллективное безумие.
Мальчики срывали с девочек юбки, девочки срывали с мальчиков рубашки, а некоторые забирались на деревья с дикими воплями. Воспитателям пришлось даже отойти, чтобы защитить себя от укусов и ударов.
Все окна были разбиты, все урны подожжены. Затем, когда закончились окна и мусорные баки, ученики вернулись в классы и разгромили всю школу. Вызванные директором школы сотрудники близлежащего полицейского участка, вооруженные дубинками, газовыми баллончиками и сетестрелами, прибыли с небольшим опозданием. Развороченные помещения были пусты. Дети исчезли, убежав в город.
~~~
Утка была сосредоточена на полете, она ничего этого не заметила и укрылась на улице, ведущей к площади Контрескарп. Птица приземлилась на полпути к небольшому зданию, на подоконник окна с закрытыми ставнями — то были окна дома, где в прошлом веке жил со своей первой женой Эрнест Хемингуэй. Днем Хемингуэй ходил творить в соседний отель. Тот самый отель, где умер Верлен, рядом с квартирой, в которой некоторое время его жена жила с только что приехавшим в Париж Рембо. Хемингуэй знал это и не мог делать вид, что ничего такого не происходит. После окончания рабочего дня он отправлялся на прогулку по набережным, чтобы размять ноги. Он знал одного букиниста, который продавал ему по смехотворной цене книги, забытые богатыми посетителями ресторана «Тур д’Аржан», когда тот еще вовсю работал. Хемингуэй читал их дома, сидя у плиты, чтобы не думать о том, что он написал в тот день или что напишет на следующий. Но сегодня в это красивое переплетение улиц, в это небольшое скопление домов, таких тихих в обычное время, домов, где когда-то обитало столько великих умов, собиралась вторгнуться бушующая толпа, чьи крики уже были слышны.
Однако утка не могла их услышать, поскольку птицы плохо воспринимают грубые звуки. Их очень тонкий слух предназначен для улавливания низкочастотных волн. Шелеста, шепота природы. Тех самых звуков, которые люди за редким исключением никогда не слышат.
Дрон же застыл в небе в нескольких метрах над уткой. Птица этого не заметила. На пару мгновений все внимание птицы, казалось, сосредоточилось на окне на втором этаже небольшого здания напротив, ниже по улице. Ее привлекло серебристое свечение. Оно шло из консервной банки, прикрученной к болтающемуся проводу.
Утка не испугалась, а может, ее увлек этот странный свет, и птица, три раза взмахнув крыльями, приземлилась на подоконник. Но она был разочарована своей находкой. Внутри банки не было ничего, кроме сломанной надвое сигареты, стофранковой монеты и табачных крошек. Птица уже собиралась лететь обратно к окну Хемингуэя, когда почувствовала, что ее схватили. Она закричала, энергично замахала крыльями и сумела высвободиться.
Но, к несчастью, одно из крыльев зацепилось за проволоку, и утка оказалась в силках. Две руки снова сжали ее бока. Утку словно затянуло в дом. Вскоре после этого рука, длинная, белая и костлявая, с грохотом захлопнула окно.
Никогда прежде наша утка не испытывала такого страха. Даже когда месяцем ранее ее поймали на болоте егеря. Даже когда ее заперли в черном ящике. Утка стала резко кричать. Возможно, она звала на помощь? На этот раз никто не пришел на ее зов.
Длинные худые пальцы Элен впились, как когти, в бока птицы. Она не понимала, что причиняет утке боль или ее пугает. Она также не понимала, что именно попало к ней в дом, и просто хотела рассмотреть это что-то поближе. Элен целыми днями торчала у окна, и появление такого гостя стало для нее полной неожиданностью. Чтобы успокоить птицу, она попыталась ее погладить. Напрасно. Утка крякала и ерошила перья.
— Тише! Тише! — повторяла отрешенно Элен. — Сюрприз! Сюрприз!
Как и наша утка, Элен плохо владела человеческим языком, выражаясь исключительно с помощью звуков или обрывков фраз. Птица
